но натолкнулся на сопротивление. Тот посмотрел на Ветра тяжелым взглядом и сказал:
— Беги! Я должен немедля наказать предателей, даже если погибну. Но кто-то должен выжить, чтобы рассказать об этом людям.
Ветер, краем глаза видевший, как первый жрец наконец выбрался из прохода, направил на него автомат и произнес «кх». Жрец зашатался и рухнул в озеро крови. Художник успокоился:
— Мы вполне сможем отразить нападение. Ведь проход узкий.
В то же мгновение откуда-то справа раздались возбужденные голоса преследователей. Они шли по тайным проходам.
— Беги! — повторил Последний Император и крепко сжал свое оружие.
Ветер потянулся к своему покровителю, и они обнялись. Затем, уже не глядя на Императора, он побежал в противоположную от преследователей сторону по узкому помосту, огибающему пещеру вдоль стен.
Позади раздались магические восклицания и голос Главного Жреца:
— Императора брать живым! Художника убить!
Ветер едва успел спрятаться за какую-то статую, как та рухнула, подкошенная выстрелами. Одновременно с ее падением в стене открылся потайной ход. Художник прыгнул туда и лихорадочно стал дергать другое изваяние, стоявшее по другую сторону порога. С тяжелым скрипом каменный идол повернулся, и тяжелая плита медленно закрыла вход. Оторвав от своего шелкового плаща кусок ткани, беглец заклинил статую. Теперь он мог надеяться, что через эту дверь его преследовать не смогут.
Художник оказался в длинном, слабо освещенном коридоре. Добежав до первого из ответвлений, он сунулся в него, но увидел перед собой реку крови, которая, видимо, питала озеро внизу. Совершив пару таких же попыток, он убедился, что цель этого коридора — доступ к кровеносному сосуду, соединяющему Цех Реинкарнации и озеро крови.
Еще через минуту он понял, что коридор поднимается, из чего следовало, что и сам он приближается к поверхности. Где-то далеко позади он услышал крики преследователей. Сердце рвалось наружу, а из головы не выходил Император и озеро.
Наконец он вырвался из коридора. Перед ним стоял Главный Алтарь — сооружение, воздвигнутое в центре Цеха Реинкарнации, внутри которого было несколько саркофагов. Здесь сотни людей ежедневно находили свое последнее пристанище. Путем множества сложных операций душу человека отправляли в путешествие по двухмерному пространству, а его кровь, как теперь понимал Ветер, отделялась для каких-то других целей. Впрочем, что происходило в дальнейшем с душой, тоже было неизвестно.
Два жреца — помощники Повелителя Ангелов — остолбенели, увидев перед собой Императорского художника, который неожиданно появился из самого сокровенного места во всей Империи. В главный зал Цеха уже вбегали охранники, получившие телепатический приказ убить нарушителя, а где-то позади слышались крики преследователей.
Художнику повезло и на этот раз. Прерывать ритуал Жертвы не было позволено никому и ни по какой причине — это могло нарушить всеобщий баланс Сил. Помощники Главного Жреца гневно воздели руки и вышвырнули всех из Цеха наружу. Вылетев с охранниками за порог, Ветер первым успел применить оружие, и взрывная волна его выстрела парализовала нападавших.
Собрав все силы, художник добежал до стоянки маголетов, где охрана еще не знала о случившемся, и приказал пилоту отвезти его домой. Через несколько минут он помогал отцу Полной Луны подниматься в летательный аппарат. Пилот, теперь уже получивший приказ задержать своих пассажиров, наставил свой автомат на Ветра.
— ШАКXXХ! — раздалось слово, которого Ветер даже не слышал. Он в страхе посмотрел на Серебряного Медведя, способного на такие удары, подумав, что ничего еще не знает о своих пленниках. Он вспомнил кляп и повязку на глазах старика, когда отбивал его у охраны. Впрочем, они уже не были пленниками, теперь все они были беглецами. Пока пилот, превратившийся в зомби и подчинявшийся приказам мага, вел машину в сторону океана, художник думал о том, что никогда больше не увидит Императора, и только одна мысль мучила его особенно: как он умер?
— Его душа присоединилась к Ангелам, — проговорил старик.
— Ты можешь сказать, — спросил Ветер, — как он умер?
— Последний Император Легенды умер в саркофаге Реинкарнации, в настоящем саркофаге Реинкарнации, — добавил он, увидев вопрос в глазах художника.
После этих слов в маголете повисла тишина, а через несколько минут пилоту было приказано сесть в горах, вдали от населенных пунктов Империи.
9
Самоцветов приказал водителю черной «Волги» повернуть на Можайское шоссе, а я очумело озирался вокруг, пытаясь понять, где тут реальность.
— Что, вымотался?
— Фу! — я тряхнул головой. — Уснул, что ли?
— Мягко говоря, уснул. Ты упал, когда в машину садился. Прямо-таки свалился на заднее сиденье. Странно все это, — покачал он головой.
Что тут ответишь? Я уже догадывался, что скоро перестану различать, где явь, а где сон. Мне стало казаться, что какая-то неведомая сила стучится в мою жизнь всеми четырьмя лапами, пытаясь что-то донести до меня или заставить сделать.
Вспомнив озеро с кровью, я содрогнулся. Волна тошноты подступила к горлу, и я быстренько закурил. Надо ж, такая гадость. Гадость и безумие. Зачем? Что это? Неужели это как-то связано с донорством? Когда мы с тогда еще живым Костей обсчитывали объемы крови, у меня было похожее чувство тупости. Мозг полностью отказывался отвечать на вопрос: зачем.
Не было ни одной области знаний, никаких категорий мышления, никаких ассоциаций, в которых я мог бы увидеть хоть какой-то просвет, хоть какое-то объяснение происходящему… во сне и наяву.
— Петрович, за нами хвост, — спокойно сказал водитель машины, мужчина средних лет.
Самоцветов вертеть головой не стал, а как истинный профессионал уставился в зеркало заднего вида.
— Давно, Михалыч?
— От кольца заметил.
— Ясно. Ну вот, дружок, — обратился он уже ко мне, — нас с тобой и застукали. Теперь не отвертимся.
— Так ведь наше совместное времяпрепровождение не говорит о том, что мы знакомы давно. Все меня ищут, и вы тоже искали.
— Тоже верно, — после паузы сказал Самоцветов. — Соображаешь.
— Мне без этого теперь нельзя, — вздохнул я обреченно.
Между тем мы проехали Одинцово, и преследующая машина приблизилась. В зеркало я разглядел, что это иномарка.
— Кажется, нам начинают хамить, Петрович, — произнес водитель, и я ощутил легкий удар в задний бампер.
— Странно, — сказал мой сосед и начал набирать телефонный номер. — Алло, это Самоцветов. Едем к вам. Нас атакуют в районе «Лесного городка».
Не очень новый «Опель» ржавого цвета стукнул нас в правый борт, как раз туда, где за секунду до этого была моя нога. Самоцветов достал оружие. Но я уже пригнулся, потому что в «Опеле» оружие достали немного раньше. Посыпались стекла, донеслась ругань, и я понял, что моего полковника ранили. Решив не дожидаться, пока нас перестреляют, как в тире, я решил тоже пострелять. Высунувшись из окна машины, я навел на преследователей свой пистолет, но быстренько сообразил, что это не совсем тир. В меня целились автоматы, торчащие из двух окон болтающейся туда-сюда машины, а наша тоже на месте не стояла. Чего греха таить, я испугался, и сильно. Самоцветов перевязывал плечо, Михалыч крутил баранку, я был
