— Именно поэтому мы расположимся внизу, внутри ложбинки, и затем вдоль дороги. Мы будем незаметны снаружи. Когда здесь появится Ворд, он окажется в смертельной ловушке.
— Это будет что-то, — произнес Тави, — вы никогда не видели, что могут сотворить заклинатели огня в закрытом пространстве.
Он взглянул на Варга и добавил очень мягко:
— Даже ты не видел, Мастер Войны.
Варг, поймав взгляд Тави, молчал мгновение, до того, как так же мягко ответить:
— Мои шаманы будут здесь тоже, гадара. Это должно быть интересно.
Тави осторожно подавил дрожь, возникшую при мысли о некоторых вещах, которые делали канимские шаманы. Он показал свои зубы и произнес:
— И последнее. Мои разведчики обнаружили кое-что, что, я уверен, вам нужно знать.
Он указал на меняющийся пейзаж за земляными валами.
Варг обменялся взглядами со своим сыном, затем они встали в стременах и уставились туда. Они какое-то время смотрели, не произнося ни звука.
Насаг внезапно издал рычание и хлестнул таурга, пустив его в сотрясающий землю галоп, что заставило двух других таургов недовольно зареветь.
Полдюжины только что прибывших шуаранских беженцев бросились в разные стороны до того, как таург чуть не растоптал их.
Дуриас и Варг взяли своих зверей под контроль. Варг издал низкое рычание, взглянул на Тави, затем спешился и бросил свои поводья Дуриасу.
Тави тоже спешился, уклонился от нацеленного на него копыта таурга Дуриаса и поспешил за Варгом, который взбирался на вершину насыпи рядом с воротами, где еще велись работы по возведению укрепления.
Тави остановился рядом с ним и стал наблюдать за Насагом.
По равнине. начинавшейся за насыпью, сплоченно двигалась большая группа беженцев. Однако, в отличие от большинства шуаранцев, у этих канимов мех был темным.
Рядом с ними шли, часто — опираясь на трости или костыли, воины в черно-красных доспехах, а в центре группы возвышалось копье, на котором развевалось простое красно-черное знамя.
— Мой народ, — тихим низким голосом произнес Варг. — Некоторые из них выжили.
— По донесениям моих разведчиков — около десяти тысяч, — тихо ответил Тави. — Я осознаю, что это не много.
Варг какое-то время молчал, прежде чем прорычать:
— Это — все, гадара. Некоторые из наших воинов — среди них.
Он взмахнул лапой, выпустив темные когти.
— Хорошо, что хоть кто-то остался.
Он взглянул на Тави.
— Где они были?
— Ларарл держал их рядом с укреплениями.
Варг снова обратил задумчивый взгляд на равнину, прищурился и прорычал:
— Его шаманам нужна была кровь.
Тави ничего не ответил.
Насаг присоединился к ним чуть позже, чуть не свернув шею своему таургу, заставляя его остановиться.
Зверь попытался схватить Насага за руку, когда тот спешился, но каним ударил таурга между глаз огромным кулаком, заставив того пошатнуться, так же легко, как если бы это был обычный пьяница, засидевшийся в кабаке.
Прибывающие нарашанцы встретили Насага криками и воплями, когда он приблизился к ним и начал пробираться сквозь толпу к знамени в центре группы.
— Так вот, что ты имел в виду тогда, в кабинете Ларарла, — сказал Варг, — когда сказал, что все должны уйти.
Тави снова ничего не ответил.
Варг повернулся к нему и продолжил:
— Ларарл никогда бы не поставил свое ополчение в такое отчаянное положение без причины. Ты потребовал этого, Тавар.
— Я не мог сказать, что они рядом, — тихо ответил Тави. — Вы бросились бы к ним, и к воронам последствия.
Варг сузил глаза, а из глубины его широкой груди вырвался рык. Что заставило Тави осознать, насколько каним огромен.
Тави глубоко вздохнул и встретил взгляд Варга. Он изогнул бровь, заставляя канима отказаться от произнесения каких-либо заявлений и надеясь, что не станет жертвой всплеска эмоций Варга по поводу произошедшего.
Варг снова перевел взгляд на равнину, и его рычание стихло. После долгой паузы он наконец произнес:
— Ты защищал их.
— Как и шуаранцев, — как можно более ровным голосом сказал Тави. — И себя. Мы все варимся в одном котле, Варг.
Варг снова зарычал, но, на этот раз, соглашаясь. Затем отвернулся от Тави и спустился с насыпи, направившись к выжившим нарашанцам.
Тави продолжил наблюдать за ними. Через какое-то время рядом с ним появился Дуриас и спросил:
— Как он повел себя, когда понял, что ты скрыл это от него?
— Он не в восторге, — ответил Тави, — но смог понять.
— В этом сила их мышления, — сказал центурион, кивая. — Способность беспристрастно воспринимать чужую логику.
Дуриас улыбнулся.
— Хотя, если бы он решил, что ваша логика им навредила, то эта способность не помешала бы ему выпотрошить вас.
— Думаешь, я этого не знаю? — Сказал Тави. — Но у меня не было иного выбора.
Дуриас прищурился и вгляделся в толпу нарашанцев, через мгновение его глаза округлились.
— Кровавые вороны.
Тави взглянул на него.
— В чем дело?
— Это знамя, — сказал Дуриас, — это не просто обычный стяг.
— Что это значит?
— Их воины редко используют копья, — сказал Дуриас. — Свободному Алеранскому пришлось нелегко из-за того, что наши знамена надеваются на копья, которые у них считаются женским оружием.
Тави все еще не понимал.
— И?
— Знамя этих цветов на копье означает, что во главе — старшая по званию самка, — объяснил ему центурион. — И я…
Его голос утонул в бессловесном вое, вырвавшемся из тысяч глоток канимов, и, хотя он не был человеческим, Тави мог понять какие эмоции его вызвали — истовое ликование, неожиданная вспышка радости.
Тави и Дуриас переглянулись и, нагнувшись вперед, продолжили наблюдать.
Когда Варг достиг небольшого ликующего моря канимов, оно разделилось, и из него возник Насаг, шедший рука об руку с канимом-женщиной, такой же высокой, как он, и с таким же темным мехом.
Следом за ними полдюжины молодых канимов, один из них был едва ли крупнее алеранского ребенка, отделились от толпы и повисли на Варге, отчаянно скуля.
Мастер войны присел на корточки и через мгновение утонул в потоке ликующих пушистых щенков и
