— Хорошо, учись как следует, и деньги будут целее.
— Постараюсь, деда, учесть.
— До свидания, Денис.
— Пока, деда.
Савва Николаевич долго ходил по кабинету, не понимая, как так случилось, что теперь за всё нужно платить студентам: за отработку пропущенного занятия, за полученную двойку, за допуск к зачёту и ещё бог знает за что. Что же такое случилось за эти сорок лет после его учёбы? Если раньше в стране всё строилось на взаимопомощи и разуме, то теперь все отношения заполонили денежные знаки — в общем-то пустые бумажки с водяными знаками, вроде туалетной бумаги. На них даже не стало обязательной для советских времен записи: «Обеспечены золотым запасом Госбанка СССР». Теперь это просто бумага — делай, сколько хочешь.
«Да, времена!..» — вздохнул Савва Николаевич. Но делать нечего, нужно помогать внуку. Он вызвал секретаря. Та вошла в кабинет, расторопная, в красивом деловом костюме женщина:
— Слушаю вас.
— Лика, возьми вот пять тысяч рублей и отошли их по «Вестерн Юнион» внуку. Он сегодня должен получить.
— А не часто ли вы, Савва Николаевич, деньги шлёте Дениске? Деньги ещё никого не сделали счастливым, по себе знаю.
И хотя Савва Николаевич понимал, что Лика абсолютно права, ответил:
— Ладно, ладно, не воспитывай. Делай, что говорю.
— Как скажете. Через полчаса деньги будут отправлены на его адрес. Можно идти?
— Иди, иди. И не забудь созвониться с ним и сказать, что деньги ушли.
— Могли бы об этом и не напоминать, — обиделась Лика.
— Да это я так, на всякий случай. Вдруг забудешь?
— Это когда же такое было, Савва Николаевич?
Лика обиженно надула хорошенькие губки.
— Ладно, не обижайся. Иди. Погоди… У меня что сегодня по расписанию?
— Через пятнадцать минут лекция, в два часа — Учёный совет, в четыре вы собирались на конференцию в онкоцентр. Да, вам звонили из Москвы, выясняли ваши паспортные данные для приглашения на международный симпозиум в Италии. Приглашение лежит у вас на столе. Вроде бы всё.
— Хорошо, — закивал головой Савва Николаевич, провожая Лику до дверей.
Дениска, переговорив с дедом, остался доволен собой. Всё складывается неплохо! «Дед сейчас пришлёт денег, заплачу за репетиторство по латыни! Наглая всё же наша Нинель Сарухановна, по двести рублей за занятие требует. Я был на пяти, значит, штука. Потом биохимия. Там завал! Без двух штук не обойтись. Ну и так, по мелочам: пара прогулов по химии четыреста рэ, два по анатомии. А там не берёт денег, зануда. Придётся подучить и сдавать самому. Где же ещё задолженности? Физкультура — справка есть, но этот козёл Михаль говорит, что таких справок он может хоть каждый день по десятку сам выписывать. Надо давать. Михаль меньше полтыщи не возьмет. А ещё долг по физике. Но там вроде бы всё получается само собой. Последняя контрольная у меня на „пять“: препод сказал, что зачтёт двойки без отработки. Подведём итог. Три девятьсот, если не ошибаюсь. Для ровного счета — четыре штуки. Ну, если деда пять пришлёт, то жить можно. Если нет, не знаю, что и делать. Идти на поклон к этому дедову другу детства, Григорьевичу, декану? Да ни за что! Он все мозги промоет, а пользы никакой. Нет, без денег мне никак. Не понимаю, как дед тогда учился? На одну стипендию жил! Феноменально! А зайду-ка я сейчас к Пороховиковой Вере Игнатьевне. Она тётка хорошая и деда тоже знает. Всё же она повыше, чем наш Геннадий Григорьевич будет — заместитель ректора по воспитательной работе. Может, чем поможет?»
Денис свернул с аллеи и подошёл к двадцать четвертому павильону, где располагались аудитории института. На втором этаже он увидел секретаршу Леночку. Ей не удалось поступить в институт с первого раза, вот она и устроилась на работу поближе к начальству, чтобы ходить на подготовительные курсы и заработать хорошие рекомендации.
— Лен, привет. Где начальница?
— У себя.
— Одна?
— Да. Попросила никого не пускать.
— А ты скажи, что Мартынов просит принять. Она знает, кто я.
— А кто ты?
— Много будешь знать, скоро состаришься.
— Типун тебе на язык, Дениска.
— То-то. Ну скажи, а? Мне позарез нужно с ней поговорить.
— Ну ладно, только ради тебя.
Леночка сделала серьёзное личико, поправила короткую юбку, постучала в двери кабинета и вошла. Выйдя через некоторое время, она, не скрывая удивления, сказала Денису:
— Иди, она примет тебя.
— Спасибо.
И Денис скользнул за дверь.
— Здравствуйте, Вера Игнатьевна.
— Здравствуй, здравствуй, Мартынов. Заходи да хвастайся.
— Да нечем хвастаться, Вера Игнатьевна.
— Вот как? Тогда зачем пожаловал?
— Мне нужна ваша помощь.
— В чём, позвольте спросить?
— Ну… Тут такое дело… — замялся Денис, — одним словом, у меня много пропусков, и мне нужно их срочно отработать. А времени почти не осталось. Может, вы разрешите, чтобы я часть предметов, ну, например, биохимию и латынь, сдал после сессии, на каникулах? А к экзаменам я готов, только мне не дают разрешения. Помогите!
— Послушай, Мартынов. Такие исключения мы делаем только для тех, кто пропустил занятия по уважительной причине — болел, переезжал, что-то ещё в этом роде. А у тебя пропуски из-за лени — то проспал, то забыл… Так, Мартынов?
Денис кивнул головой:
— Я ещё не привык; в общежитии ребят много, там где-нибудь да что-нибудь всегда происходит. Волей-неволей и меня затягивало в круговорот.
— «Затянуло в круговорот»! И где вы, молодые, таких слов нахватались? Ты бы своего деда, Савву Николаевича, спросил, как он миновал все круговороты и был лучшим студентом на курсе. Знаешь ли ты, Денис, что твой дед до четвёртого курса, пока у него ребёнок не родился, твой отец кстати, учился на одни пятёрки, получал повышенную стипендию и работал по ночам?
— Нет… Дед говорил что-то, но я не обращал внимания. Считал, что о молодости все преувеличивают. Но вы не думайте, я деда своего уважаю!
— «Уважаю!» Этого мало. Нужно быть не хуже деда. Его же все преподаватели знают, а внук — двоечник. Это как?
— Да никакой я не двоечник. Не привык я ещё к самостоятельной работе, Вера Игнатьевна. Обещаю исправиться. Мне бы сейчас кто помог, а потом я сам…
— Но-но, не очень-то грузи меня. Так у вас теперь называется метод убеждения? Чувствую мартыновский характер. Помочь, говоришь? Ладно, так и быть.
Она взяла телефон, вызвала секретаря:
— Лена, соедини меня с заведующими кафедрами биохимии и латыни.
Лена кивнула головой и исчезла за дверью.
— Мне сказали, что ты хорошо поёшь. Это правда, Денис?
— Да так себе. Был лауреатом зонального конкурса, в школе и по городу занимал призовые места… А
