— Удивительно, но именно у вас в России посещают такие неожиданные мысли. Вы, русские, сильно влияете на мироощущения человека, в этом ваша сила. Вот ее и надо использовать… Лев Толстой, Чехов, Достоевский — мир учится у них, их знают все, когда нужно познать человека. Как это у вас русских — душу… «Смерть Ивана Ильича» — шедевр психологии человеческих переживаний, самая высокая философия чувств. Я бы этот рассказ предложил изучать во всех школах мира, — убежденно, с полной уверенностью в правоте своих взглядов произнес пафосно господин Майден.
— Согласен, эта работа Льва Толстого — самая короткая по объему, но, наверное, самая емкая по смыслу о пребывании человека на земле, его существовании. Ни «Война и мир», ни «Анна Каренина» не могут сравниться с этой работой.
— Вот норвежец застрелил семьдесят шесть человек, взорвал правительственный дом и считает себя не преступником, а героем. Условие выдвигает — уход в отставку премьера Норвегии и прочие вещи. Как бы нам не впасть в очередную ошибку истории?
— Да, да, это страшная история. Я предполагаю, что так сделать мог только маньяк…
— Ошибок не стоит бояться, бояться следует их последствий… — продолжал говорить американец.
«Хорошо сказал: бояться нужно не ошибок, а их последствий», — внутренне согласился Савва Николаевич.
— У вас на Западе и в Америке другая философия, иная школа ценностей, чем у нас — у русских. Как ни странно, национальные меньшинства в России сегодня чувствуют себя вольготнее, чем сами русские. Парадокс, но это так, а причина одна — попустительство власти. Она считает, что разбавив русских иноверцами, легче управлять. Ошибаются, это как раз бомба замедленного действия и может рвануть в любую минуту.
Переводчица старательно перевела длинный монолог Саввы Николаевича.
Майден внимательно слушал, кивая головой в знак согласия.
— Верно, мы прошли через это в Америке.
Но тут зазвонил мобильник у Майдена. Он извинился:
— Sorry.
Савва Николаевич посмотрел на часы:
— Господи, полтора часа проговорили, а я еще и клинику не показал, — забеспокоился Савва Николаевич.
Американец, закончив разговор, еще раз извинился.
— Я должен уехать, через тридцать минут мое выступление на семинаре. Профессор Мартынов, — выговаривая с трудом фамилию Саввы Николаевича, обратился к нему американец. — Я благодарю Вас за открытость в нашем разговоре, наши позиции во многом совпадают, и я рад, что в России есть такие же понимающие люди, как и в моей стране. Может их пока не так много и у вас, и у нас, но они есть. Спасибо! Жду Вас с ответным визитом у себя в университете. — Он подал руку Савве Николаевичу.
Они распрощались, довольные друг другом. Оставшись один, Савва Николаевич еще долгое время находился под впечатлением от беседы с американским коллегой. Казалось бы, все в этом мире уже имеет место: любовь, предательство, вера, искушение, обман, конфликты людей, стран, целых народов — все они из-за чьих-то ошибок, но человечество живет, не переставая их совершать. Стоп! Получается, что ошибки — часть жизни человека, человечества в целом, и они будут — как необходимая реальность. Пока, пока человечество не совершит роковую. От такой мысли Савве Николаевичу стало не по себе… Он вызвал по селектору секретаршу:
— Передай начмеду и главной медсестре, что мы идем на обход.
— Когда, Савва Николаевич?
— Сейчас, надену халат и выходим.
— Очень хорошо, а то Вас заждались.
— Кто? — не понял Савва Николаевич.
— Больные!
«Хорошо, что я еще кому-то нужен и может быть смогу уберечь от чьей-то ошибки», — усмехнулся про себя Савва Николаевич, застегивая на ходу белый халат.
Глава 21. диалектика
Кадры телевидения ужаснули Савву Николаевича. Его, врача, привыкшего к смерти, эти шокирующие факты варварства одного человека в двадцать первом веке погрузили во времена мрачного средневековья, когда вот такие же фанатики вырезaли тысячами ни в чем не повинных людей, не щадя ни женщин, ни детей. Крестовые походы давно закончились, но их идеология жива и продолжает будоражить молодежь. Почему так? Савва Николаевич не находил ответа. Ему, опытному человеку, пережившему взлет социализма, эпоху застоя, либеральную революцию девяностых, никак не могла прийти в голову хоть какая-то мысль, объясняющая нынешнее состояние души такого человека. Не важно, где он живет — сытой и самодовольной Америке или в сказочно богатых Арабских Эмиратах. Норвегия — небольшая северная страна, где тишь и благодать превратили, казалось, жизнь народа в земной рай. В мировом рейтинге стран по качеству жизни она несколько лет подряд выходила на первое место. И тут такой облом. Отчего?
Молодой человек 32 лет, совершивший убийство почти сотни таких же, как он сам, парней и девушек, взорвавший правительственный офис страны, не был психически больным. Более того — он успешный, по российским меркам предприниматель, представитель малого бизнеса. И вот этот человек среднего класса, со своей правильной лавочной идеологией, поверг весь мир в шок. Голубоглазый блондин в самой благополучной стране мира, где все заведомо определено и понятно, становится политическим террористом номер один. Убитый всего несколько месяцев назад Усама бен Ладен, лишь жалкая тень этого голубоглазого паренька. Но между ними незримо присутствует связь, от которой нормальному человеку становится не по себе. Да, они борцы за веру. Не важно какую, но за свою, за веру, которая передалась им космическим образом от их далеких предков времен викингов и мамлюков. Сам по себе космос никакого отношения не имеет к этой трагедии, как и сотен других, он всего лишь трансформатор, передающий связь времен. И если раньше эту связь могли воспринимать отдельные люди: схимники, богострадальцы, отнесенные народом к провидцам у христиан, как и пророк Магомед у мусульман, то в нынешнее время их роль успешно заменил телеящик. Этот ящик Пандоры стал доступен каждому обывателю. Захотел чего- нибудь этакого — включил, пощелкал по каналам — вот на тебе. Убивают, насилуют, воюют, предают или защищают герои-одиночки с улыбкой на лице. В промежутках между подвигами занимаются сексом. Это слово давно заменило другое — любовь. Или вот еще одно изобретение человечества — Интернет, он знает все и про всех. Какие тайны и потемки души? Их нет и в помине. Тут другое. Все продается, главное, определиться с ценой. И вот она цена — дороже золота и бриллиантов — человеческая жизнь…
Савва Николаевич сидел в машине с открытыми дверями среди поля, поросшего ромашками. Вдалеке прямо перед ним высились белоснежные постройки Хутынского монастыря с серебристыми главками храма.
Вчера, когда случилась трагедия в Норвегии, он не находил себе места. Как же так? Как могло человечество так опуститься, чтобы собирать вокруг себя людей, прикрывшись полицейской формой, чтобы потом их хладнокровно убивать.
Жена, как могла, успокаивала Савву Николаевича:
— Не переживай, Савва, тебе нельзя. Твой лечащий доктор что сказал? Меньше стрессов, больше позитива. Давай я тебе лучше книжку почитаю, хочешь, твою любимую — «Собачье сердце». И, пожалуйста, не включай телевизор… Савва Николаевич согласно кивал головой.
— Хорошо, хорошо, телик не буду включать, а книжку, пожалуй, я почитаю.
Но никакие остроты Борменталя не могли выбить из головы трагические события в норвежской столице. Промаявшись всю ночь, Савва Николаевич решил поехать в церковь. И вот он стоит перед ней, заехав от основной трассы на проселочную дорогу. Один-одинешенек, слева по трассе проносятся автомашины, жизнь кипит, а он все со своими мыслями. Птичка, еще совсем молоденькая, только-только
