– Согласны! – радостно ответила аудитория.
– А эксперимент можно? – Смех и крики одобрения.
– Нельзя. Исключительно теория, аналитика и полет мысли. Кто сказал сегодня, что философ «зрит в корень»? Вот и «позрите». Позволю себе слегка подтолкнуть ваше воображение. – Федор присел на край стола, сложил руки на груди и обвел взглядом аудиторию. – Кто помнит, что такое «рефлексия»? – Он кивнул, увидев поднятую руку.
– Размышления о происходящем в собственном сознании!
– Осознание того, как тебя воспринимают в обществе.
– Верно. В криминалистике это умение поставить себя на место другого, проанализировать его поступки и предугадать шаги. Вот и поставьте себя на место убийцы манекенов. Представьте, что вы – это он. Вы приносите с собой шарф, разбиваете витрину, вытаскиваете манекен… и так далее. Снова и снова. Зачем?
– Он псих!
– Не исключено. Но к этому мы еще подойдем. А пока о рефлексии. Кто он? Из нашего города или приезжий? Возраст. Образование. Характер. Каким вы его видите. Если это мессидж – то какой? Что он хочет сказать?
– Мотив! – выкрикнули из глубин.
– Мотив. – Федор помолчал. – Теперь еще один термин. «
Он с удовлетворением заметил, что ребята бросились доставать ноутбуки.
– Нашел! – выкрикнул кто-то. – Боязнь кукол!
– Чего?!
– Боязнь кукол! И вообще всяких искусственных антро… поморфных созданий.
– Это каких?
– Похожих на человека. Человекоподобных.
– Правильно, – похвалил Федор. – Кстати, об этом интересно сказано в романе Лема «Маска». Да и другие тоже писали. Честертон, например. И так далее. Человек всегда боялся механических кукол, считая их порождением дьявола. Эта боязнь распространяется и на роботов. Помните «Я робот» Азимова? Не кино, а роман? Советую прочитать. Это о фобиях. Теперь об эссе. Пишите кратко, помните, что краткость – сестра…
– Таланта!!
– Правильно. Не больше одной печатной страницы. Мы выстроим его социальный портрет и…
– И его повяжут?
– А что, ментовка опять в тупике?
– Еще чего – помогать этим козлам!
На скептиков зашикали.
Федор, дождавшись тишины, сказал внушительно:
– Как вам, должно быть, известно, я в прошлом работник милиции или, как вы выразились, мент. Так что попрошу. Насчет того, что его повяжут, – не исключаю. Более того, я в этом уверен. Преступник один, вас – легион. Устроим охоту на лис. Пошевелите серыми клеточками. Мы создадим виртуальный портрет убийцы манекенов, так сказать…
– Им серых клеточек не хватает? – выкрикнул какой-то нахал с галерки.
Федор проигнорировал бестактность. Сказал после паузы:
– Кстати, господа, вы не упомянули еще об одном очень важном качестве философа. Это широта взглядов и терпимость. Терпимость к инакомыслящему. К чужому человеку, чужой идее, чужому мнению. Запомните это. Это еще называется коммукативной толерантностью. Хотя справедливости ради необходимо заметить, что между философами иногда случаются драки и различные философские школы, мягко выражаясь, не одобряют друг друга и враждуют. Но это по отшению к своим, а к человечеству в целом они терпимы. Все ясно?
– Ясно!
– Работу подписывать?
– На ваше усмотрение. Мне важны не имена, а идеи. Хотя и автор тоже, любопытства ради. Но не настаиваю. Кстати, вспомнил! Нас пригласили в музей манекенов. Есть желающие?
– Есть!
– Значит, пойдем. Еще вопросы? Нет? Ежели нет, то вы свободны. Идите и не грешите!
– Аминь! – брякнул какой-то остряк.
На том и расстались. Федор Алексеев ушел, а студенты все шумели и не желали расходиться. Обсуждали убийцу манекенов, а заодно и Алексеева. Леша Лаптев вспомнил дело доктора, наделавшее в свое время много шума, и горячо убеждал всех, что если бы не Федор… «Философ – сыскарь, каких поискать, – кричал в азарте Леша. – И если он дал задание написать про убийцу манекенов, значит, он на тропе! У него не только голова варит! У него черный пояс в карате! Как он молотил Кристину… это мужик такой, Кристина, а потом сказал, что доставал велосипед с антресолей. Нет, Федя – классный мэн! Пруха, что он работает у нас!»
Глава 23
Философско-криминальные ночные бдения
Федор снова не спал ночь. Не мог заставить себя оторваться от студенческого «криминального чтива». Читал и пил кофе, чашку за чашкой. Фантазия зашкаливает, но в рамках. Некоторая стереотипность, в силу принадлежности к одной возрастной социальной группе, примерно одинакового жизненного опыта, взглядов и воззрений. Но есть и очень оригинальные работы, выпадающие из общего ряда. Прочитав почти все, он задумался. В голове его выстраивалась определенная личность –
Неудачный сексуальный опыт и в результате – манекены? Интересная мысль. Федор задумался. Педиофобия… Он потянулся за мобильником. Савелий уже спал.
– Спишь? – удивился Алексеев и попенял: – Смотри, Савелий, жизнь проспишь. У меня к тебе вопрос. Ты у нас человек читающий по должности, ты все знаешь. Как ты относишься к педиофобии?
– Который час? – невпопад ответил Зотов. Голос у него был хриплый. – Три? Ты что, не спишь?
– Я работаю. Нам, философам, не до сна, столько глобальных проблем накопилось. И лучше всего работается ночью. Так что ты об этом думаешь?
– О чем? – Было слышно, как Зотов зевнул – протяжно, с подвывом.
– Соберись, Савелий, и ответь на вопрос.
– Какой вопрос?