— Тогда она их точно не примет. Она меня ненавидит.
— Джулия не умеет ненавидеть людей, — засмеялась Рей¬чел. — Вот прощать их сверх меры — это она умеет. Если уж она действительно тебя возненавидела, значит заслужил. Но в одном ты прав: в таких вопросах она очень щепетильна. Мы считаем это дружеской помощью, а она может расценить наш жест как милостыню. И твое воздаяние будет восприня¬то как подаяние. Она почти никогда не позволяла мне поку¬пать ей одежду или обувь. Всего раза два или три мне удалось ее уломать. А так — неизменно вежливое «нет, спасибо».
— Тогда скажи ей, что… авансом делаешь ей рождест¬венский подарок. Или что это… от Грейс.
Они понимающе переглянулись. В глазах Рейчел блесну¬ли слезы.
— Мама была единственной, кому Джулия позволяла за- ботиться о себе. Она относилась к Грейс как к родной матери.
Габриель забыл про эспрессо. Он подбежал к сестре, об¬нял и, как умел, попытался успокоить.
В глубине души он точно знал, зачем и ради чего убеждает сестру одарить мисс Митчелл красивыми и дорогими вещами. Он покупал себе индульгенцию, прощение за грехи. Так он не поступал еще ни с одной женщиной. Но Габриель не тешил себя мыслями, что его затея удастся. Скорее всего, это будет абсолютно бессмысленная затея.
Он знал, что живет в аду. Он принимал это как данность и редко сетовал. Он отчаянно жаждал выбраться оттуда и все еще верил, что такое возможно. Но, увы, у него не было ни Вергилия, ни Беатриче. Его молитвы оставались без ответа, а благому намерению изменить свою жизнь всегда что-то мешало. Вернее, кто-то. Зачастую — какая-нибудь длинно¬ногая блондинка в туфлях на высоком каблуке, которая впи¬валась длинными ногтями ему в спину, неистово шепча его имя…
Можно сколько угодно мечтать о бегстве из ада. Но Габ¬риель устал от мечтаний. Он жаждал практических шагов. Учитывая его нынешнее положение, самым лучшим и впол¬не практическим шагом было взять деньги проклятого ста¬рика («кровавые деньги») и щедро потратить их на каре¬глазого ангела. На девушку, которая не может позволить себе снять квартиру с кухней и которая хоть немного расцве¬тет, получив от лучшей подруги красивое платье и новые туфли.
Габриелю хотелось большего, чем купить ей портфель, однако в своем истинном желании он не признавался даже самому себе. Он хотел сделать так, чтобы Джулианна научи¬лась улыбаться.
А в то время, пока Габриель и Рейчел были поглощены дебатами о покаянии, прощении и стойкой идиосинкразии профессора Эмерсона к старым рюкзакам, Пол ждал Джу¬лию у входа в библиотеку имени Робартса — крупнейшую университетскую библиотеку на территории кампуса. Девуш¬ка едва ли догадывалась, что за короткое время этот добро¬душный верзила проникся к ней большой симпатией.
У Пола было полно друзей, немалую часть которых со¬ставляли девушки весьма широкого спектра характеров. Пол в одинаковой степени притягивал к себе как уверенных, са¬мостоятельных девушек, так и наделенных разными ком¬плексами и фобиями. Его отношения с Эллисон не то чтобы зашли в тупик, а скорее превратились в две параллельные прямые. Эллисон не хотела уезжать из Вермонта. Ей нрави¬лось работать школьной учительницей. Пол давно мечтал перебраться в Торонто и стать профессором. После двух лет отношений на расстоянии оба понимали, что их отношения катятся по инерции. Однако они не опустились до взаимных упреков и драматических выплесков злости. Оба считали: сжигать фотографии или кромсать шины — это дешевые трюки из плохих сериалов. Они оставались друзьями, чем Пол очень гордился.
Встретив Крольчиху, Пол впервые стал понимать, как это здрово, когда девушка тебе не только нравится, но у тебя с ней еще и схожие профессиональные интересы и устрем¬ления.
В отношениях с женщинами Пол отличался старомодно- стью воззрений. Он не понимал сверстников, которые, едва познакомившись с девушкой, торопились поскорее затащить се в постель. Он считал, что и в двадцать первом веке за жен¬щиной сначала надо ухаживать. Пол не торопил время. Сей¬час его вполне устраивала завязавшаяся дружба между ним и прекрасной застенчивой Крольчихой. Прежде чем показывать ей свои чувства, нужно получше ее узнать. Убедиться, что она отвечает ему взаимностью. Пол решил проводить с Джулией побольше времени. Пусть почувствует его внима¬ние. И другие тоже пусть увидят: за Джулию Митчелл есть кому заступиться. А если кто-то попытается завязать с нею дешевый романчик, Пол всегда будет рядом и доходчиво объ¬яснит донжуану, чтобы держался от нее подальше.
Джулия не отказалась бы поболтаться с Рейчел по магазинам, но она уже пообещала Полу, что четверг они проведут и библиотеке. Теперь, когда профессор Эмерсон согласился быть ее руководителем, нужно срочно браться за составление плана диссертации. Ей очень хотелось ошеломить его деталь¬ным, тщательно аргументированным планом. И в то же вре¬мя ее грызло сомнение: а стоит ли? Профессор уже составил свое представление о ней и вряд ли захочет взглянуть на нее под иным углом зрения.
— Привет! — весело поздоровался Пол.
Он тут же переместил тяжелый рюкзак Джулии на свое плечо. Для Пола такой вес был почти незаметен.
— Спасибо, что согласился быть моим провожатым, — сказала Джулия, радуясь временному избавлению от но¬ши. — В прошлый раз я заблудилась. Искала старые карты Флоренции, а попала в отдел географических карт.
— Тут немудрено заблудиться. Я тебе покажу специаль¬ный отдел, посвященный Данте. А потом мы пойдем в мой кабинет.
Пол открыл дверь. Джулия вошла в библиотечный вести¬бюль, чувствуя себя принцессой. У Пола были превосходные манеры, которыми он никогда не злоупотреблял. Этим он разительно отличался от напыщенных ничтожеств, любив¬ших щегольнуть своими манерами или использовать их как орудие подавления и устрашения. Манеры Пола, наоборот, помогали такой золушке, как она, ощутить себя принцессой.
Возле лифтов сидел скучающий охранник. Пол и Джулия предъявили ему студенческие карточки. Охранник сонно кивнул. Пол вызвал лифт.
— У тебя здесь кабинет? — удивилась Джулия.
— Правильнее сказать, кабинетик. Здесь их называют просто отсеками. Мой неподалеку от дантовского отдела… Карета подана. Прошу.
Они вошли в кабину. Пол нажал кнопку девятого этажа.
— А я тоже могу получить отсек?
— Что ты! — поморщился Пол. — Они тут на вес золота. Аспирантам первого года нечего и мечтать. По правде гово¬ря, и этот-то не мой. Он закреплен за Эмерсоном.
Джулия шумно выдохнула. Наверное, она побледнела, однако в синеватом неоновом свете кабины это было не так заметно.
Пол терпеливо водил ее по дантовскому отделу, показы¬вая первичные и вторичные источники. Ему нравилось смо¬треть, с какой нежностью Джулия касается книжных пере¬плетов. Она словно здоровалась со старыми друзьями.
— Джулия, можно тебе задать вопрос… личного харак¬тера?
Она машинально кивнула. Сейчас ее внимание было це¬ликом поглощено внушительным томом в потертом кожа¬ном переплете. От книги исходил удивительный аромат. Воз¬можно, библиотекарь назвал бы его обыкновенным запа-
ком книжной пыли, но для Джулии это был аромат далекой ЭПОХИ.
— Эмерсон попросил меня взять у миссис Дженкинс твое личное дело и…
Волшебство оборвалось, как удивительный сон, прерван-ный звонком будильника. Джулия поставила книгу на место и повернулась к Полу. В глазах застыл испуг.
— Ты чего испугалась? Не бойся, я туда не заглядывал, — усмехнулся Пол. — Да там и не бывает слишком уж конфи-денциальных данных. Эмерсону понадобилось изъять оттуда какой-то лист, который он ранее вложил. Но меня поразило не это, а то, что он сделал потом. — (Джулия затаила дыхание, боясь даже думать о том, что может услышать.) — Он позво¬нил в Гарвард, Грегу Мэтьюсу, декану факультета романских языков и литературы.
Джулия моргала, удивленная словами Пола:
