Я пролетел сквозь неё и врезался в стеллаж позади. Это было больнее, чем я мог бы поверить. Спустя годы, я бы посчитал это малым предгорьем боли, но в то время это была гора. Сладкий запах сахара и шоколада наполнил мой нос. Я полагал, что мой зад, должно быть, покрылся слоем примерно в полдюйма глазурью, кремовой начинкой и сахарной пудрой. Мой желудок тут же напомнил о голоде, заурчав достаточно громко, чтобы быть услышанным за грохотом товаров, падающих с полок и здесь, и там.
Как я уже сказал, мне было шестнадцать.
— Ты содержишься в таком бесполезном куске мяса, — сказало существо, и голос его даже не стал жестоким. — Он совершенно не имеет значения, и, однако, он влияет на тебя. Твоё существование — это ряд противоречий. Но нет сомнений, порождение смертного: на этот раз ты не сможешь удрать.
Чёрта лысого я не мог. Бег всегда меня выручал, и я не видел причин менять свои методы сейчас. Я вскочил и побежал к задней части магазина, подальше от предполагаемого нахождения своего противника. Я обогнул дальний конец прохода между полок и прижался к ним спиной, тяжело дыша.
Что-то твёрдое, горячее и липкое, похожее на влажную змею, и столь же сильное, обвилось вокруг моей шеи, захлестнув петлёй. Оно дёрнуло меня вверх, оторвав от пола, с жестокой силой подбросило меня в воздух и почти мгновенно отпустило.
Я почувствовал вспышку огромной симпатии к Джерри, противостоящему грубой силе и получающему удовольствие от того, что он неуловим для Тома.
— Ты не сможешь сбежать от того, что всегда позади тебя, — сказало оно.
Я жёстко приземлился на задницу и начал ползти к другому проходу на четвереньках, только чтобы испытать другой удар ужасной силы, унизительный удар в мою филейную часть. Это отбросило меня вперёд в стеклянную дверь холодильника у стены с полками прохладительных напитков.
Я отлетел от двери и приземлился оглушённый, глядя в течение секунды на большие трещины, которые моя голова оставила на стекле.
— Никто не спасёт тебя.
Я попытался отползти дальше. Я сделал это достаточно далеко, чтобы достигнуть следующего холодильника, и затем удар поразил меня в ребра и отбросил меня в следующую стеклянную дверь. На сей раз, я ударился плечом, и хотя не разбил стекло, но почувствовал, как что-то
Незримое присутствие существа стало ближе. Его голос понизился до просто довольного шепота:
— Дитя звёзд, этой ночью я разберу тебя.
Моя голова была полна боли и страха. Я почувствовал, как оно снова приближалось, подходя ко мне сзади — неизменно с той стороны, как я знал, где я был самым слабым, самым уязвимым. Оно было там, где оно всегда будет.
Я должен был двигаться. Я должен был сделать что-нибудь. Но ужас, подобно свинцовым гирям, повис на моих запястьях и лодыжках, иссушая мою силу, превращая мышцы в желе, спутывая мысли. Я попытался бежать, но лучшее, что я мог сделать, это медленно карабкаться в проход с прохладительными напитками.
— Как трогательно, — сказал Тот, Кто Идёт Следом, приближаясь с каждым словом. — Хныкать, распускать сопли. Бесполезно.
Ужас.
Я не мог думать.
Я готовился к смерти.
И затем мой рот сказал, имитируя голос коротышки Пи-Ви Хермана:
— Я знаю, кто ты, но вот кто я?
Тот, Кто Идёт Следом замер. На мгновение возникло сомнение в его неотвратимом присутствии, затем существо сказало:
— Что?
— Ха-ха! — сказал я тем же самым голосом, совмещая мой собственный страх с нотками отрывистого смеха. Мысль воссияла в моей голове:
Я с трудом встал на ноги и двинулся к проходу, вертясь с каждым шагом, вращаясь как дервиш. Всё это время я слышал себя извергающим мультяшный смех Пи-Ви Хермана — что, оглядываясь назад, было, возможно, самой жуткой вещью, поразившей мои уши той ночью.
Я ударил дверь бедром и локтем и вылетел через неё, всё ещё вращаясь, на автостоянку. Оказавшись там, я понял, что у моего плана спасения не было второй части. Это не беспокоило меня, пока я не очутился за дверями магазина.
Я достиг цели. Что теперь?
На тёмной автостоянке была масса теней. Самые близкие огни были на расстоянии в сто ярдов, и казались какими-то затемнёнными, более оранжевыми, чем они должны были быть. В воздухе была тяжесть и слабое, слабое зловоние смерти и гнили. Это было что-то, что сделало существо? Было это тем, что означало, когда оно сказало, что удостоверилось в нашей уединённости?
Стэн был на автостоянке, между двумя отдельными бензоколонками мини-маркета. Он был похож на человека, который пытался бежать в замедленном движении. Его руки перемещались очень медленно, его ноги были согнуты, как будто он бежит, но его темп был намного медленнее, чем прогулка, как будто он пытался перебежать рисовое поле, наполненное арахисовым маслом. Он смотрел на меня через плечо, и его лицо было искажено ужасом, жуткой маской, которая едва выглядела человеческой в сумраке ночи.
Я побежал к нему на чистом инстинкте. Стадное чувство, в самом деле, работало на предположении, что большая безопасность была в количестве. Мои ноги топтали асфальт автостоянки на нормальной скорости, и его глаза расширились с почти смешной медлительностью и изумлением, когда я бежал к нему.
— Так кто ты? — прозвучал голос существа из ниоткуда и отовсюду одновременно. — Один из них? Один из роя, который наводняет этот мир?
Точка, из которой исходил голос, переместилась, и я внезапно почувствовал горячее, зловонное дыхание в затылок.
— Я ожидал лучшего от ученика ДюМорна.
Я кружился, оборонительно выбрасывая руки. У меня было время, чтобы видеть всё в отражении широких витрин мини-маркета.
Тот, Кто Идёт Следом появился из теней прямо перед испуганным Стэном. Широкие, ужасные руки, обернувшись вокруг него, сдавили его с той же легкостью, с какой взрослый подхватывает ребёнка. Другая конечность, возможно хвост или какое-то щупальце, покрытое теми же самыми наростами шерсти-чешуи, как и остальная часть существа, присоединились к обеим рукам так, что Стэн был обхвачен в плечах, в талии и в бёдрах.
А затем, с медленной улыбкой, одним грубым волнообразным движением, Тот, Кто Идёт Следом, разорвал Стэна, продавца мини-маркета, на три части.
Я видел смерть прежде, но не такую, как эта. Не такую ужасную, стремительную и кровавую. Я развернулся к Стэну в тот момент, когда эти три части падали на землю. Кровь пошла отовсюду. Одна из его рук махала как безумная ветряная мельница, и его рот раскрылся как будто для крика, но ничего не вышло, кроме рвотного бульканья и сгустков крови. Широкие испуганные глаза уставились на меня, и я резко отвел глаза, чтобы не видеть душу Стэна, когда он умер.
Затем его образ... изменился. Из человека в отвратительной боли и страхе превратился в безжизненную груду... мяса. Куски. Грязную одежду.
Я никогда не видел, чтобы смерть наступала вот так. Как оскорбление, унижение, превращение уникальной личности в не что иное, как куски плоти. Когда существо убило Стэна, это не просто закончило его жизнь. Это подчеркнуло лежащую в основе тщетность, исходную ничтожность этой жизни. Это превратило человека, хотя и бездельника, в меньше чем ничто — во что-то, что было простой тратой ресурсов, которые оно потребляло. В нечто, у чего никогда не было выбора в его собственной судьбе, никогда не было шанса быть чем-либо больше.
