надо было успокоить.
– Даю слово.
– А ты можешь забрать меня?
Вопрос любимицы поставил Таню в тупик. Малышка же настаивала на своем:
– Если ты это сделаешь, то никто никогда не сможет отнять меня у тебя.
– Я подумаю, дорогая, – пообещала ей вожатая. – Обязательно подумаю.
Проводив воспитанницу до корпуса, девушка направилась в столовую. В это время запиликал ее мобильный. Лидия Витальевна просила вожатую подойти к эстраде и посмотреть на висящую там газету, посвященную открытию смены. Ее интересовали какие-то фотографии, помещенные в центре. Спустившись к деревянному летнему сооружению, Таня подошла к газетам. Озабоченный новыми проблемами, Зайцев забыл о наглядной агитации, привлекшей внимание Зориной. Нужная газета находилась на своем месте. Оглядевшись по сторонам, вожатая сняла со стены ватман.
– Вас интересовали эти ребята? – Коробова показала на трех смеющихся парней, в обнимку позировавших перед объективом. Катя кивнула:
– Они самые. Вы их знаете?
– Кто же их не знает! Это, например, Валерка Бабичев, гроза шестого детского дома, – Лидия Витальевна показала на мелированного. – В прошлом году мы с сестрой не работали, но нам рассказывали, какие драки с местными устраивал этот тип.
– А эти двое? Его дружки?
– Сашка и Васька? Самые закадычные.
Скворцов подошел поближе, пристально разглядывая парней.
– Что бы там ни внушал нам опер по фамилии Шевков, – рассудительно произнес он, – а данные морды мне явно знакомы. Дачу Мамедова обчистили эти субчики.
Зорина поднялась со стула, обняв мужа за плечи:
– Насколько я понимаю, в отделение мы не пойдем.
Константин покачал головой:
– Бесполезно. Уверен: на такой случай у них все предусмотрено. Скажем, в данный момент ребят нет на территории.
– Куда же их подевали?
Оперативник махнул рукой:
– Да куда угодно.
Журналистка поправила волосы:
– В Приреченском детском доме их нет, это ясно.
Коробова наморщила лоб:
– Почему вы так думаете?
– Зайцев может подумать, я не остановлюсь, – пояснила Зорина. – Да, этих парней нет на территории «Лагуны», но это вовсе не значит, что их здесь никогда не было. У меня свои методы расследования, и директор понимает: я докопаюсь до правды. Мальчики не появятся в детском доме номер шесть, – девушка отвернулась к окну. – Если бы вы знали, как я за них беспокоюсь!
Константин усмехнулся:
– Что с ними сделают?
Супруга пожала плечами:
– Там, где крутятся деньги, могут сделать все, что угодно. А вот и наша Танечка пришла, – услышав скрип калитки, Катя выглянула в окно. – Как раз с нами и поужинает, а то сунула газету и убежала. Иди к нам, милая.
Вожатая быстро взбежала по лестнице.
– Огромное спасибо тебе, – Зорина дотронулась до ее руки. – Ты нам очень помогла.
Таня улыбнулась:
– Я должна была это сделать. А где эти мальчики?
– Ты хорошо их знала?
Девушка кивнула:
– Они были в моем отряде.
Скворцов заинтересованно посмотрел на нее:
– А как объяснили их пропажу?
Студентка усмехнулась:
– Никто не пропадал. Периодически детдомовских детей усыновляют зарубежные семьи.
– Почему же ты спрашиваешь, где они?
Вожатая заморгала глазами:
– Скажите, если человек не хочет, чтобы его усыновляли, это всем до лампочки?
Взрослые с удивлением посмотрели на нее:
– О чем ты говоришь?
Девушка вздохнула:
– Валерка и его друзья не были ангелами. Просто обычные парни, которым не повезло в жизни. Раньше они промышляли на вокзале в Котово, потом их отловили оттуда и поместили в детский дом. Казалось, жизнь стала налаживаться – и вдруг откуда ни возьмись появились эти американцы Ричардсоны, возжелавшие усыновить всех троих во что бы то ни стало. Сначала парни обрадовались – наконец-то будет настоящая семья, с удовольствием поехали на встречу с американцами, но вернулись разочарованные, категорически заявив: ни к каким Ричардсонам они не поедут. Я стала невольной свидетельницей их разговора с Зайцевым. Парни кричали, топали ногами, и Алексей Викторович пообещал: они останутся в детском доме. Получается, их вывезли тайно? Ведь вечером они действительно гуляли по территории и ни словом не обмолвились о поездке. Кстати, Валерка хотел взять мой адрес, чтобы написать письмо по окончании смены. Он не уехал бы, не попрощавшись.
Катя и Скворцов переглянулись. То, о чем они подумали, пугало.
Громкий телефонный звонок разбудил Ступакова, который мирно спал на плече жены, как всегда приняв перед сном изрядную дозу. Матерно выругавшись, он потянулся за трубкой:
– Кто там еще?
Татьяна, моргая набрякшими веками, приподнялась на локте.
Хриплым голосом директор буркнул:
– Слушаю!
– Слушайте внимательнее!
Это была какая-то незнакомая женщина. На секунду у него мелькнула мысль, что дама, возможно, ошиблась номером.
– Кого вам нужно?
– Тебя, жулик.
Почему-то после этих слов ему стало ясно: гражданка попала по адресу.
– Кто вы?
– Я рискнула послать своего ребенка в твой чертов лагерь.
– И что же дальше?
Мужчина расслабился.
– Вы решили сообщить мне об этом в три часа ночи?
– Если придется, я убью тебя, – пообещала незнакомка. – Моя девочка, Света Синякова, болеет пиелонефритом, а ты приказал выслать ее отряд в лесной лагерь.
Ступаков похолодел. Он давно боялся подобного развития событий. Дело в том, что в его владениях под названием «Гардемарин» оздоравливались не только детские дома из Приреченска. Огромная строительная компания «Старстрой» с головным офисом в Симферополе заключила с Терлецким договор: они помогают в строительстве и ремонте лагерных корпусов, предоставляя скидки, а «Гардемарин» гостеприимно распахивает двери для их чад, продавая путевки по символическим ценам. Правда, цены эти были символическими только для Терлецкого. Одиноко стоящий в поле лагерь «Гардемарин» с деревянными домиками, вонючими сортирами на улице, вечно испорченными холодильниками, а отсюда – и
