своей памяти воскресить ушедшего Берто. Она сжала руку Пирса:
— Ты очень скучаешь по нему, верно?
— Да, — Пирс снова попытался отогнать свои воспоминания и улыбнулся ей. — Но в том и состоит одна из радостей казино Винса: мы часто вспоминаем Берто, что он говорил, что делал. Мы часто его вспоминаем с Биром и Долфом, — добавил Винс, — они тоже любили его.
Пирс кивнул:
— Да. И они так же, как и мы, хотят, чтобы убийца Берто был найден.
— Это и есть твоя тайна? — медленно произнесла Дэмини.
— Да, — он взглянул в ее встревоженные глаза. — Но это не месть, дорогая, это правосудие.
И тогда Дэмини подумала о своих собственных поисках.
— А что, если эти поиски становятся разрушающими, а не созидающими? — сказала она печально.
— Я зашел слишком далеко, чтобы отступать, — твердо ответил Пирс.
Дэмини кивнула:
— Мне знакомо это чувство.
— Дэмини…
Она приложила палец к его губам, не дав договорить.
— Я понимаю, правда. — Дэмини перевела взгляд на Винса: — Я не имела намерения осквернять память о вашем брате.
— Я знаю, — улыбнулся Винс.
— По всей видимости, он был прекрасным человеком.
— Берто понравился бы тебе, дорогая. Он постоянно смеялся или пел, или то и другое вместе.
Пирс изучающе смотрел на нее, догадываясь по выражению ее лица, что Дэмини все еще размышляет над своей предыдущей мыслью.
Винс улыбнулся:
— И он всегда коверкал мелодию.
Пирс тоже заулыбался:
— А ты всегда делал ему замечания!
Дэмини наблюдала за ними, пытаясь скрыть свое замешательство. Она была поражена: ведь по сути они с Пирсом ведут одинаковые поиски. Так как же она может подвергать сомнению целесообразность его действий, если ее собственные исходят из тех же побуждений? Стремление Пирса покарать убийцу Берто было отражением ее собственного желания отомстить убийце Гилберта. Смотреться в такое «зеркало» было мучительно.
Но можно ли совсем забывать о внешнем мире ради преследования? И не становятся ли, в конце концов, такие действия разрушительными для самого преследователя?
Дэмини посмотрела сначала на Пирса, потом на Винса. Оба они, без сомнения, глубоко убеждены, что обязаны отомстить ради памяти Берто, которого так любили. Но не становятся ли, в конечном итоге, поиски важнее самого человека, за смерть которого хотят отомстить?
Противоречивые чувства наполняли Дэмини, и она тряхнула головой, чтобы отогнать эти нежелательные мысли.
— Ты готова идти? — спросил ее Пирс.
— Да. Доброй ночи, Винс, и спасибо за мой выигрыш.
Пирс улыбнулся:
— Я не думаю, что две сотни долларов могут считаться крупным выигрышем, дорогая.
— Для тебя, может быть, и нет, но это доказывает, что я уже делаю успехи. Во всех казино, в которых я… — она замолкла на полуслове.
Заметив, как Дэмини смутилась, Пирс пожал на прощание руку Винсу и вывел ее на улицу. Они снова подошли к «Розовой жемчужине» и стали ждать, пока служитель доставит со стоянки их автомобиль.
Пирс обнял Дэмини за талию.
— Почему ты все время боишься сказать мне что-нибудь лишнее, дорогая?
Она взглянула на него с печальной улыбкой:
— Наверное, это привычка. Я уже так давно скрываю свои мысли, чувства и желания, что мне кажется, если я откроюсь кому-нибудь, то стану уязвимее.
Но теперь в ней все больше росло чувство неудовлетворенности своей жизнью. Нет, она все еще хочет, чтобы Гилберт был отомщен. Но, живя с Пирсом, Дэмини убедилась, что жизнь так быстротечна. Красоту легко потерять, но вернуть уже невозможно, и будет лучше избавиться от всего наносного в этой жизни, а оставить лишь действительно ценное, как избавляются от ненужной руды и шлаков при добыче золота. Мщение было таким шлаком; Пирс был золотом.
Когда прибыла машина, Пирс помог Дэмини сесть, обошел вокруг и забрался на водительское сиденье. Взяв руку Дэмини, он мягко ее поцеловал.
— У нас обоих слишком много в жизни темных пятен, но это не должно мешать нам быть счастливыми. Я этого не допущу.
— Слишком много такого, что мы не можем отбросить в сторону, Пирс.
— Нет! Не зацикливайся на этом, Дэмини. В моей жизни ты — главное. И я уверен, что и в твоей жизни найдется место для меня.
Он завел мотор и так резко сорвался с места, что завизжали покрышки, заставляя редких ночных прохожих испуганно оглядываться.
— Собираешься разбить машину? — спросила Дэмини, накрыв его руку, сжимающую рулевое колесо, своей.
Пирс взглянул на нее.
— Сколько тебе нужно времени, чтобы понять, что мы предназначены друг для друга?
— Меня не нужно убеждать, Пирс, я думала, ты это знаешь. Но над нашей жизнью властвуют обстоятельства, а не чувства.
— Мы изменим это.
На какое-то мгновение напряжение исчезло, и Дэмини рассмеялась:
— О-о-очень самоуверенный мужчина!
Его губы тронула ироничная улыбка:
— Ага, это я. Но я, действительно, имел в виду, дорогая, что буду бороться, как лев, за наше счастье.
— Как возбуждающе, — сказала Дэмини хрипло, закатив глаза.
— Это ты возбуждаешь меня, моя радость.
— Так это же самая легкая на свете задача.
— Для тебя — да.
— Ты говоришь невозможные вещи, — когда Пирс рассмеялся, Дэмини попыталась укоризненно посмотреть на него, но сама не смогла удержать улыбки. Так легко было поддаться соблазну спокойствия, которое было отличительной особенностью Пирса. Как ему удавалось внушить ей такое чувство удовлетворенности, когда кругом царил сплошной хаос?
Дэмини подавила вздох. Ее жизнь тоже была хаотичной, в этом не было сомнения.
— Расслабься, — сказал Пирс ей. — Только мы двое имеем значение, больше ничего.
— Да, — Дэмини откинулась на спинку сиденья. — Ты не будешь возражать, если я позвоню завтра своим родителям? Я хочу.
— Нет нужды спрашивать у меня разрешения, — сказал Пирс резко. — Это и твой дом.
Сердце ее сначала куда-то провалилось, потом за какую-то долю секунды подскочило к горлу.
— Спасибо.
Пирс бросил на нее быстрый взгляд.
— А ты разве не считаешь его своим?
Она кивнула.
— Спасибо, дорогая. Ты сделала меня счастливым.
— Это ты сделал меня счастливой.
