Глава 13
Пруденс показалось эксцентричным повторение вчерашних приготовлений. Она начала с ванны и настояла на том, чтобы ее замысловатую прическу разобрали и вымыли волосы.
— Но прическа такая красивая, мисс, — сказала Кэрри. — Она еще день продержится.
— Она мне не нравится.
Кэрри, видимо, поняла ее отвращение ко всему, связанному с Дрейдейлом, и начала вытаскивать шпильки.
— Ох, какие жесткие локоны, мисс. Парикмахер, должно быть, что-нибудь добавил, чтобы закрепить их. Вы правы, вашему мужу больше понравится, чтобы волосы ночью оказались мягкими и шелковистыми.
Пруденс вся порозовела, но не от неловкости. Она часто вспоминала, как Кейт задел ее грудь сквозь решетку и свои ощущения при этом. Всю ночь она томилась от глубокого неутоленного желания.
Подумать только…
Сегодня ночью!
Казалось греховным предвкушать такое удовольствие, после того как глупые амбиции привели ее к катастрофе, но так и было.
После ванны Пруденс села у маленького камина и, поворачивая голову, прочесывала волосы пальцами.
Торопливо вошла миссис Поллок.
— Время летит, дорогая. Ох! Почему ты вымыла волосы, когда их только вчера уложили?
— Потому что сегодня я хочу быть совершенно другой.
— Ах да, — просияла миссис Поллок, — сегодня ты выходишь за свою настоящую любовь.
Любовь, достойная песен трубадуров.
— Да, — улыбнулась Пруденс.
Она не надела свадебное платье. Она еще вчера попросила миссис Поллок избавиться от него. Пруденс выбрала серовато-зеленое платье, фасон которого позволял носить его без обручей, поэтому оно годилось для поездки.
Пруденс надела свежую сорочку, выбрала однотонный корсет и села, чтобы горничная могла причесать ее.
— Просто заколи волосы наверх, Кэрри. Времени мало. И я надену шляпку.
Шляпа широкополая и немного прикроет темный синяк на ее лице. Пруденс уже пыталась замаскировать его косметикой, но эффект оказался нелепым. В любом случае общество должно помнить, что натворил Дрейдейл.
Шелковые нижние юбки цвета слоновой кости вышиты зеленым, в тон платью, а на самом платье вышивка цвета слоновой кости. Прелестно, но неярко. Не сочтет ли Кейт ее наряд слишком сдержанным?
Но у нее больше нет ничего подходящего.
Корсаж впереди скреплялся рядом крошечных светлых бантиков. Вырез довольно глубокий, и Пруденс прикрыла его шелковой косынкой-фишю.
— Цвет тебе очень идет, — сказала миссис Поллок, — хотя в целом наряд немного простоват. Вот брошка Сьюзен. Давай ее приколем, она сюда очень подходит и добавит яркости.
Пруденс остановила ее руку и сунула брошь в левый карман.
— Она все же будет со мной.
Пруденс коснулась другой вещи, лежавшей в кармане.
Нож. Пруденс не прицепила его сегодня к подвязке и взяла с собой не из страха, просто он связан с Кейтом. Как и серебряная булавка и голубая фляжка в другом кармане. И шестипенсовик в туфельке.
Талисманы.
Нож и булавку Пруденс, как и вчера, считала оберегами от страха. Сегодня они нужны ей даже больше, поскольку ей нужно свершить этот труд для человека, который так много для нее сделал.
Пруденс надела широкополую соломенную шляпку, которую миссис Поллок поспешно украсила лентой цвета бантиков на корсаже, потом — изящные шелковые туфельки на каблучках, того же оттенка, что и платье. Они предназначались для танцев, но переживут дорогу до церкви и обратно.
Все остальные вещи были уложены в сундук, который уже отнесли в карету.
Пора идти.
Пруденс надела кольцо с гранатом на средний палец, на котором оно лучше сидело, и улыбнулась воспоминаниям.
Однако когда она вышла из комнаты, спустилась по лестнице и взяла руку Толлбриджа, чтобы сесть в карету, ощущения ее были близки к вчерашним. Генри Дрейдейл обязательно что-нибудь учинит, дабы показать, что бывает с теми, кто ему перечит, а Кейт ему не просто перечил.
Дрейдейл задумал убить Кейта. Она это знала.
Пруденс осторожно вошла в карету, готовая к опасностям, и молилась, чтобы раны Дрейдейла помешали ему сегодня действовать.
Пруденс успокоится только тогда, когда окажется на значительном расстоянии от Дарлингтона, и даже тогда будет молиться, чтобы Кейт смог защитить их от мести Дрейдейла.
Церемония назначена на девять утра, и Пруденс надеялась, что в столь ранний час зевак соберется поменьше. Однако когда они подъехали к церкви Святого Катберта, народу вокруг было даже больше, чем вчера. А почему нет? Свадьба Пруденс символизировала скандал в лучших семьях Дарлингтона и любовь, достойную песен трубадуров.
Все это она понимала, но не хотела встречаться с публикой лицом к лицу. Толлбридж вышел и ждал ее, подав руку, но у Пруденс, казалось, все мышцы вдруг одеревенели.
Однако второй раз устроить проблемы у алтаря просто немыслимо. Пруденс тронула талисманы в карманах и заставила себя двинуться. Она вышла из кареты, вскинув голову и улыбаясь, взяла руку Толлбриджа и устремилась к церкви.
От перешептываний она вздрогнула, но какая-то женщина крикнула:
— Счастья невесте!
Другие эхом подхватили.
Но потом мужской голос выкрикнул:
— Позор шлюхе!
Некоторые поддержали его возгласами «Позор!».
К ужасу Пруденс, между сторонниками добра и зла началась потасовка.
— Идем, — сказал Толлбридж и быстро провел ее в церковь.
Оказавшись внутри, Пруденс прислонилась к стене.
— Почему? Почему?!
— Полагаю, это работа Дрейдейла. Соберись. Если это худшее, что он может сделать, то ты легко отделалась.
Эрон поспешно вышел на паперть.
— Что за суматоха?
— Пустяки, — ответил Толлбридж. — Мои люди об этом позаботятся.
Значит, он ожидал подобных проблем? Пруденс жалела, что он ее не предупредил.
Толлбридж строго взглянул на нее и прошел в церковь, оставив наедине с братом.
— Еще больше позора на наше имя, — сказал Эрон.
— Не из-за меня, — выпрямилась Пруденс.
— Если ты не хотела Дрейдейла, не надо было принимать его предложение.
Пруденс стиснула зубы, потом взяла его за руку и сказала:
— Идем.
— Весьма невежливо с твоей стороны запретить Сьюзен появляться в собственном доме, — заметил Эрон, когда они подошли к двери, ведущей в центральный неф.
— Я это сделала?
