Монашенка устремила свой взор куда-то вдаль, словно там среди холмистой долины, где стоит православный храм Святого Варлаама Хутынского, на небесах печатными буквами был дан ответ.
— У ослов, как правило, благозвучные фамилии: ямпольские, яблонские или ярмажские. У особей ослиной породы чаще и в имени, и в фамилии присутствует буква «я». Без «я» они жить не могут… Страшные люди. В своей глупости они ни перед чем не остановятся. И все как один хотят власти, из-за нее они готовы на все, на любое предательство и подлость; могут и человека убить, правда, не своими руками, но могут.
— Да, матушка, я с вами согласен. Мне часто приходится сталкиваться с такими персонами. А в последнее время все чаще и чаще, — ответил Савва Николаевич, поражаясь прозорливости этой древней старушки, живущей за высокими и каменными стенами монастырского забора. Это же сколько же нужно иметь знаний, жизненного опыта, чтобы так прозорливо понимать и оценивать нынешнее время. И матушка, как бы угадав мысли Саввы Николаевича, продолжала:
— Лихое время переживаем, лихое. Давно таких не было. Разве что после Октябрьского переворота так же было плохо. Но тогда бесновались малограмотные необразованные людишки, возомнившие себя творцами жизни… — Матушка на том слове поморщилась, словно раскусила кислую ягоду клюквы. — Творили, творили, по лагерям всех разослали. Слава Богу, в войну опомнились, стали звать себя братьями и сестрами. Потом опять канитель: пьянство, безбожие. И вот чем все кончилось. Новая напасть на Русь Святую — ослиная стая появилась. Просто жуть какая-то. Я недавно одного такого принимала у себя. Приехал покаяться на дорогущей машине, часы в бриллиантах, цепь золотая на шее толщиной с палец. Денег предлагал много, я не согласилась. Говорила, не вправе деньги принимать, нажитые нечестным трудом…
Матушка замолчала.
— А он что? — не утерпел Савва Николаевич.
— Выругался грязно, назвал меня старой дурой и уехал; напоследок крикнул: в другом монастыре меня с руками оторвут. Вот они вам, новые русские: кровь, слезы, страдания, а они деньгами хотят откупиться.
— Ну а как же Божий промысел, не исправит ошибку? Зачем столько крови и страданий? — спросил Савва Николаевич, не желая обидеть матушку, но все же ради справедливости и понимания. — Как так Божьи создания ведут себя столь самовольно?
Монахиня лишь слегка покачала головой:
— Вот-вот, люди считают, что Господь должен следить за всеми и каждым. А если что, останавливать злых и несправедливых. Это не так! Господь создал тварей и человека, чтобы они жили в мире и согласии, дополняя друг друга. А получилось то, что получилось. Человек согрешил, животные перешли рубеж. Кто кого приучил: человек животных или наоборот, еще не известно. Но Божественная запись была нарушена. Равновесие в природе рухнуло, а вместе с ним рухнула Божья прямота. Человек упорно стал стремиться к греху.
— Матушка, вы считаете, что природа тоже грешна?
— Человек — часть природы. Если он грешен, а природа это терпит, значит, и она грешна, — тихо ответила монашенка, поджав сухие губки. — Тут, мил человек, неважно, что природа должна отдаваться греху, как делают это люди. Но смотрите, сколько божьих тварей развелось, несущих человеку болезни и смерть. Господь не создавал микробы и вирусы. Вот и падение во грех. Савва Николаевич не мог себе представить, что яблоньки или вишни, растущие в его любимом садике вокруг дома, — результат грехопадения природы.
— Матушка, вы меня во многом просветили. Спасибо! Но как же быть с Божиим наказанием? Можно ли надеяться, что Божий суд все же состоится по каждому из нас.
Тут складки на лице монашенки разгладились. Она даже как-то преобразилась, словно бы помолодела прямо на глазах.
— Божий суд есть и будет, каждому воздастся за его деяния. Тут не стоит сомневаться. — Она показала медленным кивком головы на небеса. — А в земной жизни Господь шлет лишь испытания. Смотрит, как люди их переносят. Делают ли выводы.
Матушка вновь замолчала, словно отдыхая от непосильного труда.
— А если грех зайдет слишком далеко? — не успокаивался Савва Николаевич. — Тогда что будет? Армагедон?
Матушка усмехнулась:
— Конец света возможен, но по воле Божьей, но до этого люди пройдут через большие испытания.
— Конфликт между ослами и волками?
— Что-то вроде этого, — согласилась монахиня.
— И когда же он начнется? — не унимался Савва Николаевич, явно заинтересовавшись всем, о чем говорит эта старая женщина в черной сутане и черном платке на голове. — В 2017 году вероятен, по моим подсчетам, — глухо ответила монахиня.
— Как так? И кто же его начнет? — еще больше удивился Савва Николаевич прогнозу монахини.
— Люди! — просто ответила она.
— Но они не готовы! Нет таких партий, лидеров, чтобы что-то начать серьезное, — не согласился Савва Николаевич. — Конфликту нужны вожди. Они появятся, но позже, чтобы присвоить плоды победы. Людей может всколыхнуть людская несправедливость по любому поводу. Это будет стихия, кто ей может распоряжаться?
— Никто! Так и будет.
— И это ваша окончательная дата? — уточнил Савва Николаевич.
— По моим подсчетам — да. Но сам понимаешь, мы предполагаем, а Господь располагает. — И монашенка перекрестилась.
— Вы как Ванга, — сделал столь, как ему казалось, лестное сравнение Савва Николаевич.
— Ванга — предсказательница никудышная. Если часто предсказывать, как делала она, то половина пророчеств совпадет. Такова воля Господня.
— Так-то оно так, матушка, но как же с предсказаниями конкретным лицам, которые ее посещали узнать, что будет с ними. Ведь она почти на сто процентов попадала в цель? — не согласился с монашенкой Савва Николаевич.
— А ничего проще нет, когда ты общаешься с человеком напрямую. Вот дайте мне свою руку, — предложила монашенка Савве Николаевичу. Он молча подал свою левую руку матушке и сейчас же ощутил холодное прикосновение ее шершавых ладоней. Савва Николаевич напрягся. Он давно заметил свойство некоторых людей определять настроение собеседника, его умысел: зачем он пришел, что хочет. Матушка через пару минут заговорила:
— Вы ученый из интеллигенции, скорее врач или писатель. Вам шестьдесят пять лет, у вас свой дом, двое детей: сын и дочка. Родителей уже нет, братьев и сестер тоже — похоронили всех. Сейчас вас мучает вопрос будущего. Вы добрый человек, но работа накладывает свой отпечаток. В 2017 году дети займут позицию прежних интересов, внуки на новой стороне. А вы сами будете в смятении. Проживете долгую жизнь, до 90 лет. Умрете тихо, спокойно, во сне. Жена переживет вас на два года. Кажется, все важное я вам сказала. — И монашенка выпустила из своих ладоней руку Саввы Николаевича и посмотрела на него усталым взглядом.
— Что-то не так?
— Удивительно! Но как вы узнали про меня такие подробности? И потом, прогноз на будущее? Невероятно!
— Это ответ на ваш вопрос, как Ванга угадывала прошлое и настоящее людей. Примерно так же, как я сейчас. Не всем Господь дал такое провидение, но не обошел меня. — И матушка снова перекрестилась, что-то прошептав сухими губами. — Заговорились мы с вами, мил человек, а мне пора на молитву в храм. Прощайте.
Она едва встала со скамейки — маленькая, тщедушная и сгорбленная чуть не до земли. Савва Николаевич тоже встал, хотел помочь, подхватил матушку под руку. Но она остановила его жестом:
— Пока обхожусь сама…
