Джулия стояла перед комодом, любовалась «Весной» Бот¬тичелли и наслаждалась покоем, которым веяло от всех кар¬
тин. Из пространства спальни ушла тревожность и агрессия. Потом она увидела еще одну небольшую, размером восемь на десять дюймов, картину в темной раме. На картине были изображены танцующие мужчина и женщина. Мужчина был высоким, обаятельным и властным. Он смотрел на свою партнершу, ничуть не сомневаясь, что она должна принадле¬жать только ему.
Женщина была миниатюрная, даже хрупкая. Краснея, она смотрела на пуговицы рубашки своего партнера. На ней бы¬ло красивое фиолетовое платье, которое, казалось, затмевало все прочие краски на картине…
«Откуда у него снимок нашего танца в „Лобби“? Навер¬ное, Рейчел…»
Джулия быстро поставила снимок на место и столь же быстро покинула спальню.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Габриель добросовестно играл роль почетного гостя, пока¬зывая, насколько он тронут вниманием коллег. Он учтиво улыбался, произносил любезности, но внутри у него все бур¬лило, и он с трудом сдерживался, чтобы не послать к чертям это сборище. Аппетит у него пропал, однако он заставлял се¬бя есть. Выпить ему, наоборот, очень хотелось. Удерживало лишь обещание, данное Джулии. Если она все- таки поехала к нему, а он вернется пьяным…
Если. Неудивительно, что Джулия предпочла вернуться домой. Он знал: рано или поздно такое может случиться. Вот только никак не думал, что именно этот секрет из его про¬шлого их разлучит. Он недостоин Джулии. По многим причи¬нам, которые он трусливо скрывал. Габриель даже не смел мечтать о ее любви. Разве его кто-то может полюбить? На что тогда он надеялся? На дружеские отношения, скрепленные страстью? Невзирая на тьму в его душе. Но скорее всего, он упустил и этот шанс.
Габриель очень удивился, найдя Джулию спящей на ди¬ване у него в гостиной. Еще более его удивило выражение безмятежного покоя на ее лице. Ему сразу же захотелось ее обнять или хотя бы просто коснуться. Он нагнулся и осто¬рожно погладил ее длинные шелковистые волосы, шепча ласковые итальянские слова.
Ему требовалась музыка. Красивая мелодия и слова, спо¬собные унять душевные муки. Он перебирал в памяти песни и композиции, но не мог придумать ничего более подходя щего, чем песня Гэри Жюля «Mad World». Нет, эту песню он сейчас слушать не станет. Он достаточно ее наслушался в то злополучное воскресенье.
Джулия проснулась. Габриель стоял рядом. Он был без пиджака и жилетки. Он успел вынуть запонки из манжет и закатать рукава.
— Я не хотел тебя будить, — сказал он, не зная, с чего начать разговор.
— Ничего. Я просто вздремнула, — зевая, ответила Джу¬лия.
— Тогда спи дальше.
— Сомневаюсь, что засну.
— Ты что-нибудь ела?
Она покачала головой.
— Хочешь, я приготовлю омлет?
— У меня все кишки как узлами завязаны.
В другое время Габриель сказал бы что-нибудь об опас¬ности наплевательского отношения к своему желудку. Сей¬час подобные слова были бы глупостью. Им с Джулией пред¬стоял более серьезный разговор.
— А у меня есть для тебя подарок.
— Габриель, мне сейчас меньше всего нужны подарки.
— Я так не думаю, но настаивать не буду. — Габриель присел на диван, не сводя глаз с Джулии. — Ты сидишь, за¬кутавшись в шаль. В гостиной уже не просто тепло, а жарко. И все равно ты бледная. Может, простудилась?
— Нет.
Джулия протянула руку, чтобы снять шаль, но Габриель
задержал ее пальцы в своих.
— Позволь мне.
Предложение почему-то насторожило ее, но она кивнула.
Габриель пододвинулся ближе. Джулия закрыла глаза, вновь погружаясь в его запах. Он осторожно снял шаль, свер¬нул и положил на диван между ними.
— Какая ты красивая, — прошептал он, осторожно проводя по ее шее костяшками пальцев. — Неудивительно, что сегодня на тебя смотрело столько глаз.
Джулия напряглась. Габриель отдернул руку, будто ее шея обжигала. Потом он заметил, что она до сих пор в сапогах. Джулия это сразу поняла.
— Прости, что влезла на твой диван с сапогами. Я их сей¬час сниму.
Она взялась за бегунок молнии, но Габриель снова задер¬жал ее руку и встал на колени.
— Что ты делаешь? — насторожилась Джулия.
— Восхищаюсь твоими сапогами и твоим умением выби¬рать обувь.
— Эти сапоги я купила по совету Рейчел. Я умею выби¬рать кроссовки. Рейчел убедила меня, что эту пару стоит взять. Только каблуки для меня высоковаты.
— Твои каблуки никогда не бывают высоковаты, — уже знакомым тоном обольстителя возразил Габриель. — Я сей¬час сам тебя разую. — Его голос стал хриплым. У Джулии зашлось сердце. — Ты позволишь?
Его руки уже замерли над молнией правого сапога. Джу¬лия молча кивнула и затаила дыхание.
Габриель с благоговением расстегнул молнию и осторож¬но снял сапог, проведя пальцами по лодыжке и стопе. Он повторил ритуал с левым сапогом. Потом обеими руками стал массировать ей стопу. От неожиданности Джулия даже застонала и сейчас же больно закусила губу.
— Джулианна, не надо глушить в себе звуки наслажде¬ния, — осторожно посоветовал Габриель. — Я счастлив, что не вызываю у тебя отвращения.
— Ты не вызываешь у меня отвращения. Но мне не нра¬вится видеть тебя на коленях, — прошептала Джулия.
Его лицо помрачнело.
— Когда мужчина стоит перед женщиной на коленях — это знак рыцарского поклонения. А вот когда женщина вста¬ет на колени перед мужчиной — это совсем другое, очень да¬лекое от поклонения.
Джулия снова застонала.
— Где ты научился этому массажу? — (Габриель ответил таинственным взглядом.) — Профессор Эмерсон, я задала вам вопрос и жду ответа.
— Друзья научили, — уклончиво ответил он.
«Лучше скажи, подруги, — подумала Джулия. — Кто-ни- будь из тех, кого ты фотографировал».
— Да, — сказал Габриель, словно читая ее мысли. — Я умею массировать не только ноги. Я с радостью снял бы напряжение со всего твоего тела, но сейчас это невозмож¬но. — Он склонился над второй ногой. — Джулианна, я уже изголодался по твоему телу. Я не настолько силен, чтобы только смотреть на тебя. Иногда и смотреть — это тяжкое испытание. Особенно когда ты лежишь, завернутая только в простыню.
Некоторое время они молчали. Габриель осторожно гла¬дил ей ноги, ощущая под пальцами не ее бесподобную ко¬жу, а синтетическую ткань колготок.
— Если не хочешь оставаться у меня, я отвезу тебя домой, а разговор отложим на завтра. Но лучше бы ты осталась. Ля¬жешь в моей спальне, а я — в гостевой комнате. — Он неуве¬ренно посмотрел на нее.
— Я не хочу откладывать разговор на завтра, — сказала Джулия. — Давай поговорим сейчас, если у тебя есть силы.
— Вполне. Но может, сначала чего-нибудь выпьешь? Мо¬гу открыть бутылку хорошего вина. Или смешаю тебе кок¬тейль. — Он умоляюще смотрел на Джулию. — Ну позволь мне хоть чем-то тебя
