переполненными лазаретами и грязным, неубираемым пляжем без раздевалок и мусорных контейнеров явно не стоил двести долларов в месяц с человека.
К сожалению, неизбалованные морем россияне этого не понимали. Терлецкого осаждали не только представители детских домов, но и другие организации. Два года назад он решился нарушить условия договора, поставил в «Лагуне» и в «Гардемарине» двуспальные кровати, заселив шесть человек в комнату вместо трех, и уменьшил порции еды. Россияне вопили пока только насчет туалетов, очередь в которые приходилось занимать с утра, душевых кабин, ласково омывавших посетителей ледяной водой, невозможности нормально разместиться на пляже. Со всех концов России звонили желающие пополнить их ряды, и Максим Петрович полвесны пребывал в тягостных раздумьях.
Однажды, приехав в Крым, по пути в Мидас он заметил вывеску, приглашающую всех желающих отметить праздники на лоне прекрасной природы Зеленой долины, проведя несколько дней в туристическом лагере «Лесной». Обратив на это внимание сидящей рядом Веры, Терлецкий захотел доехать до указанного места. По выщербленной дороге они тряслись около получаса, пока не увидели деревянные ворота со стоящей рядом огромной собачьей будкой. Позвав хозяев, предприниматель вздрогнул: из ворот выкатилось нечто, отдаленно напоминающее женщину, с колобкообразной фигурой, в грязной ветровке, с кривыми ногами, которые обтягивали старые спортивные штаны, с одутловатым лицом и давно не мытыми сальными волосами. Улыбнувшись, хозяйка показала желтые кривые зубы:
– Вы ко мне?
– К вам. Мы хотим посмотреть лагерь.
– Прошу.
Смахнув грязь с каблуков заскорузлой ладонью, женщина направилась к самодельной веранде, где стояли кое-как сколоченный стол и колченогие стулья. Электрический провод с одинокой лампочкой сиротливо висел над ним. Терлецкий, разбиравшийся в электрике, недовольно моргнул:
– Этот шнур – бомба замедленного действия. Почему вы не вызовете мастера?
Тетка усмехнулась:
– На какие шиши? Я выкупила эту конюшню, но пока она не принесла мне ни копейки.
– Почему же?
– Никто не хочет отдыхать здесь.
Вера вспомнила о правилах приличия:
– Простите, как вас зовут?
– Ольга Михайловна Будко.
Акулова и Терлецкий назвали свои имена.
– Покажите нам свои владения, будьте так добры.
Засунув руки в карманы, Будко зашагала по влажной земле, тыкая пальцем в деревянные домики:
– Это столовая, тут можно питаться, когда идет дождь. А это спальня.
Терлецкий задумался:
– Сколько, по-вашему, может принять этот лагерь? Пять человек?
Ольга Михайловна хрюкнула:
– На большее я не рассчитываю.
– Почему?
– А вещи и продукты? Предположим, туристы приедут со своим скарбом. Некоторые, – поправилась она. – А как я обеспечу остальных? У меня нет ни копейки.
– А палатки у вас есть?
Хозяйка осклабилась:
– Этого добра хватает. Как и спальников.
Максим Петрович громко рассмеялся:
– Да здесь просто Клондайк. Эльдорадо. Вам никто об этом не говорил?
Будко воззрилась на него:
– Вы первый. Хотите искать здесь полезные ископаемые? Это даже не смешно.
Терлецкий потер руки:
– Уже нашел. Дайте-ка мне ваш телефончик.
К удивлению Веры, у дамы оказался мобильный.
– Завтра я вам позвоню.
Почуяв выгоду, Ольга Михайловна, как собачонка, бежала за странной парой:
– Я буду ждать.
– Поверьте, недолго.
– Ты серьезно собираешься связаться с ней? – спросила Вера, когда они сели в машину.
– Именно так, – ответил предприниматель, включая зажигание. – Я расселю здесь лишних людей.
Акулова вскрикнула:
– С ума сошел! Мы же нарушим условия контракта!
Престарелый любовник показал вставные зубы:
– В любом документе можно найти лазейку, дорогая. Кому, как не тебе, знать об этом.
Вера не стала спорить. Она знала: руки Максима, как руки царя Мидаса, все превращают в золото.
Верный своему обещанию, Терлецкий не стал мучить Будко ожиданиями. Он появился в «Лесном» на следующий день и, сунув в руки оторопевшей хозяйки пачку долларов, достал план с внесенными им изменениями.
– Надо все здесь устроить так, как я написал, – заявил он.
Она подняла вверх толстый палец:
– Не возражаю.
Работа пошла. Прибывшие рабочие очистили поляны от мусора, поставили палатки, соорудили деревянные турники, и в начале сезона лагерь принял первую партию отдыхающих детей, воспитанников детского дома. Несчастные дети, вкусив прелести лесной жизни, раздирая покусанные комарами конечности, с ревом умоляли забрать их отсюда, соглашаясь даже на Приреченскую область. Воспитатели взывали к Терлецкому, однако он однозначно ответил:
– Будете здесь.
Большие планы Терлецкого насчет «Лесного» с самого начала терпели неудачу. Первая идея, пришедшая ему в голову, заключалась в следующем: именно сюда он решил направлять те детские дома и интернаты, контингент которых, состоявший сплошь из рецидивистов-воров и хулиганов, славился своими подвигами в лагерях. Два года Максим Петрович праздновал победу. Наслышанные о своеобразном наказании, воспитанники детских домов прикладывали все усилия, чтобы не попасть в «Лесной».
– Ну пожалуйста, – умоляли они Терлецкого, – не отправляйте нас туда. Мы не будем хулиганить.
Однако вскоре для хозяина поведение отдыхающих отодвинулось на второй план. Созрела мысль, как выйти из положения с размещением всех желающих отдохнуть в его владениях. В «Лесной» стали направляться все отряды, но в путевках для благополучных детей этот факт благоразумно не указывался. Беда пришла неожиданно. Однажды Терлецкий принял большую группу из второго детского дома, поселив ребят в «Гардемарине». Лишь через неделю он понял, кого любезно прислал ему Приреченск. Если эти детки и не сидели пока по тюрьмам, то только в силу своего возраста: никому не стукнуло еще четырнадцати лет. Вожак сего племени, некий Стас Бажанов, взял руководство в свои руки. Вожатые пытались противостоять его влиянию.
– Пикнете – получите перо в бок, – предупредил их непризнанный лидер. – Я бы вам не советовал с нами связываться – мы не просто чешем языками. За убийство нам ничего не будет, учтите. Мы ведь со справками, – при этом он достал из кармана поблескивающее лезвие.
Перепуганные студенты помчались к Дмитрию Федоровичу. Тот попытался сам поговорить с детдомовцами, однако быстро сдался.
– Ну их к черту, – махнул он рукой. – Завтра буду звонить Терлецкому.
Максим Петрович вежливо выслушал Ступакова.
– Подхода у вас к ним нет, – констатировал он. – Я с ними разговаривал: вожатые неинтересные мероприятия проводят, дети не хотят в них участвовать. Любого ребенка занимать надо.
Директор «Гардемарина» чуть не задохнулся.
