соображая, что делает, Оксана повисла на руке у Артура:
— Пожалуйста, остановись! — закричала она.
Артур отшвырнул ее с такой силой, что она отлетела, не удержалась на ногах и, упав, ударилась головой и потеряла сознание.
Очнулась Оксана оттого, что кто-то держал перед ее носом ватку с нашатырем. Она взялась за голову, застонала.
— Больно, да? — участливо спросила молоденькая медсестра, склоняясь еще ниже к Оксане. — Давайте я вам рану на лбу обработаю. Вы ударились сильно.
— Обо что?
— Об стол. Ваш муж сказал, что вы внезапно потеряли сознание. Но уже все хорошо.
— А где Артур?
— Ваш муж сейчас показания дает.
— Какие показания? — она привстала на локте. — Где бродяга?
— Какой бродяга? Тот, который на вас напал, что ли? Не переживайте, он уже никому зла не причинит.
Девушка кивком указала в сторону, и Оксана в ужасе обернулась. Там стояли носилки, а на них лежало тело, упакованное в черный пластиковый мешок.
— Он что, мертв?!
— Думаю, да, — спокойно ответила медсестра. Закатала Оксане рукав и сделала укол. — Сейчас вам полегчает. Не надо нервничать. Я понимаю, смерть всегда тяжело наблюдать, чья бы она ни была. Я в первый раз так вообще выла, думала, из медицины уйду. Но ничего, привыкла. А вы что, ничего не помните?
Оксана покачала головой.
— На вас напал этот бомж, который лежит сейчас там. Какой-то проходивший мимо мужчина оттащил его и начал избивать. Когда из бара выскочил ваш муж, бродяга был уже мертв, а убийцы и след простыл.
Оксана смотрела на нее во все глаза.
— Кто это вам так рассказал? — спросила она, уже зная, какой услышит ответ.
— Так ваш же муж, Артур! Красивый он у вас… наверное, классно с таким жить…
— Он мне не муж, — прошептала Оксана, встав и запахнув на груди курточку. Ей очень захотелось оказаться сейчас где-нибудь подальше от Артура. Лучше бы у мамы.
Оксанка ощутила себя маленькой девочкой и заревела.
— Ты что-нибудь помнишь? — больно взяв ее за локоть, спросил появившийся из ниоткуда Артур.
Она отрицательно затрясла головой:
— Нет…
— Пойдем. Нужно будет сначала в отделение, я еще раз показания дам. А потом уже домой поедем. Или тебя сразу домой отвезти?
Под его взглядом Оксане стало холодно. Она вдруг подумала: если Артур сейчас догадается, что она все помнит, то ей не жить.
— Что случилось, Артур? — спросила Оксана дрожащим голосом.
— Ерунда. Пойдем. Тебе сейчас вредно нервничать.
— Да, да, лучше ей сейчас полежать, — вступила медсестра. — Не волнуйте вашу жену, тем более что она ничего не помнит.
— Совсем ничего? — внимательно вглядываясь в ее лицо, спросил Артур. — Пожалуй, надо все-таки ехать домой.
— А как же твои показания?
— Я потом сам поеду.
Дома Оксана долго металась по комнате, не зная, что решить. Она боялась оставаться с Артуром, но и боялась уехать, ведь тогда он поймет, что на самом деле она вовсе не теряла память.
— Марина, — набрав номер телефона, жалобно сказала Оксана. — Ты можешь сейчас приехать? Мне нужно много тебе рассказать.
Через час она уже ехала с подругой в такси подальше от этого страшного человека. Они собрали только некоторые ее вещи, все забирать побоялись.
— Надо кое-чем пожертвовать, — рассудительно сказала Марина. — Если повезет — потом заберешь.
На кухонном столе Оксана оставила записку, продиктованную подругой.
«У тети нашли рак, она в больнице. Срочно выезжаю к ней. Твоя Оксана».
Глава 11
Гинкго билоба — «живое ископаемое», завезенное в Европу из Китая. Марк когда-то уже видел такое дерево в ботаническом саду, и ему вспомнились слова экскурсовода о том, что таких деревьев в Европе всего несколько экземпляров. Редкость несомненная. Но откуда он взялся в кавказском лесу?!
Марк обошел вокруг ствола, прикасаясь к нему рукой. Примерно метр в диаметре — еще есть куда расти. У себя на родине гинкго живет по тысяче лет и достигает четырех с половиной метров в диаметре. Мистическое дерево — даже Гёте посвящал ему стихи, воспевая листья странной формы, похожие на два соединенных уголками сердца.
Марк остановился и задрал голову вверх. Почудилось светлое облачко, будто бы запутавшееся в ветвях. Оно медленно отделилось от кроны и поплыло в сторону горы на противоположной стороне реки. Тут же глухо взвыла собака, заплакал грудной ребенок. Марк с удивлением обернулся.
Никого. Только безмолвный тихий лес кругом.
Новый порыв ветра принес шелест листьев и слабые, словно идущие из ветвей гинкго голоса:
«Иди… иди за мной…»
Марк, никогда не считавший себя ни трусом, ни суеверным, почувствовал, как мороз продирает по коже. Стало вдруг настолько не по себе, что даже волосы на голове зашевелились. Отдернув руку от ствола, он отступил на шаг и опять огляделся.
— Да это просто листва шелестит, — делано рассмеялся он, стараясь себя приободрить.
Сизое облачко тумана возникло около его ног и покатилось вдоль реки. Оно остановилось у моста, и Марк машинально пошел следом. Возникло ощущение, что его куда-то ведут.
«Увидь меня сейчас кто-нибудь из знакомых — мне конец. Кому захочется, чтобы его дело вел шизанутый адвокат?»
На этой оптимистической ноте Марк приблизился к подвесному мосту и пошел по нему, держась за перила. На другой стороне реки сел на поваленное дерево, достал план-карту, развернул и внимательно рассмотрел детали. Стрелочками и крестиками на ней было показано все, что касалось преступления. Кто где стоял, кто куда шел.
У подножия горы Марк опять остановился, рассматривая местность вокруг и пытаясь представить события второго октября. Потом, шаг за шагом, осмотрел место предполагаемого падения Старченко. Прикинув траекторию, прошелся несколько раз по радиусу. Высота горы — метров двести. Упав с такой высоты, выжить невозможно. Но тело было найдено на противоположном берегу. Почему? Марк опять принялся изучать план. Отметка о местонахождении тела практически напротив скалы.
А если предположить, что потерпевший упал в реку? Могло ли его выбросить течением на другой берег? Река быстрая, в таком случае труп отнесло бы ниже по течению. Чтобы напротив — это только если переплыть…
Марк оглянулся на скалу и отбросил мысль о пловце как бредовую.
Он поднимался в гору очень медленно, запоминая малейшие детали, и примерно через полчаса был
