документов, а значит без работы и жилья. Паспорт, с некоторой натяжкой, мог еще послужить. Но знакомые и друзья, конечно же, не признают в нем худощавого и сутулого язвенника Краевского. На работу в новом обличье и подавно соваться нечего. Дома — тоже облом. Соседи, увидев чужака, чего доброго, вызовут милицию. Да, теперь в жизни многое придется менять. Так что доллары весьма кстати'.
Рассказывать кому-либо о случившемся, а тем более показывать 'жемчужину' Сергей ни в коем случае не собирался. Более безумного шага и придумать-то было трудно. Очутиться в роли подопытного кролика — такая перспектива никак не радовала. Но страха, на удивление, он не испытывал. Наоборот, пожалуй, впервые в жизни чувствовал уверенность в своих силах. И это было великолепно.
'Что я, собственно говоря, потерял? Хуже, чем раньше, не будет!' — подбадривая себя, Краевский засунул за пояс кинжал незнакомца и шагнул к двери.
Сквозь дымку, окутывавшую зонд, он увидел совершенно незнакомую местность.
'Так мы еще и летали! — ахнул Сергей, застыв на пороге. — Интересно, куда это 'чертово помело' меня занесло? Во всяком случае, на ад не похоже. Да и воздух, пусть немного необычный, но вполне нормальный. Судя по тому, что вокруг лишь камни да валуны, застрял я где-то в горах. Хорошо, что хоть не на Северном полюсе!'
Немного поколебавшись, Сергей вернулся назад и подпоясавшись шпагой, еще разок глянул в зеркало. 'Лебедь' в коротких джинсах, со шпагой на боку и 'Marlboro' в зубах выглядел парадоксально, но смешным ни в коем случае не казался.
'Все, больше ждать нечего!' — и он решительно направился к выходу. Сделав несколько шагов, оглянулся. Не хотелось просто так бросать 'жемчужину', и он решил сделать ее невидимой, расплатившись за это новой волной слабости и головной боли. Боясь потерять сознание, сел на землю.
Придя в себя, Краевский, пошатываясь, поднялся на ноги. Оглянувшись вокруг, постарался запомнить место посадки. Затем осторожно прошелся по плато, где только что стояло его 'помело'.
'Надо же, до чего дошла наука! А может, магия?' — ухмыльнулся он.
Проведя по пересохшим губам шершавым языком, вдруг почувствовал, что безумно хочет пить.
Жажда овладела им целиком, вытеснив другие мысли.
'Вода! Срочно нужно найти воду'.
Первая попытка завершилась неудачей. Преодолев сотню метров по ложбинке, показавшейся вначале тропинкой, Сергей безнадежно уперся в отвесную стену, уходившую на многие метры вверх. Пришлось вернуться назад и спускаться по руслу высохшего ручья. Работенка была, прямо скажем, не из легких. Камушки так и норовили выскочить из-под ног. Самые ловкие, подскакивая, словно мячики, умудрялись жалить незащищенную короткими джинсами плоть. Болтавшиеся на ногах туфли не хотели слушаться нового хозяина, Сергей то и дело спотыкался, поскальзывался, чертыхаясь, падал.
Так он добрался до края уходящей почти отвесно вниз скалы. Если до сих пор путь был тяжелым, то теперь становился смертельно опасным.
Зато там, внизу, словно на рекламной открытке, взору открылась зажатая меж высоких гор долина. За ней — о чудо — простиралась бескрайняя лазурь океана. Сергей впился в нее глазами. Замер, не в силах оторвать взгляд. Вдыхая воздух полной грудью, наслаждался незнакомыми, но приятно будоражившими кровь ароматами. От удовольствия даже прикрыл глаза.
Неожиданно пришло знание того, что там, внизу, бьют ключи сладкой родниковой воды и живут люди. Но как туда попасть? Вот в чем вопрос. Альпинист поневоле, пристроившись на валуне, достал сигарету, закурил. Появившееся из-за туч солнце, заставило поперхнуться дымом. 'Боже мой! Да это же не Земля! Как я раньше не догадался?' — изумился Краевский, разглядывая сразу изменившееся, ставшее чужим, насыщенное чересчур розовыми тонами небо и непривычно большое, хотя и не такое слепяще- яркое, как земное, светило. В душу вновь закрались сомнения.
'Ну это уж слишком! Может, это лишь мои домыслы, и все зависит от угла наблюдения? Горы, высота, близость океана рождают столь странный эффект. А может, я все-таки где-нибудь в Греции? А там, говорят, есть все, — не к месту пришла в голову дурацкая поговорка. — Так-то оно так, но вот нужной тропинки не видать'.
Сергей глянул вниз. Так и не увидев ничего утешительного, поднял глаза вверх. Там, в высоте, легко парил орел, терпеливо высматривая добычу.
'Вот бы мне его крылья', — с грустью подумал он, вставая на ноги.
Еще раз пройдя вдоль обрыва, выбрал место, показавшееся наиболее удобным, и, перекрестившись, начал спуск.
Сергей старался соблюдать максимальную осторожность. Вначале находил камень, за который держался руками. Затем, не спеша, сползал, подыскивая ногами точку опоры. После чего, немного переведя дух, повторял прием. До поры до времени это ему удавалось. Но вот, всего один неверный шаг, и, не удержавшись, он срывается вниз. Пропасть кажется бездонной.
'Какая глупая смерть!' — только и успел подумать он, прежде чем темнота раскрыла свои объятья.
На сей раз вначале вернулась боль, пронзая каждую клеточку организма, изводила и мучила часами. Она была столь неимоверна и всемогуща, что целиком завладела его существом, окутав плотной пеленой сознание. Даже когда сумрак поредел, боль не ушла, а лишь немного отступила, не забывая напоминать о себе.
Сергей лежал в ветхой лачуге на грубо сколоченном деревянном топчане. Матрацем служил ворох сена, накрытый грязными лохмотьями. При малейшем движении сухие стебли кололи спину. В те короткие минуты, когда сознание прояснялось, он видел сгорбленную старуху, поившую его каким-то горьким снадобьем.
— Где я? — еле слышно выдохнул Краевский, когда вернулся дар речи.
Ответа не последовало.
От звука его голоса старуха затряслась, затем, отойдя в сторону, что-то беззвучно зашептала, будто случилось то, чего она так боялась.
На следующий день, когда бабка приподняла ему голову, чтобы напоить молоком, появилась возможность немного оглядеться. После того, как стих хоровод брызнувших из глаз искр и предметы встали на свои места, он увидел, что, кроме убогого ложа, в лачуге почти ничего нет. Разве что древний, как мир, перекосившийся стол да пара таких же, готовых вот-вот рассыпаться табуреток. На потрескавшихся глиняных стенах висели пучки пахучих трав, а под ними на земляном полу рядами стояли кувшины, от малюсенького до почти метрового. Все они были заткнуты деревянными пробками. Свет внутрь конуры пробивался через небольшую неправильной формы дыру в стене. Это горе-окно было затянуто полупрозрачной плевой. Кроме того, Сергей обнаружил, что лежит совершенно голый. Одеялом и простыней служило грубое домотканое полотно. Эти мизерные усилия на удивленье быстро истощили его силы. Противная дрожь, рожденная нахлынувшей слабостью, заставила вновь закрыть глаза.
Послышалось уже ставшее привычным ворчание старухи, она с кем-то упорно спорила. Вскоре дверь со скрипом приоткрылась, и в лачугу беззвучно проскользнуло совсем еще юное созданье.
Невысокого роста, стройная, с тонкой талией и небольшой грудью она напоминала девочку. Угадывающаяся хрупкость подчеркивалась тонким платьицем, похожим на древнегреческую тунику. Сквозь легкую ткань виднелись два пухленьких сосочка, невольно притягивающие к себе взгляд. На нежном лице выделялся упрямый носик и пушистые, возможно, излишне широкие темные брови. На алых губах играла лучезарная улыбка, придававшая вместе с голубыми озерцами глаз ее облику особое, неповторимое очарование. Светлые волосы, собранные золотой заколкой, непослушными локонами падали на еще по- детски угловатые плечи.
В комнате сразу стало светлей. Легкая и грациозная, она шла, будто плыла. Увидев Сергея, вздрогнула и застыла, как робкая лань. Казалось, в следующий миг прекрасное видение растает, улетучится предрассветным сном. Но, преодолев сомненья и страх, девушка сделала еще шаг, подойдя ближе к лежанке. Сергей, боясь спугнуть чудесную фею, не смел поднять глаза. Но долго так продолжаться не могло. Он, наконец, решился посмотреть ей в лицо. Натолкнувшись на сиявшие колдовской силой глаза незнакомца, девушка, вскрикнув, как бы желая от них заслониться, прикрылась рукой. Но уже спустя
