Кейт нашел завтрак на маленьком столике. На кухне знали, что он любит, поэтому на столе была говядина и эль. Вкусы Пруденс были неизвестны, поэтому прислали и кофе, и шоколад, и выпечку, и тарелку с разными сортами сыра, и вареные яйца.
Хорошая работа. Нужно не забыть передать благодарность слугам, работающим на кухне.
Вчера, со всей этой суматохой, Кейт почти ничего не ел, но и сейчас ему было не до еды — ум его был занят настоящим и будущим.
Что на него нашло? Почему он затеял эту соблазнительную игру? Ведь чуть было не нарушил свои намерения. Да и Пруденс отнеслась к его заигрываниям весьма благосклонно. Ее сияющая готовность едва не толкнула его через край.
Проклятие!
Положив нож и вилку, Кейт отхлебнул эль.
Пруденс вошла полностью одетая, волосы просто собраны наверх.
— Ешь, не нужно ждать.
Улыбнувшись, она села и налила себе шоколад, столь же бодрая, сколь и незнакомая, но он хотел ее даже теперь.
— Боже мой! Это лучший шоколад, который я когда-либо пробовала, — сказала Пруденс, отпив глоток.
— Нужно вознаградить того, кто его готовил, — сказал Кейт, но когда ее язычок скользнул по верхней губе, стирая капельку шоколада, он чуть не сорвался.
— Ты так разоришься, поскольку я уверена, что все в Кейнингзе великолепно.
— Я отдам последнее пенни за твой восторг.
Пруденс улыбнулась, но явно приняла его слова за шутку. А он сказал правду.
Она в жизни была так обездолена, что ее настолько легко привести в восторг? Кейт хотел приводить ее в восторг до смерти.
— Даже два дня тому назад я не могла этого вообразить, — сказала Пруденс, намазывая маслом сдобную булочку. — Это все еще кажется нереальным.
— Завтрак?
Пруденс быстро взглянула на него:
— Завтрак с тобой.
Ах, эти туманные серо-голубые глаза с тяжелыми веками…
— Два дня назад ты готовилась к свадьбе с Дрейдейлом, — напомнил Кейт. — Ох, прости. Даже не думай об этом.
Пруденс застыла, потом снова улыбнулась:
— Не буду. Никогда. А что ты делал два дня назад?
— Завтракал в «Талботе» и планировал отравиться в церковь, дабы увидеть триумф моей прекрасной Геры… — Опять неудачная тема. — А теперь расскажи мне о своем маленьком пандемониуме.
— Ох! — Пруденс отложила булочку. — Демоны пляшут вокруг Карен. Моей горничной, — пояснила она.
— Каренхаппух. Дочь Иова. Я помню. Она слишком молода для роли горничной.
— И неопытна.
— Тогда почему она твоя горничная?
Вопрос был простой, но Пруденс от него онемела. Она совсем забыла, что без упоминания о ненависти Артемис ситуация теряет смысл. Пруденс не хотелось говорить Кейту об обвинениях его невестки, но о ней самой сказать пришлось.
— Ее прислала Артемис. Думаю, она возмущена. Это понятно. Я заменила ее здесь, даже заняла ее комнаты.
— Она освободила их, как только Роу умер, так что смысла в этом нет. Думаю, возникло какое-то замешательство среди слуг.
Пруденс могла возразить, но это не служило ее цели.
— Выбери другую горничную, — сказал Кейт.
— Карен сообразительная и научится.
Кейт слегка нахмурился, явно озадаченный.
— Но тебе нужна умелая горничная, как и мне нужен квалифицированный камердинер. Такая, которая подготовит тебя к встрече с местным обществом.
Местное общество. О Господи! Она совсем забыла о мире за пределами этих комнат.
— Пока не привезут мой сундук… — начала Пруденс.
— Это произойдет сегодня.
— Даже в этом случае у меня нет ничего подходящего для траура, и я не смогу познакомиться с местным обществом.
— Кто-нибудь может наведаться. Тебе нужно выглядеть достойно. Умелая горничная проследит за твоими руками.
— У тебя тоже обломаны ногти, — напомнила Пруденс.
Кейт протянул руки, и она увидела аккуратно подстриженные и отполированные ногти.
— Эго первое, на чем настоял Рэнсом.
— Хорошо, но я не могу мгновенно достать квалифицированную служанку.
— Тебе поможет горничная матери.
— Твоя матушка меня избегает.
— Я поговорю с ней, — вздохнул Кейт.
Они попререкались, и Пруденс удалось отвлечь мужа от Карен. Это слабость, но на данный момент юная служанка была в Кейнингзе ее единственным другом, кроме Кейта и Перри.
— Твои раны, должно быть, хорошо заживают. — Пруденс снова взяла булочку. — Ты почти не хромаешь, но, пожалуйста, вызови доктора. Раны могут воспалиться. Я знала человека, который умер от раны на ноге.
— Раны не воспалились, но мне нравится, когда ты хлопочешь надо мной.
— Тогда я буду хлопотать над тобой день и ночь напролет, любимый. Обещай, что ты пока не будешь ездить верхом.
— Это настоящая кара. Но, боюсь, в ближайшие два дня я буду так привязан к письменному столу, что у меня на заду появятся другие раны. — Кейт снова наполнил свою кружку. — И все-таки я не совсем понимаю твой пандемониум. Итак, твоя горничная молодая и неумелая.
— Вчера это казалось ужаснее, — вздохнула Пруденс, — но до сих пор создает проблемы. Я сказала Карен, что она будет моей горничной временно, но, насколько я поняла, это значительно подняло ее среди слуг.
Кейт присвистнул:
— Графиня Малзард среди слуг? Неудивительно, что у Рэнсома сегодня утром был такой вид, будто он жевал лимон.
— Но если я отправлю ее к прежним замятиям, боюсь, другие слуги будут с ней жестоки.
— У тебя доброе сердце, Пруденс, но ты не можешь взять ее в горничные. Она совершенно не подходит.
— Это я совершенно не подхожу!
— А это означает, что тебе нужна в высшей степени квалифицированная горничная для баланса.
Неразумно было ожидать, что он запротестует.
— Хорошо. Но почему я не могу оставить и Карен, чтобы она бегала по всяким поручениям и тому подобное?
— Для этого нет причин. Наш ранг предполагает некоторые привилегии, и одна из них заключается в том, что любой бросается выполнять наши желания. Ей понадобится какое-то официальное назначение. Спроси Артемис. Она знает.
Пруденс сумела сдержать реакцию.
— Мне не хочется ее беспокоить. Должно быть, сейчас для нее ужасное время.
