– Наехали на порядок, – начал было объяснять я, но меня уже никто не слушал. Подвахтенные, толкаясь, бросились к выходу, словно в цехе вспыхнул пожар.
– Все посторонние – прочь с промысловой палубы! – грозно заорал по громкой связи капитан, когда люди, выскочившие из рыбцеха, приникли к фальшборту, стараясь разглядеть подмятый порядок. Ему пришлось повторить это несколько раз, прежде чем подвахта вернулась ко входу в рыбцех. Все сгрудились в курилке.
– Приплыли! Картина Репина, – Фиш в сердцах сплюнул.
– Нарулил щенок, чтоб его разорвало, – произнес Дракон. Все поняли, что он имеет в виду Трояка.
– А может, и не он, – заметил Войткевич. – Капитан тоже на мостике был.
– Теперь-то какая разница, кто нарулил! – сказал Фиш. – Будем болтаться, как дерьмо в проруби, черт знает сколько времени.
– Только ловиться начал, – вздохнул реф. Все помолчали, вспомнив первый утренний порядок, который оказался таким богатым, что его до сих пор не успели уложить по поддонам.
– Может, обойдется еще, – предположил реф. – Машиной надо поработать вперед-назад.
– Догадаются, поди, без нас, – сказал Фиш.
– Эти догадаются, как же, – зло сказал Дракон. – Засадят еще глубже, по самое пенсне.
– Ладно, пошли работать, пока последнее не протухло, – Фиш затушил окурок и начал натягивать перчатки. Подвахтенные вернулись в цех и заняли свои места у укладочного стола.
– Судоводители, мать их, – никак не мог успокоиться Дракон.
Словно в ответ ему, по громкой трансляции раздался голос капитана.
– Боцману и матросам палубной команды собраться на корме.
– Вперед-назад, говоришь? – Дракон с усмешкой посмотрел на рефа. – Начнется сейчас цирк, – он снял фартук и бросил его на стол. – Такое у нас будет вперед-назад, – Дракон крепко выругался и вышел из цеха.
– А ну, студент, давай-ка за ним, – сказал мне Фиш. – Разнюхаешь, что да как, и быстро обратно. Только глаза там не мозоль, – крикнул он уже вдогонку.
Капитан Горобец стоял, широко расставив ноги и придерживая рукой накинутый на плечи пиджак. Он был похож на главнокомандующего, у которого в ходе сражения что-то пошло не так, и вроде бы нужно что-то делать, но что и как, непонятно. Он не показывает виду, старается держаться, храбрится и отпускает шуточки, но в беспокойных глазах уже поселилась неуверенность и тоскливое одиночество неудачника. «Вы видите перед собой несчастного Мака» – вспомнился эпизод из «Войны и мира», когда в ставке русских появился разбитый австрийский маршал.
«Войско» выстроилось тут же, около железного бака для сжигания мусора – три матроса и боцман. В сторонке стоял Кислин, немного дальше, чем следовало бы стоять человеку, который имеет отношение ко всему происходящему.
– Боцман, почему мусор своевременно не сжигаем? – капитан, видно, решил начать издалека. Он кивнул на куски картона и обломки деревянных ящиков, торчащие из бака.
– Сожжем, – хмуро ответил Дракон. – Не извольте беспокоиться.
– Ну, значится, так, – Горобец перешел к делу. – Что у нас тут произошло, вы уж, наверное, в курсе… Намотали, етить, капитально. Ни туда, ни сюда. Нужно подцепить его, заразу, буй этот, и попробовать перетащить через корму на другой борт. Может быть, петля соскочит с вала, или хотя бы слабину даст. Тогда еще машиной подработаем. Такой вот план. Что скажешь, боцман?
Дракон перегнулся через фальшборт и долго смотрел на торчавшую из-под корпуса вешку.
– Подцепить-то, конечно, можно, – сказал он. – Но перетащить вряд ли получится.
– Получится, не получится, – Горобцу не понравилось холодное спокойствие боцмана. – Надо не рассуждать, а дело делать.
Дракон только усмехнулся. По этой усмешке всем стало понятно, что перетащить не получится. Тем не менее, он сказал Попяну:
– Тащи багры, ара.
– Нырнуть бы, – неожиданно раздался негромкий голос матроса Пахули.
– Что? – оживился Горобец.
– Нырнуть бы, – повторил Пахуля. – Да и посмотреть, что там на валу. Может, просто отрезать, и все дела.
– Это, конечно, самое лучшее! – было видно, что такой вариант в голове у Горобца был, но он не хотел его сам предлагать. – Вот только кто нырять будет? – вкрадчиво спросил он.
– Я могу, – простодушно произнес Пахуля.
– Да ты что, с дуба рухнул!? – взвился Дракон. – Ты посмотри, качает как! Корма по воде хлопает. Под нее попадешь, прибьет к чертовой матери!
– Так я аккуратно, – возразил Пахуля. – Под волну-то не полезу.
Все посмотрели на него с удивлением. Пахуля, несмотря на свою необычную фамилию, был, наверное, самым незаметным и невыдающимся человеком на судне. С совершенно невыразительной внешностью, он всегда как будто сливался с окружающей обстановкой. До той минуты я не мог припомнить, чтобы он что- нибудь сказал или сделал такое, что осталось бы в памяти. То есть он работал, как все палубные матросы, исполнял свои служебные обязанности, ходил в столовую, четыре раза посмотрел «Войну и мир». Еще было известно, что родом он из Архангельской области. Коренастый, русый, угловатый. Помню, как реф Валера однажды спросил его: «Слышь, Пахуля, а откуда у тебя такая чудная фамилия?». Но вот странное дело, как
