был виноватый вид. Может, потому, что убегает, а может, по другой причине… А какая разница? Разве бывают мужчины, которые ни в чем не виноваты? Да и вообще люди? Есть только те, кто стыдится, и те, кому это чувство незнакомо. А у большинства мужчин – как в старом анекдоте – еще и все всегда написано на наглой рыжей лисьей морде.
А вот с уютом у него, конечно, беда. Каждая стена, каждый угол – объявление: «Срочно требуется хозяйка». Главное – разобраться, где куча мусора, а где – сложно-систематизированный склад абсолютно необходимых сокровищ, которые никогда никому не понадобятся, но уничтожение которых может стать причиной фатального конфликта. Уничтожать эти бесценности, конечно, надо, но постепенно и очень осторожно. Впрочем, похоже, главная его бесценность стоит во дворе, благоухает дизельным бензином и пачкает маслом любого, кто к ней прикоснется или хотя бы пройдет мимо.
Зато в доме можно год что-то понемногу менять, и он год будет каждый день радоваться переменам. А перемены – это основа постоянства. Любая раскрасавица-жена рано или поздно наскучит, и мужчине захочется найти кого-то другого. И единственный способ помешать ему в этом – самой стать этой кем-то другой. Поменять одежду, прическу. То же самое и с домом. Дом в каком-то смысле тоже верхняя одежда. А уж в женской одежде мужчины что-то понимают, собственно, ее для них и шьют.
Женщина всю жизнь, с детства, с первой куклы, учится красиво одеваться, а мужчина с одного взгляда выносит точный и безоговорочный вердикт и либо бежит дальше играть в машинки, в войну или в бизнес, либо, сраженный, падает на колени.
Падает, не зная абсолютно ничего о своей избраннице, не обменявшись с ней и парой слов, просто увидев лицо и одежду. Лицо, измененное косметикой, и одежду, которая здесь скрывает, а там добавляет. А он падает, готовый отдать все, что у него есть, готовый чем угодно пожертвовать, что угодно простить. Да они, бывает, готовы просто поубивать друг друга. И при этом еще снисходительно посмеиваются над женской логикой!
Гид и Лорд подъехали к взлетной площадке.
Возле вертолета с озабоченным видом стоял Дорохов. Коротко поздоровавшись, он попросил Стива показать паспорт. Несколько раз перелистав страницы, он со злостью хлопнул паспортом по ладони и выругался. Затем извинился и отозвал Гида в сторону.
– У нас проблемы, – объявил вертолетчик. – Паспортный контроль не пройден.
– Как не пройден? Почему? – удивился Гид.
– Неожиданный вопрос! – съязвил Кэп. – Потому! Почему и всегда. Начали оформлять его на обратный рейс, в Англию, а в компьютере его и нет. Будто он сюда еще не прилетел. И штампа нет.
– И что теперь?
– Теперь получается, что я его забрал с поля, значит, я и крайний. Мне нужен его паспорт, попробую разрулить все это.
– Он должен с тобой лететь?
– Как только он появится, его как нелегала арестуют, а потом уже будут разбираться.
– Понятно.
– Что тебе понятно? Меня уволят, а могут и дело возбудить.
– Ну уж. Не сгущай краски.
– Да мне уже год, как пенсия прокуковала! Думаешь, на мое место желающих мало? Короче, его там прятать негде, пусть у тебя остается.
– И сколько уйдет времени на все это?
– Спроси что-нибудь полегче.
– У меня такое ощущение, что это я все устроил и прошу тебя мне помочь. Я ничего не напутал? – Гид начал терять терпение.
– Ты? Ну да, – произнес Дорохов уже мягче, – просто твой клиент, вот я и завелся.
– Ладно, забыли.
– Гид, расходы посчитай потом, я верну.
Лорд выслушал Гида не перебивая.
– Я не буду отдать свой паспорт. Я должен ехать в посольство, – заявил он.
Гид и вертолетчик пытались уговорить его, но Лорд стоял на своем. Пока его мысли не вернулись к Забаве.
– Ок. Я остаюсь в гостях. Но если к субботе… – Стив замялся, подбирая слова.
– Ты что, русский по фильмам учил? – спросил Кэп.
– Да, по фильмам тоже. Я остаюсь. Но я не буду отдать паспорт, – произнес Стив и направился к машине.
– Ты постарайся его убедить, что мы все решим, а то еще рванет в консульство с перепугу, – напоследок попросил Дорохов.
Гид кивнул.
Вечером того дня в студии Анжелики появился Павел.
– Добрый вечер, – приветствовала его Оксана.
– Добрый вечер, – бросив на офис-менеджера короткий взгляд, сказал Павел и попросил позвать хозяйку.
Анжелика не ожидала его визита, тем более без предварительного звонка. Еще студентами они познакомились на чьем-то дне рождения. Павел пришел тогда с Женей, но, выпив, начал оказывать знаки внимания и ей. Подруги тогда поссорились. Конечно, все это было сто лет назад, но с тех пор Лика старалась сохранять между ними некоторую дистанцию.
– Привет, – улыбнувшись, сказал Павел и поцеловал ее в щеку, – соблазнительна, как всегда.
Лика невольно обернулась, ей не хотелось, чтобы Оксана услышала такой фривольный комплимент, но заметила, что Павел произнес его как дежурную фразу, без обычного энтузиазма.
– Что-то случилось? – спросила она.
– Где Женя? – вопросом на вопрос ответил он и пристально посмотрел Лике в глаза.
Взгляд был жесткий, и Лика почему-то почувствовала себя виноватой. В голове начали крутиться мысли, она вспомнила тур.
– Не знаю, – честно ответила она.
– Прикрываешь подругу?
Теперь тон Павла ей совсем не понравился.
– Анжелика Вячеславовна, я могу идти? – спросила Оксана, наводя порядок на столе.
– Да, Оксана.
Анжелика жестом пригласила Павла сесть в кресло для посетителей, а сама устроилась напротив.
– Теперь давай по порядку, – предложила она, когда дверь за Оксаной закрылась.
– Извини, я немного на взводе, – сказал Павел, сжимая подлокотники крепкими пальцами. – Вчера возвращаюсь из Челябинска, две недели ее не видел, вхожу, дома никого нет, и записка на столе.
Он залез во внутренний карман пиджака и протянул Лике сложенный вчетверо листок.
«Паша, я ухожу от тебя. Прости. Не ищи меня».
– Да-а… – только и вымолвила Лика.
– Она что, даже тебе ничего не сказала?
– Нет.
– И телефон выключен… Кто он?
– Да откуда же я знаю?
– Я тебе все равно не верю, – произнес Павел с нескрываемой злобой.
Лика подумала, что, окажись сейчас под рукой какая-нибудь ваза с цветами, она бы вылила воду ему на голову. Нет, надо взять себя в руки.
– Почему? – спросила она как могла спокойно.
– Ну, например, потому что ты ее самая близкая подруга, а она должна была хоть кому-нибудь сказать, где она и с кем.
