пыталась предостеречь всех Агата, – навсегда.
В этот момент появилась актриса Нина. Она уже закончила свои дела с Экстрасенсихой и шла домой. Увидев ребят, она остановилась и принялась их оглядывать, а они – ее.
– У вас глаза заплаканные, – сказала Лидка. – И нос заплаканный. – Лидка и сама не знала, зачем сморозила эту бестактность. Могла бы догадаться, что никакой женщине не хочется, чтобы окружающие видели ее покрасневшие глаза и распухший от слез носик.
– Репетировала роль плаксы, – быстро соврала Нина. – Актрисам приходится играть и грусть, и веселье, и великую любовь, и разочарование.
– В каком театре вы играете? – спросил самый умный Гриша. – На Таганке? Или в «Табакерке»?
Она замялась. Но все-таки сказала:
– Играла на Тихонькой улице и в театре «Для самых маленьких». А теперь перешла в театр «Прошлых успехов».
– Вы так часто меняли место работы! – удивилась Надя-Сфинкс.
– Дело в том, что характер у меня прямой и резкий, главные режиссеры не выдерживают.
– Скандалите? – участливо спросила Князева.
– Нет, реву, – честно призналась Нина, – мужчины теряются от женских слез.
– А специально заплакать можете? – поинтересовалась Оля. Ей бы очень пригодилось в жизни умение заплакать, когда нужно. Мама сразу выполнила бы любую просьбу.
– Могу, – Нина в доказательство тут же заплакала, и слезы горошинами покатились по ее щекам.
Все с уважением смотрели на артистку. Она вытерла слезы и убрала в сумку промокший платочек, а потом сказала веселым голосом:
– Ну что? Приступим к работе над будущим спектаклем. Будем ставить «Царевну-лягушку».
– У-у-у, – разочарованно протянули все, – мы хотим про любовь и страдания.
– Нечего ныть. Эта сказка как раз про любовь и страдания. Мы с главным режиссером выбрали «Царевну-лягушку», а он настоящий профессионал и всегда знает, что делает.
– Только я не буду лягушкой! – Агата сразу сообразила: не надо зевать. А то достанется противная роль.
Нина сразу ее прервала:
– Распределение ролей – дело очень сложное. В театре на этом часто рушатся дружбы, заканчиваются романы. Я вас заранее прошу – не ссориться, не завидовать. Никаких интриг. – Она посмотрела на свой мобильник. – Минут через двадцать придет режиссер, он не терпит ссор, скандалов и тем более драк.
– Я хочу главную роль! – выкрикнула Василиса прекрасная и с вызовом посмотрела на артистку Нину.
– Все хотят главную роль, – спокойно отмахнулась Нина, – ты будешь изображать писк комара. Чудесная роль. Лягушка живет на болоте, комары – почти что главные герои.
– Я хочу роль красавицы! – Лидка пробилась вперед.
– Но вы все красавицы, – Нина обвела их взглядом, – такие хорошенькие девочки. Ты Лида, кажется? Ты будешь громко квакать и пускать пузыри. Лягушки это умеют – пускать цветные пузыри.
– Я тоже хочу пузыри! – не утерпел Леха. – Я умею! Из шампуня!
– И я! – Самый умный Гриша не всегда самый серьезный.
– Нечестно! – крикнула Агата. – Пузыри – это весело и красиво!
– Ну ладно, – Нина покладисто улыбнулась, – пузырей в нашем спектакле будет много, это хорошо. Ты тоже принесешь набор для пузырей. Но ведь я хотела назначить тебя Царевной-лягушкой. Как же быть?
– А нельзя просто Царевной? – спросила Агата.
– Нет, конечно! В этом сочетании лягушки и прекрасной царевны состоит основная завязка, вся драматургия.
– Драматургия еще какая-то. Слово умное и непонятное, – дернула плечиком Оля, – мы не проходили этого.
– Драматургия – это когда что-то случается, а из-за этого еще что-то случается, – попыталась объяснить актриса Нина. – Например, человек стоял на углу, это не драматургия. А если человек стоял и ждал свою любимую: придет? не придет? – это драматургия. Мы волнуемся и ждем вместе с ним: придет? не придет?
– Понятно, – сказал самый умный, – надо, чтобы зритель парился и дергался.
– Примерно так, – засмеялась Нина, – теория театра в понятных словах. Теперь мы с вами назначим Иванушку, он ищет невесту, он стреляет из лука, он сначала невезучий, а потом оказывается самым удачливым.
– Я Иван! – крикнул Барбосов и показал здоровенный кулак. – Не лезьте! Я сказал первый!
– Нет! Не подходишь ты, Барбосов! Иванушка стройный, высокий, красивый. Я буду Иваном! – предложил Сергей и тут же полетел в сугроб.
Барбосов без лишних объяснений двинул его кулаком. Сергей быстро вскочил и сцепился с Барбосовым. Драка получилась всеобщей, так часто бывает в шестом «Б». Кто-то кого-то схватил за уши. Кто-то кого-то толкнул в глубокую лужу. А все стоят и посмеиваются:– Каратэ!
– Самбо!
– Бокс!
– Вольная борьба! – это, конечно, выкрикивал Леха.
А самый умный Гриша лупил самого сильного Барбосова и вопил:
– Невольная борьба! Ты первый нарвался! Получай!
– Получи еще!
– А тебя вообще порву на тряпки!
– Победа!
– Никакой тебе победы!
Девчонки верещали, поддерживали своих мальчиков:
– Леха! Не сдавайся! – кричала Агата.
– Сергей! Ты самый крутой! – болела за любимого Варвара.
– Гриша! Самый умный побеждает самых неумных! – разорялась Гришина приятельница гувернантка Бомбина. Она примчалась на шум, а с ней – воспитанники Кирочка и Кристиночка. Они ни за кого не болели, но любили драки и ссоры. А еще они любили покричать от души.
Артистка Нина пыталась разнимать мальчишек, но быстро поняла – бесполезно.
Мальчишки катались по снегу. Девчонки таскали друг друга за волосы и за уши.
Нина отошла в сторонку. Она ждала, пока все сами успокоятся. И действительно, через некоторое время схватка закончилась сама собой. Тогда артистка произнесла задумчиво:
– Драка – всегда драматургия.
28. Режиссер пришел
Несмотря на то что драка закончилась, крик стоял над Лунным бульваром.
Актриса Нина попыталась перекричать всех:
– Вы своим поведением довели меня до слез! – и тут же разрыдалась на весь бульвар.
– Не плачьте, Нина! – стали успокаивать девчонки.
– Мы же знаем, она не плачет! Притворяется! – кричали мальчишки.
– Научите меня плакать нарочно! – попросила Агата.
– И меня! – подхватил Леха.
– И меня! И меня! – стали вопить все вокруг и снова подрались.
Нина опять начала их успокаивать:
– Кошмар! Прекратите драку! Из-за ваших скандалов спектакля не будет!
Но это не помогало. Они ругались и толкались и ничего не замечали вокруг.
Но вдруг вся катавасия резко прекратилась. Над ними навис высокий человек, спокойный и очень знакомый.
– Это что такое? Драка в шестом «Б»! Мой самый уважаемый и любимый класс никогда не позволял себе такого безобразия. Почти никогда.
– Вадимыч! – обрадовались ребята.
Они мгновенно обступили режиссера Вадимыча. Девочки стали приводить себя в порядок, поправляли курточки и шапочки. Мальчишки сочли, что и так хороши.
– Вы хотите играть главные роли? – Вадимыч был серьезен, улыбались только глаза.
– Хотим!
– И вы их получите, если поймете главное – у хорошего актера любая роль должна быть яркой и незабываемой. Например, Нина. Мы с ней работали в одном театре, коллектив человек пятьдесят. И все таланты. Художники прекрасно рисуют декорации. Костюмеры придумывают восхитительные костюмы. А еще осветители! Гримеры! От каждого зависит успех. Но главные люди в театре – конечно, артисты. Один умел лучше всех изображать гнев – он так скрежетал зубами, что публика приходила в ужас, а потом долго аплодировала. Другой влюблялся на сцене так же, как в жизни. А Ниночка так умела заплакать, что вызывала слезы всего зала. Вот так-то, мои дорогие. А торговаться из-за роли стыдно. Ты сыграй комара так, чтобы зрители запомнили его мерзкий писк надолго, а может быть, на всю жизнь.
– Все равно хочется играть Ивана-дурака, – проворчал Леха, – у него лук и стрелы, у него песни, и он долго на сцене.
– Дурака и дурак сыграет, – отмахнулся Вадимыч, – а ты попробуй из маленькой роли, продолжительностью в пять секунд, сделать шедевр. Великий режиссер Станиславский учил: нет плохих ролей, есть плохие актеры.
– Вадим Вадимович, – Агата попыталась скрыть насмешку, – а почему вы ушли из театра и стали школьным режиссером?
Вадимыч молчал, по лицу было видно, что ему не хочется отвечать. Но все же он ответил:
– Интриги. В театре слишком много драматургии, не только на сцене, но и за кулисами.
– Одна Татьяна чего стоила! – Нина-артистка погрозила кулачком в пространство. – А Галька-Капустница! Кошмар!
– Не вздумай реветь, Нина, – велел Вадимыч, – заканчиваем распределение ролей. Итак, Гриша – Иванушка-дурачок.
Все засмеялись.
– Гриша у нас самый умный! Какой же он дурачок? – Агата даже присела от смеха.
– Эх вы, артисты! – Вадимыч тоже смеялся. – Иван-дурак и есть самый умный в любой сказке. Разве нет? И в «Коньке-горбунке» он умнее всех, и в «Царевне-лягушке». В любой сказке не все так просто, как кажется.
– Драматургия, – догадалась Агата.
– Умница, – Вадимыч сел на скамейку. – Распределение ролей – дело веселое. Быстро собрались, никаких капризов! Агата будет Царевной-лягушкой. Оля – толстой глупой старшей невесткой, Анюта – младшей невесткой, хитрой и вредной. Они обе танцуют, танцы придумайте сами.
– Назначьте меня красавицей! – вырвалось у Агаты. – Я хорошо сыграю, я же хорошенькая!
– Сначала Лягушкой, а потом красавицей – в этом вся пружина. – Вадимыч получает удовольствие от разговоров с этими детьми.
Шестой «Б» буйный, умный, глупый, веселый и задумчивый. Все
