Тогда, возвращаясь с озера, они оба молчали, но любые слова были бы лишними. Они все понимали и все чувствовали.
– Я буду ждать тебя, – сказал он, прощаясь.
Она ничего не ответила. Только замерла на мгновение, глядя на него, будто пытаясь лучше запомнить.
Когда все это было? Неделю назад. В прошлой жизни.
Генерал
Наступил понедельник. Гид проснулся и, стараясь не разбудить Женю, оделся и вышел на крыльцо. До выезда оставался час. Он позвонил Забаве.
– Алло.
– Доброе утро.
– Доброе утро, мой генерал!
– Кто-кто?
– Ой, извини, я спала…И мне приснился сон про молодого генерала.
– А-а-а. Ну, привет ему. Что-то у тебя очень игривое настроение.
– Защитная реакция на житейские невзгоды.
– Надеюсь, невзгоды не помешают тебе нас покормить.
– Вам завтрак в постель? На двоих? Доставить в номер?
– Нет, – Гид старался сохранять спокойствие, – я буду один. Поедим у Лорда на террасе. Да, и Шурупа разбуди.
– Особые пожелания?
– Да! Не перегибай…
Забава прыснула и нажала отбой.
– Вот… – не закончил Гид.
Такой стиль общения Забава раньше себе не позволяла. Гид покосился на дверь спальни. Надо бы их познакомить, пока они не сделали это сами. Если женщина на корабле – плохая примета, то две привлекательные женщины – гарантия кораблекрушения.
Шуруп проглотил свой завтрак и убежал что-то довинчивать. Стив и Гид пили кофе. Англичанин был чем-то расстроен, но старался не показывать это и иногда грустно поглядывал на подчеркнуто вежливую Забаву. Было видно, что между ними что-то произошло. Или, скорее, не произошло.
Забава принесла салфетки. Гид поднял голову и улыбнулся. Не то чтобы пытаясь поднять ей настроение и не то чтобы просто из вежливости. Может, вспомнив этого ее «молодого генерала» или потому, что разгадал причину ее странного поведения. А может, из-за всего этого вместе или, скорее всего, из-за того, что кофе был вкусным, а утро – теплым, неважно. Важно, что он улыбнулся, а Забава улыбнулась в ответ. И заметила маленькую полоску сметаны у него на щеке. И не придумала ничего лучше, как подойти и одним аккуратным взмахом салфетки эту полоску стереть. Гид машинально повернул голову и вдруг встретился глазами с Женей, стоящей на террасе офиса.
Он замер. Забава, заметив это, повернулась и, увидев Женю, поняла, что сделала что-то не то, и тоже замерла. Последним замер Лорд, видя, что вокруг что-то происходит, но не понимая, что именно.
В этот момент на крыльце появился Шуруп.
– О, давайте, я вас так сфотографирую! Семейный портрет в интерьере.
«Семейный портрет…» – одними губами повторила Женя. У Гида на лбу выступила испарина. В голове замелькали кадры дальнейших событий. На них Гид что-то говорил, активно жестикулируя, а Женя молчала и смотрела сквозь него.
– Это не то, что ты думаешь, – говорил один Гид.
– Просто мы тут – как большая дружная семья, – перебивал его другой.
– У меня с ней ничего не было! – бил себя кулаком в грудь третий.
– Уже давно! – уточнил четвертый.
– А что, собственно, произошло?
– Познакомься, это – моя племянница.
– Да. Ну вот такой я.
– Она работала гримером. Это – профессиональное.
– Да, это же – моя визажистка, не бери в голову.
– И массажистка…
– Это – по привычке. Она меня выходила… Я был ранен.
– Да-да! Могу показать, в какое место!
– А почему, собственно, я должен оправдываться?
В следующей сцене человек десять Гидов неподвижно стояли у бугристой кирпичной стены. Глаза Жени были полны слез, но руками она сжимала тяжелый автомат.
– Твое последнее желание…Гид!
– Что, любое? – заговорили Гиды, перебивая друг друга.
– Как бы это сказать…
– Оно же и предпоследнее и пред-пред-…
– Ты и сама знаешь…
– Давай…
Но тут раздался резкий щелчок затвора, и его ослепила яркая вспышка.
– Отличный кадр, – сказал Шуруп, убирая фотоаппарат.
Гид повез Стива в аэропорт. Шуруп и Забава тоже куда-то уехали, наверное, за продуктами. Женя взяла с полки первую попавшуюся толстую книгу и устроилась на крыльце в плетеном кресле.
Перелистывая страницы, она ловила себя на том, что не помнит даже последней прочитанной фразы. Но это ее совершенно не расстраивало. Впервые за последнюю неделю ей не нужно было принимать никаких решений, спорить с самой собой и вообще о чем-то думать. Она ждала, когда он вернется. Не беспокоилась, не пыталась угадать, когда же он, наконец, появится, а просто ждала. Если его нет, значит, он занят. Остальное не имеет значения.
Утром он спешил. Ее разбудила хлопнувшая входная дверь. Женя оделась и пошла на базу, надеясь, что он еще не уехал. Он завтракал на террасе с этим забавным англичанином, называющим себя Лордом. В какой-то момент возникло ощущение, что у них что-то произошло, но оказалось, они просто замерли, пока Шуруп их фотографировал. Семейный портрет в интерьере… На семью они не похожи, скорее – на небольшое племя. Шуруп, тот – точно юный индеец. Тогда, в УАЗике, он ехал с таким важным видом и бросал на нее покровительственные взгляды. Ну еще бы! Она же под надежной охраной, просто никто не должен об этом знать. А если кто не расслышал, повторяю громче, под надежной охраной…
Вообще они с Забавой – взрослые дети. Забава еще уверена, что в двадцать пять умирают от старости, и не подозревает, что в тридцать можешь все то же самое, что и в восемнадцать, только уже умеешь это ценить. И в итоге получаешь больше. Ей я, конечно, не понравилась. По-другому и не бывает. Она же тут – принцесса. Дальше будут косые взгляды, шуточки-иголочки, намеки на возраст. Потом она зарвется, будет мини-скандал, слезы-обиды, покаяние-примирение и, если все эти выплески эмоций не доводить до абсурда, подругами не станем, но сможем нормально общаться.
Только бы Павел принял все как свершившееся и необратимое. Как он отреагирует, прочитав записку? Он как-то незаметно изменился за последние несколько лет. Появилась жесткость. Нет, конечно, я это видела, но никак не думала, что он сможет быть жестким по отношению ко мне. Ему нужно отвлечься. Работа, охота, друзья, да найдет кого-нибудь себе. С его-то внешностью. И деньгами.
А если он начнет меня искать? Где я – не знает никто. Номер телефона я сменила. Лика, скорее всего, ни о чем не догадывается. Все, не хочу об этом больше думать.
Сама не верю, что я здесь. С ним. После завтрака он подбежал, поцеловал и куда-то умчался. У него
