все в поле зрения живым ковром мерцающего черного хитина.
Амара знала, что ей просто повезло, что один из них приземлился на расстоянии вытянутой руки, а не сел ей на голову, и только благодаря практике и дисциплине бесконечных дней неподвижности и тишины, она удержалась от судорожного рывка, который лишил бы возможности спастись и привел к беде.
Вместо этого она вжалась в свое место и замерла в ожидании.
Где-то возле центра внутреннего двора, заверещал Ворд, его высокий, чирикающий вопль, взорвался болью в ушах Амары.
Спустя секунду после того, как он затих, сверху раздался ответный.
На этот раз внутренний двор заполнился громом вихрей, когда Рыцари Воздуха в серебряных ошейниках спустились сверху, прикрывая броней две фигуры, в которых Амара сразу узнала:
Королеву Ворда.
И Леди Аквитейн.
Конечно, Рыцари Воздуха не могут летать среди рыцарей Ворда, думала Амара, с холодной отстраненностью.
Вихри от их полета сильно затруднили бы Ворду использование крыльев.
Это было одной из тренировок Курсоров. Не позволять эмоциям контролировать твое восприятие.
Были ли те эмоции неконтролируемым ужасом или горькой ненавистью, столь мерзкой, что от ее вкуса перекашивало рот, им нельзя было позволить взять верх.
Если чувствуешь, что это происходит, ты сосредотачиваешься на деталях, на реалиях, соединяя один факт с другим, пока приступ страха и ненависти слегка не поблекнет и не отступит.
Только после того, как Амаре удалось взять себя в руки, она снова посмотрела на потенциальных авторов разрушения Алеры.
Вопреки ожиданиям, Королева Ворда оказалась меньше ростом, даже ниже самой Амары. Почему она решила, что должно быть по-другому, Амара не знала.
Если вспомнить, королева, с которой она сражалась и помогла убить в Кальдероне тоже не была особенно высокой или внушительной, физически.
Хоть то существо внешне и походило на человека, ничего человеческого в ней не было и в помине.
Эта королева была другой.
У этой был прекрасный плащ, у предыдущей одеяние было из ткани которая навевала мысли о недавно разрытой могиле.
Мантия этой была из бархата такого глубокого черного цвета, что он слегка переливался призрачными оттенками в складках.
Еще было что-то иное в ее позе и осанке, когда она стояла во дворе — что-то тревожное, почти притягательное.
Иная королева не вызывала никаких других чувств кроме ощущения чего-то холодного и чужеродного.
Королева Ворда откинула тонкими, бледными руками свой капюшон, открыв лицо, которое оказалось юным, красивым, и до дрожи знакомым.
Она выглядела практически так же как и возлюбленная Принсепса — Китаи.
Амара была в таком шоке, что почти забыла поддерживать скрывающую её завесу.
Королева в Кальдероне выглядела человеческой по фигуре, но была покрыта блестящим, зелено- черным хитином, таким же как и у рыцарей Ворда.
Эта, выглядела практически полностью как человек…
За исключением глаз.
Её фасетчатые глаза были водоворотом черного и золотого и зеленого в сотнях блестящих оттенков.
Если бы не эти глаза, Королева Ворда, возможно, могла бы пройтись по любой улице в Алере, не вызывая удивления — исключая тот факт, что, не считая мантии, она была абсолютно голой.
Королева медленно обвела двор взглядом потусторонних глаз, и, с единым вздохом, который был ближе к стону обожания или ужаса, алеранцы в ошейниках как один пали ниц и распростерлись перед ней на земле.
Губы королевы тронула легкая удовлетворенная улыбка. Затем она повела рукой в коротком плавном жесте и Леди Аквитейн подошла и встала рядом с ней.
Стоя, бывшая Высшая Леди была на голову выше королевы.
С волосами, стянутыми на затылке в тугой узел, покрытая облегающим черным хитином Ворда, Леди Аквитейн выглядела более стройной, чем богато одетая, невысокая фигурка рядом с ней.
Расстояние позволяло Амаре разглядеть существо сидящее на груди Верховной Леди.
Похожее на воскового паука, оно было меньше размером и покрыто темной раковиной. Амара с содроганием поняла, что коготки множества лапок, которыми оно охватывало торс Леди Аквитейн, вонзаются в плоть женщины.
Хуже того, выставив жвала длиной с палец Амары, голова твари была погружена в ее плоть, как раз напротив сердца.
Это существо при этом дрожало и пульсировало как-то странно — и в ритме сердцебиения.
— Моя госпожа, — учтиво сказала Леди Аквитейн.
— Оцени прогресс самца-взятого, — пробормотала Королева Ворда. Ее голос был чем-то гудящим, столь же нечеловеческим, как и ее глаза, и напоминал множество молодых женщин, говорящих практически в унисон.
Леди Аквитейн наклонила свою голову опять и повернулась к Бренсису. Она шла к нему и ее покрытые хитиновой бронёй ноги издавали резкие щелкающие звуки в такт каждого её шага.
Она подошла к коленопреклонённому молодому человеку и провела слегка пальцами по его волосам.
Бренсис задрожал всем телом в ответ на ее прикосновение, и поднял глаза, в которых читалось такое же сильное и безнадежное обожание, как и у любого другого раба на подворье.
— Мне говорят, что ты много достиг, мой дорогой мальчик, — проворковала Леди Аквитания.
Бренсис кивнул в согласии.
— Я работал без устали и остановки, госпожа. Набрал большее количество Граждан и Рыцарей, обращая особое внимание, согласно Вашему приказу, на магов земли. Еще сто двадцать готовы сей момент исполнять приказы, если Вы только пожелаете.
— Отличная работа, — сказала Леди Аквитейн с теплым тоном одобрения.
Бренсис задергался в принудительном экстазе. Мгновение спустя он заикаясь произнёс:
— Спа…Спасибо, госпожа.
— Десять дюжин? — спросила Королева Ворда. — Слишком медленно.
Леди Аквитейн кивнула.
— Бренсис, — сказала она, — для тебя сейчас самое время рассказать мне, как усилить действие ошейника.
Бренсис закрыл глаза. Его тело напряглось и снова выгнулось, хотя в этот раз дело было, очевидно, не в удовольствии. Его лицо исказила гримаса, и он выдавил, сквозь стиснутые зубы:
— Я. Не. Скажу.
— Бренсис, — упрекнула его Леди Аквитейн, — Ты собираешься причинить сам себе боль. Расскажи мне всё.
Молодой человек заскрипел зубами и ничего не сказал. Внезапно из одной его ноздри побежала струйка крови.
Леди Аквитейн долгое мгновение стояла неподвижно. Затем она поднялась и сказала, спокойно:
— Ладно. В следующий раз. Можешь пока ничего не говорить.
Бренсис задохнулся и казалось распластался по земле. Нескольких секунд единственные звуки от него были только задыхающимися рыданиями.
