Студенты. Книга 1

Дед встретил Дениса, как и обещал, прямо на платформе. Одет он был в свою старенькую дубленку и спортивный костюм, заправленный в зимние сапоги. На голове тёплая шапка с закрытыми ушами. Они обнялись.

— А это что у тебя? — показал Савва Николаевич на расплывшийся синяк под глазом внука.

— Да так, шёл, споткнулся, упал неудачно. Встал, смотрю — синяк, — попытался отшутиться Денис.

— Ты ври, да не завирайся. «Споткнулся!» Да здесь об тебя кто-то кулак свой споткнул!

— Ладно, деда, пойдем где-нибудь поедим, а то сутки ничего во рту не было. Там всё и расскажу.

— Садись в машину, — скомандовал Савва Николаевич, переживая за внука: эвон, как его разукрасили.

— У меня обед в ресторане заказан. Не возражаешь? — спросил он внука.

— Нет, только удобно ли будет? Я в таком виде…

— Да там днём никого нет. Сядем в уголок, никто и не заметит.

— Ладно, деда.

Через пять минут Савва Николаевич припарковал машину у входа в местный ресторан. Их уже ждал накрытый столик в тихом затемненном зальчике ресторана. Буфетчица за стойкой, которая днём, видимо, была и за официантку, приветливо улыбнулась и, словно не заметив синяк у молодого человека, вежливо поинтересовалась:

— Можно первое подавать?

— Да, и как можно быстрее. Мой внук не ел больше суток, нас может съесть!

Через минуту официантка внесла поднос с ароматно пахнущей едой. В одной тарелке была солянка, в другой украинский борщ со сметаной. От запаха у Дениса потемнело в глазах.

— Ты что будешь, солянку или борщ?

— Солянку, деда. Давно не ел хорошей солянки.

— Ну, тогда солянку для молодого человека, а я борщеца с удовольствием отведаю. Надоели до смерти протёртые супы в санатории.

— Дед, а ты чего в санаторий решил направиться? Реально подлечиться или просто отдохнуть?

— Отдохнуть, конечно. Меня главный врач давно приглашал приехать, да всё недосуг. А тут решил на две недели уехать. Сессия закончилась, думаю, немножко «оттянусь», как вы говорите, и в тишине о смысле жизни подумаю. Кстати, как твоя сессия?

— Сдал! Представляешь, сам не ожидал.

— Молодец, — похвалил внука Савва Николаевич и пожал ему руку. — Так держать и дальше! Конечно, по такому поводу можно по бокалу шампанского заказать. Как на это смотришь?

— Не, деда, я не хочу, а ты на машине.

— И то верно. Ну да ладно, это не поздно будет и у меня сделать. Мы после обеда ко мне поедем, в санаторий. Там мне выделен небольшой коттеджик, сауну я уже включил, пусть греется, напаримся, отдохнём одним словом.

— Вот это мне сейчас больше всего нужно. Представляешь, устал как никогда, — глотая вкусную солянку, пожаловался Денис.

— Ну, вот и чудненько, что наши планы совпали. А теперь расскажи, как синяк получил.

Денис, утолив жуткий голод, неторопливо стал рассказывать всё по порядку. Дед внимательно слушал.

— Понимаешь, самое обидное, что охранник за них заступился. Разве это честно?

— В жизни, дорогой мой внучек, много чего делается не по чести, но это не значит, что так нужно делать. Бог шельму метит, сказано народом. А ты поступил по-мужски, по-мартыновски. Не давай никому спуску, когда честь на кону. Ничего, до свадьбы заживёт. Да и потом — шрамы украшают мужчину.

— Деда, а я тебе подарок приготовил.

— Какой же?

— Вот книга Зюскинда, «Парфюмер» называется.

Денис достал из внутреннего кармана куртки завёрнутый в бумагу небольшой пакет. Савва Николаевич развернул его и свежий запах типографской краски приятно ударил в нос.

— Вот спасибо. О чём она?

— Детектив, но очень своеобразный, тебе он понравится…

— Ну, ты же знаешь, я не очень детективами балуюсь.

— Нет-нет, деда, это немного другое измерение, совершенно другое.

— Ну, хорошо, хорошо, спасибо ещё раз, я обязательно прочитаю.

На второе им принесли прекрасно приготовленную телятину в сметане и с грибами. Мясо так и таяло во рту.

— Как тебе кухня? — спросил Савва Николаевич внука.

— Мне кажется, замечательная, — ответил Денис, — но я голодный, как волк, так мне что ни дай, всё хорошо будет.

— Да нет, когда всё вкусно, то в тарелках ничего не остаётся и хочется ещё, а когда не очень, то даже голод не заставит есть.

— А ты сейчас чем занимаешься-то, деда? — переводя разговор на другую тему, спросил Денис. — Или просто отдыхаешь?

— Нет, отдых для меня это не лежание на кровати. Хожу, размышляю о смысле бытия, о собственной жизни. Пора, знаешь ли, подводить итоги. Время неумолимо. Вот и ты скоро на крыло встанешь, третье поколение Мартыновых, которое я помню, это тоже нужно осмыслить.

— Деда, а ты кто по знаку зодиака?

— Стрелец.

— Ну вот, я так и думал. Летишь, как стрела, прямо, не отклоняясь от цели. А я вот Рыба, может, у нас поэтому разные подходы к жизни.

— Да нет, внук, не поэтому. Разные поколения, разное время, разные обстоятельства. Но в главном мы похожи, все Мартыновы. Колебания на обстоятельства допускаются, но не более, во второстепенном. А так мы едины в понимании смысла жизни. Вот, полюбопытствуй, какое я письмо получил на днях от моего двоюродного брата, Ивана Христофоровича Мартынова. Он сын брата моего отца, твоего прадеда.

Савва Николаевич полез в карман, достал вчетверо сложенный конверт и листочек в клетку, явно вырванный из школьной тетрадки. Письмо было написано мелким неровным почерком. Денис взял его, поднёс поближе к горящей на столике свече и стал вслух читать.

«Здравствуй, многоуважаемый брат по крови! Я предполагал (но лишь Господь располагает, хотя я и убеждённый с младых ногтей атеист), что ты приедешь в Троицу на наше кладбище, навестить отца и дедов, но так тебя и не дождался. Обидно мне. Я, дорогой братишка, остался из нашего рода Мартыновых самый старший. Ни дядюшек, ни тётушек уж нет, они теперь в другом, мёртвом измерении. Может, и есть загробная жизнь, но я в это не верю. Хотя читал недавно у Чижевского: какая-то есть космическая взаимосвязь событий и людей. Так к чему это предисловие? А к тому, что мы живём лишь один раз и жизнь у нас одна. Если будем рассуждать: „я богатый, а ты лапоть драный“, из этого ничего хорошего не получится. Я в ленинской партии сорок пять лет состою и стал равен по годам членства моему сыну — ему десятого июня как раз сорок пять годков исполнится. Хочу напомнить призыв к революции 1917 года. Помнишь какой? Да, братишка Саввушка, ты меня оскорбил! Было бы желание приехать на могилу наших предков, ты бы приехал. О каком ты мемориале толкуешь? Это бред богача. Если меня не будет, могилы моей и твоей родни зарастут лесом! Вот такая перспектива, братишка! С уважением, Иван, помнящий свое родство».

— Вот так, внук. А ты говоришь: в чём смысл жизни? Иногда в том, чтобы в старости о тебе кто-то вспомнил, приехал навестить, поговорил душевно. Тем более, повод всегда найдётся. Вот, как в этом письме Ивана Христофоровича. Самое главное, что он прав по большому счёту.

— Нет, деда, не прав! Я же с тобой на могилу прадеда всегда ездил. Ну, разве что не в последние два года: то экзамены, то школа, то поступление в институт…