секунду, не имея сил противиться, целиком отдалась, поплыла по течению, слилась с ними воедино. Сергей и сам утонул в бездонной голубизне ее взгляда.
Молчание тянулось вечность…
Как ни странно, но первой пришла в себя гостья. Упрямо тряхнув головой, как бы гоня прочь нахлынувшее наваждение, поднесла ладонь к груди и негромко сказала:
— Риза.
Казалось, что ее имя пропели птицы.
— Сергей, — выдохнул он искаженным, напоминавшим хриплый стон, голосом.
Повинуясь необъяснимому внутреннему порыву, Риза, склонившись, ласково провела пальцами по его виску и щеке. Прикосновение всколыхнуло в душе Сергея ураган чувств, и, словно желая отыскать точку опоры, он потянулся к девушке.
Риза, тихонько ойкнув, немного отстранилась. Но уже в следующий миг, устыдившись малодушия, сжала его руку нежными пальчиками. А увидев, как на щеках Сергея вспыхнул румянец, лукаво рассмеялась. В хижине будто рассыпались тысячи серебряных колокольчиков. Их звон, заполнив вселенную, проник в каждую клеточку страдающего тела, вытесняя боль, погружая в сладостный дурман…
Руки Ризы, не знавшие черной работы, были мягкими и нежными. Пальчики, выглядевшие столь утонченными, с неожиданной силой сжимали ладонь. В ее поведении с непостижимой гармонией сочетались робость испуганного ребенка и решимость знающей себе цену женщины.
— Риза, где я? — спросил он. — Как называется ваше селение? Здесь есть почта, телефон?
В ответ — лишь очаровательная улыбка да непонимающее покачивание головой. Затем — несколько коротких фраз на не-знакомом языке. Сергей попытался уловить смысл сказанного, но тщетно.
Их диалог прервала возникшая, как черт из табакерки, старуха и вытолкала Ризу за дверь. Потом, с нескрываемой злостью поглядывая в сторону Краевского, она продолжала бормотать что-то себе под нос.
С этого момента визиты девушки стали регулярными. Длились они, правда, недолго и прерывались вмешательством бессердечной надсмотрщицы.
Выздоровление Сергея шло на удивление быстро. То ли взыграла дьявольская физиология, то ли помогли отвары Вараги (так звали хозяйку лачуги), но через день после знакомства с Ризой он уже сидел, а через два — начал понемногу ходить. Глубокие раны зажили, не оставив шрамов, и только слабость донимала еще неделю.
Новый язык давался Сергею легко, а вот отношения с ведуньей складывались непросто. Каждое слово приходилось вытягивать из старухи чуть ли не клещами. Благодаря рассказам Ризы Краевский познавал приютивший его мир, и с каждым днем они все лучше понимали друг друга, хотя частенько не могли подобрать нужных слов. Вскоре Сергей окончательно убедился, что он не на Земле, и к тому же угодил в далекое прошлое. Лет так на триста-четыреста назад. Если, конечно, можно сравнивать здешнюю цивилизацию с земной.
Порой Сергею казалось, что девушка его побаивается. В такие минуты она напоминала мотылька, летящего на свет пламени. Взгляд ее затуманивался, ресницы начинали часто-часто вздрагивать, и она становилась еще больше похожа на обиженного ребенка. Но, к счастью, тучка быстро улетала, и Краевский вновь видел пред собой очаровательное и соблазнительное созданье.
Мудрая старуха замечала все… Однажды Сергей сумел кое-что разобрать из ее бредней:
— …Нам на погибель… Убить демона нельзя, а помочь ему — беда… Ах, Риза… Риза…
О каком демоне и несчастьях шла речь, он не понял. Да и вникать в те глупости не собирался.
Его тревожили более существенные вопросы. Что делать дальше? Вернуться к 'жемчужине'? Но без перстня ее из небытия не достать. Даже если и удастся найти 'свои' пожитки, а потом войти в зонд, то как им управлять? Похоже, обратного пути нет.
Вот и оставалось, облачившись в холщовую рубаху, слоняться возле хижины, дожидаясь появления Ризы. Каждый раз, заслышав знакомые шаги, он замирал, а затем с горящим лицом и гулко бьющимся сердцем спешил сделать шаг навстречу. Путешественник поневоле вновь и вновь расспрашивал ее о том, кто и где его нашел, кто принес к Вараге, и, наконец, где одежда. Но, несмотря на все усилия, узнать смог немного.
— Седжи, — раз за разом повторяла Риза. — Тебя подобрали едва живым пастухи у подножья Горы, Уходящей в Небо. Никто не думал, что ты выживешь. Потому и отнесли к Вараге, велев закопать после смерти. Но свершилось чудо — ты не умер и скоро будешь совсем здоров. Я узнала о тебе случайно, подслушав разговор козопасов с отцом. Все, что они нашли, — у него.
Однажды, преодолев робость, девушка пристально взглянула ему в глаза, и спросила:
— Скажи мне, кто ты? Откуда родом и как к нам попал?
Затем, немного помолчав, добавила:
— Ты воин?
Эти на первый взгляд простые вопросы поставили Краевского в тупик. Что он мог сказать? Правду? Которой и сам толком не знал. Рассказать о далекой, находящейся невесть где, Земле, живущей в двадцатом веке от Рождества Христова? О незнакомце в лесу? О короне демона? Полнейшая чушь!
Не желая лгать, ответил кратко:
— Риза, милая, я почти ничего не помню… С моим рассудком… что-то не так.
Девушка с сомненьем покачала головой. Было видно, что она не верит.
Желая сменить тему разговора, как-то отвлечь собеседницу, Сергей с еще большей настойчивостью продолжал расспросы. Он все-таки разузнал, что находится на небольшом острове, именуемом Ирис, лежавшем в стороне от материка и первостепенных морских путей, на границе двух воюющих империй. Особой ценности для них он не представляет. Его малюсенькая бухта не годится для больших кораблей, что одновременно и недостаток, и удача в столь смутное и ненадежное время. Не зря моряки прозвали ее 'Крысиной мордой'. Пропуская суда во время прилива, она намертво зажимала выход острыми зубами рифов едва наступал отлив, образуя естественную мышеловку. Если к этому добавить сильное течение, огибавшее остров с севера, и являющиеся невесть откуда шквалы, так и норовящие расшибить корабль о скалы, то становилась понятна нелюбовь мореходов к столь гиблому месту.
Но больше печалило иное. Оказывается, Ирисом правил отец Ризы. Следующая новость была еще хуже: она замужем.
Краевский впал в унынье. Он не мог себе представить, что такое нежное и желанное созданье принадлежит другому. В тот день они расстались без улыбки, унося в душе сомнение и печаль.
Ночью, терзаемый навязчивыми мыслями, Сергей почти не спал. Ворочаясь с боку на бок, думал о том, что его фея сейчас нежится в объятьях мужа. Он неистово ревновал, хотя прекрасно понимал, что не имеет на это ни малейшего права. Но ведь сердцу-то не прикажешь! А утром стало совсем скверно, душу заполнил липкий страх: почудилось, что их вчерашняя встреча была последней.
Но Риза пришла.
Выглядела она неважно — сквозь загар проступала бледность. Видать, и ей было несладко. Пряча покрасневшие глаза, больше отмалчивалась. Но вот, улыбнувшись, извлекла из сумки одежду — белье из тонкого сукна, штаны и куртку, сшитые из добротно выделанной кожи. Строго нахмурив брови, велела примерить.
Обойдя вокруг смущенного Сергея, весело прихлопнула в ладоши:
— Все, как я хотела. Сшито впору. Теперь не хватает лишь меча… Настоящий рыцарь.
И вновь воздух наполнил звон серебряных колокольчиков.
На душе посветлело. Печали и страхи улетучились, как пред-рассветный кошмар, а руки потянулись к той, которая так щедро дарила счастье…
С каждым новым днем силы прибывали. Теперь не верилось, что неделю назад он был при смерти.
Варага по-прежнему избегала своего пациента, словно прокаженного, решительно отказывалась от любой помощи по дому. Свободного времени было в избытке. Гуляя, Сергей присматривался ко всему, что его окружало. Изучал, нет, скорее, как губка, впитывал природу нового мира. Разницы в силе тяжести он уже не ощущал. Звери и птицы тоже не слишком отличались от земных. Но вот к возмутительно розовым восходам и фиолетовым закатам привыкнуть так и не смог, впрочем, как и к сияющему с неба Оризису.
