серебряной нитью. Ближайший стол хвастался яствами типа только что зажаренной индейки, а также всевозможных фруктов, овощей и разнообразных гарниров.
Это было просто смехотворно. Там было достаточно еды, чтобы накормить маленькое государство. Но там не было тарелки, чтобы её заполнить, и не было никаких приборов, чтобы есть. Она выглядела потрясающе, и она пахла невероятно, но... была чем-то инертным, чем-то безжизненным. На этом столе не было пищи ни для тела, ни для души.
Одна стена была скрыта занавесом. Я начал тянуть его в сторону и обнаружил, что он отвечает на прикосновение, и отодвинув его окончательно, обнаружил телевизор размером с рекламный щит, высокотехнологичную стерео систему, и на всех полках выстроились в ряд одна игровая приставка за другой, рядом с каждой приставкой лежал замысловатого вида джойстик. Я не могу сказать, что было Плэйбоксом, а что Икс-Стэйшеном, но кто может уследить за всеми ними? Есть, к примеру, тысячи различных устройств, чтобы играть в видеоигры. Я не вру, честно.
— Э-э-э, — сказал я. — Привет?
Мой голос очень ясно отразился от стен, больше чем должен был прозвучать в мраморном зале.
— Есть кто дома?
Раздалась, я вас не разыгрываю, барабанная дробь.
Затем из занавешенного прохода вышел молодой человек. Он выглядел... вполне обычным, реальным. Высокий, но не так чтобы очень; стройный, но не как жердь. Он имел видные плечи и выглядел вроде знакомо. Был одет как Джеймс Дин — джинсы, белая рубашка, кожаная байкерская куртка. Одежда смотрелась на нём немного странно, так или иначе притворно, за исключением белого черепа, вышитого на куртке, чуть выше сердца молодого человека.
Тарелки лязгнули, и он развёл руки.
— Та-да-ам.
— Боб, — сказал я. Я почувствовал, как уголок моего рта дернулся вверх в лёгкой усмешке. — Отсюда? Из этой квартиры ты всегда хотел вырваться на волю? Да здесь поместятся пять или шесть моих.
Его лицо расплылось в широкой усмешке.
— Ну, я признаю, моя хата довольно миленькая. Но золотая клетка остаётся клеткой, Гарри.
— Больше похоже на золотой ядерный бункер.
— В противном случае, можно сойти с ума за несколько десятилетий взаперти, — сказал он, упав в кресло. – Ты ведь понимаешь, что внутри черепа всё нереально, да?
— Мой разум интерпретирует то, что я вижу, в привычные для меня вещи, так? – сказал я. – Это начинает приобретать здравый смысл.
— Добро пожаловать в мир духа, — сказал Боб.
— Что с едой?
— Мама Баттерса является какой-то богиней пищи, — сказал Боб, его глаза расширились. — Это угощения, которые она приготовила на последние несколько праздников. Или, хм, воспоминания чувств Баттерса о них, так или иначе, он позволил мне прокатиться по ним, и затем я сделал точную копию того, что мы пережили.
Мои брови приподнялись.
— Он позволил тебе прокатиться по ним? В его голове?
Боб... не был известен своей сдержанностью, по моему опыту, когда он уходил на одну из своих экскурсий.
— Сначала был договор, — сказал Боб. — Ограничивающий документ примерно в двадцать страниц. Он защитил свои устои.
— Ха, — сказал я, кивнув на еду. — И ты просто... пересоздал это?
— О, конечно, — сказал Боб. — Я могу всё переделать здесь. — Он дёрнул бровями. — Ты хочешь увидеть повтор того времени, когда Молли прожгла кислотой всю свою одежду в лаборатории и должна была раздеться?
— Гм. Пас, — сказал я. Я осторожно присел на стул, убедившись, что не пройду сквозь него или что-то в этом роде. Он, казалось, был обычным стулом. — Также с телевизором и прочим?
— Я, в некотором роде, сделан из энергии, мужик, — сказал Боб. Он указал на стену с аудио и видео оборудованием. — Ты помнишь меня вещающим на твоё спиритическое радио, верно? Теперь, я как бы повсюду. Телевидение, спутниковое изображение, широкополосный интернет — ты называешь что-то; я могу сделать это. Как ты думаешь, откуда я знаю так много?
— Сотни лет помогал чародеям, — сказал я.
Он помахал рукой.
— И это тоже. Но я получил всю эту огромную штуковину, интернет, чтобы развлекаться сейчас. Баттерс показал мне. — Его улыбка превратилась в ухмылку. — И это почти на девяносто процентов порно!
— Такого Боба я знаю и люблю, — сказал я.
— Любит, ик, — ответил он. — И я, и не я. Я имею в виду, ты знаешь то, что я меняюсь в зависимости от обладателя черепа, правильно?
— Конечно, — сказал я.
— Хоть сейчас и Баттерс мой хозяин, я не сильно изменился. Это потому, что мы встречались с ним прежде. Первое впечатление и всякая прочая хрень очень важны.
Я хмыкнул.
— Как долго мы должны разговаривать?
— Не так просто ответить, как ты думаешь, — сказал Боб. — Но... раз ты здесь... в некотором роде девственник, давай объясню попроще. Несколько минут, говоря линейно — но я могу их немного растянуть, субъективно.
— Ха, — сказал я. — Ловко.
— Нет, только вид способа, как мы движемся на этой стороне улицы, — сказал он. — Что ты хочешь знать?
— Кто убил меня? — ответил я.
— Оох, извини. Не могу ничем помочь тебе с этим, кроме звуков с палубы.
— Хорошо, — сказал я, — тогда я расскажу тебе всё, что знаю сам.
Я выложил Бобу всё, начиная с поезда в тоннеле. Я не утаил почти ничего. Боб был достаточно умён, чтобы заполнить подавляющее большинство пробелов, и он мог собрать информацию и вывести конкретные факты, так же как любой разум, который я когда-либо знал.
И, кроме того... он был моим старым другом.
Он слушал, внимание его золотисто-карих глаз было сосредоточено на мне.
— Ничего себе, — сказал он, когда я закончил. — Так тебя конкретно отымели.
Я выгнул бровь, глядя на него, и сказал:
— С чего ты так решил?
Он закатил глаза.
— Ох, с чего бы
— Уриил, — сказал я. — Что?
— Чародей, связанный с кучей настоящих стихийных источников силы, умирает сразу после окончания условий некой сделки, которая гарантировала, что он станет целым Адом — с заглавной буквы — из множества нечисти, и эта неожиданная, — он сделал в воздухе кавычки пальцами, — «неправильность» его смерти. Его отправляют
— Эмм, — сказал я.
Я чувствовал, что немного туповат.
— Видишь? — сказал Боб. — Твоя первая крошечная часть существования без плоти, а ты уже потерялся без меня.
Я покачал головой.
