иному. По вечерам, особенно в пятницу и суб-боту, он не сидел у себя дома, ожидая Беатриче. А любить на расстоянии — это проще простого.
Лицо Габриеля стало почти багровым. Он расцепил руки и сделал шаг в направлении стола, за которым сидели Джу¬лия и Пол. Напрасно Пол поднимал руку, намереваясь отвлечь его вопросом. Габриель не обращал внимания. Он сде¬лал еще шаг.
— Как-никак, Данте — мужчина и нуждается… в обще¬нии, — сказал он, переходя на настоящее время. — Если об¬лечь это в более красивую форму, те женщины были для него всего лишь полезными подругами. Его тяга к Беатриче ни¬чуть не ослабела. Просто он отчаялся ждать. Для него ста¬новилось все очевиднее, что он уже никогда ее не увидит. И здесь вся вина лежит на ней.
Джулия мило улыбнулась, готовясь всадить новый словесный кинжал:
— Более чем странная тяга. Мне думается, у Беатриче это должно было вызывать только ненависть. И какую пользу, профессор, приносили Данте эти подруги? Правильнее было бы назвать их обыкновенными самками, подверженными та¬кой же плотской страсти. Эти женщины не помогали Данте стать ни лучше, ни счастливее. Они лишь растормаживали в нем похоть, делая зависимым от низменных наслаждений. — У Габриеля перекосило лицо, однако Джулия не боялась eго реакции и продолжала: — Общеизвестно, что женщины, вы- бираемые Данте на одну ночь, не отличались ни манерами, ни умом. История даже не сохранила их имен, что тоже не¬удивительно: ведь он выбирал себе подружек на мясном рын¬ке. Утолив голод плоти, он попросту выпроваживал их, забывая об их существовании. Вы не находите, что это плохо стыкуется с его «тягой» к Беатриче? Я уж не говорю о том, что у Данте есть любовница по имени Полина.
Десять пар аспирантских глаз застыли на Джулии. Ее ли¬цо было красным, а голос прерывался от волнения.
— Я… я нашла эти сведения у одной исследовательницы из Филадельфии. Если в дальнейшем Беатриче разочарова¬лась в Данте и отвергла его, ее можно понять и полностью оправдать. Мы привыкли преклоняться перед Данте, но как - то забываем, что в человеке талант может великолепно ужи¬ваться с самыми гнусными пороками. И Данте — не хресто¬матийный, не увитый лавровым венком — был зацикленным на себе, жестоким, надменным распутником, обращавшимся с женщинами как с игрушками.
Пол и Криста сидели с раскрытыми ртами, не понимая, что же, черт побери, происходит на семинаре. Они впервые слышали и о какой-то исследовательнице творчества Данте из Филадельфии, и о любовнице Данте по имени Полина. Оба про себя решили, что надо обязательно порыться в би блиотеке.
Габриель бросил взгляд в дальний угол аудитории:
— Я кое-что знаю об упомянутой вами женщине. Она во все не из Филадельфии, а из захолустного городишки в шта¬те Пенсильвания. И она не представляет себе, о чем говорит, а потому не имеет права судить.
Щеки Джулии пылали.
— То, где живет эта женщина, не умаляет степени дове рия к ее сведениям. Кстати, Данте и его семья тоже родом из захолустья, только итальянского. И Данте очень не любил говорить об этом.
Плечи Габриеля вздрогнули, но он совладал с собой:
— Я бы не решился назвать Флоренцию четырнадцатою века захолустьем. Что же касается упомянутой вами любов ницы Данте, повторю еще раз: это беспочвенный вымысел. Подделка, выданная за научные сведения. Скажу больше: го¬лова этой дамы забита всякой чепухой.
— Хорошо, профессор. В таком случае приведите контр доводы, разбивающие ее утверждения. До сих пор мы слы¬шали лишь ваши язвительные замечания в ее адрес.
Пол стиснул ей пальцы и едва слышно прошептал:
— Перестань. Слышишь? Доиграешься.
Лицо Габриеля вновь побагровело.
— Если бы эта женщина захотела узнать о том, какие чув ства Данте испытывал к Беатриче, то знала бы, где искан.
ответ. Она бы не отважилась рассуждать о вещах, о которых не имеет ни малейшего понятия. Да еще и выставлять и Дан¬ге, и себя на публичное осмеяние.
Криста ошеломленно поглядывала то на профессора Эмер-
сона, то на Джулию. Что-то подсказывало ей, что разговор давно уже идет не о Данте и Беатриче. Она решила пока не встревать, но потом все хорошенько разнюхать.
Габриель повернулся к доске и, пытаясь успокоиться, крупно написал:
Данте думал что это был сон
— Язык, используемый Данте для описания своей первой встречи с Беатриче, имеет отношение не столько к реальности, сколько к миру снов. По различным причинам… личного) характера Данте не доверяет своим чувствам. Он не уве¬рен, что Беатриче — реальная женщина. Есть гипотеза, согласно которой Данте считал Беатриче ангелом. И здесь возникает главная коллизия их отношений. Беатриче пола- мет, что Данте все прекрасно помнит об их первой встрече, но просто не хочет признаваться. Это предположение не дает ей ничего, кроме беспочвенных обид на Данте. В ее поло¬жении было бы куда разумнее напомнить ему, дать ему воз¬можность объясниться и внимательно выслушать его объяс-нения. Если Данте считал Беатриче ангелом, он, естественно, и надеяться не мог на ее возвращение. Данте уже был готов объяснить ей все это, но она отвергла его, не дав ни малей¬шего шанса. Так кто из них виноват? Как ни печально, вина опять ложится на Беатриче.
Криста не утерпела и подняла руку. Габриель нехотя кив¬нул ей. Менее всего ему сейчас хотелось выслушивать мисс Петерсон. Но Джулия ее опередила:
— Обсуждение их первой встречи совершенно неумест¬но. Увидев ее во второй раз, Данте должен был ее узнать. Не имеет значения, считал ли он их первую встречу сном или нет. Зато вполне уместен вопрос: почему Данте сделал вид, ч го не узнал Беатриче?
— Он не делал вид. Ее лицо показалось ему знакомым, но с уверенностью утверждать это он не мог. Он пребывал сомнениях, на которые вскоре наложились определенные печальные события его жизни. — Чувствовалось, Габриелю стало трудно говорить.
— Уверена, именно такими оправданиями он и глушил свою совесть, чтобы спокойно спать по ночам. Но это когда он бывал трезвым. В иные дни он шел в какое-нибудь питей¬ное заведение… в тамошнее флорентийское «Лобби» и напивался до бесчувствия.
— Джулия, это уже слишком! — теперь уже не прошептал, а довольно громко произнес Пол, дергая ее за рукав.
Криста снова раскрыла рот, но Габриель властно махнул рукой:
— Это не имеет никакого отношения к предмету лекции!
Он часто дышал, безуспешно пытаясь сдержать поток
эмоций. Перестав говорить, Габриель смотрел только на Джулию, совсем не замечая, что Пол развернул свой могучий торс на случай, если понадобится заслонить Джулию от разъяренного профессора.
— Мисс Митчелл, а вам никогда не бывало одиноко? Вам никогда не хотелось, чтобы кто-то был рядом? Пусть времен но, пусть даже ваше общение и не поднимется выше уровня плоти? Иногда это все, что вам доступно. И вы принимаете доступное; вы благодарите даже за это, хотя прекрасно по нимаете, что это суррогат настоящих отношений. У вас про сто нет другого выбора. Вместо того чтобы столь надменно и самоуверенно судить Данте за его образ жизни, вам следовало бы проявить хотя бы каплю сострадания. — Габриель замолчал, спохватившись, что наговорил слишком много лиш него. Джулия холодно смотрела на него и ждала продолже ния. — Воспоминания о Беатриче преследовали Данте везде и повсюду. И это только осложняло и без того непростую его жизнь. Ни одна из встречавшихся ему женщин не могла сравниться с Беатриче. Ни одна из них не была столь же кра сива, как она, столь же чиста, как она. Ни одна не могла про будить в нем чувства, которые пробуждала Беатриче. Дате всегда желал ее, но он уже отчаялся когда-либо ее найти. верьте мне, если бы она не скрытничала, а назвала себя и на¬помнила ему подробности их первой встречи, он пошел бы за ней на край света. Не задумываясь. — Сейчас у Габриеля были глаза безнадежно влюбленного подростка, стоящего иод закрытым окном. — Так что, по-вашему,
