Пришел и ушел. Сделал то, что должен был сделать: защитил своего ребенка, вытащил дочь из передряги. Пойманный злодей стал достоянием истории. Его миссия окончена.
И личные проблемы, которым несколько десятков лет, тоже теперь разрешены. Он познакомился со своей дочерью. Между ними установились неплохие отношения — куда лучше, чем он смел надеяться.
Что же касается его и Кэролайн, Додж был уверен, что мир перевернется, прежде чем эта женщина снова согласится лечь с ним в постель. Но вчера ночью…
Стоп!
Если он позволит себе думать об этом, то развернет машину назад так быстро, что свернет себе шею. Любовь к Кэролайн, ее любовь к нему — это был бонус, подарок, которого он не ожидал и не заслужил. Он будет благодарен за это до конца своих дней. И закончим на этом.
Зачем портить все хорошее, что было, слезным прощанием? Уж лучше расстаться вот так.
Без него жизни двух его любимых женщин вернутся в привычную колею. Им будет не хватать его не больше, чем руки, вынутой из ведра с водой. Так говорил Доджу отец, когда он подростком угрожал ему, что уйдет из дома.
«Знаешь, что происходит в ведре воды, когда оттуда вынимают руку? — вопрошал родитель. — Очень скоро все выглядит так, как если бы этой руки там никогда и не было. Так что давай, иди. Посмотрим, будет ли мне до этого дело. И посмотрим, как долго ты прошляешься».
Все так и будет. У Кэролайн есть ее работа, которая поможет отвлечься. Берри волевая и талантливая. Она оправится от потрясения последних нескольких дней, и все в ее жизни будет хорошо. А если ей нужна поддержка, то рядом этот парень — Скай Найланд, — с огромными плечами и внушительными формами.
Но если помощник шерифа посмеет навредить его дочери и Додж узнает об этом, он вернется и убьет его.
Телефон зазвонил, наверное, в тысячный раз. И почему эта женщина никак не уймется?
Но на экране высветился номер Дерека. Он звонил уже второй раз за сегодняшний день. В первый раз Додж не ответил. Но сейчас он подумал, что вполне справится с разговором, и, сорвав телефон с пояса, нажал на кнопку и рявкнул:
— Да!
— Додж?
— А ты кому звонил?
Дерек усмехнулся.
— И тебе доброго здоровья.
— Привет.
— Привет. Как твои дела? Все в порядке?
— А что должно быть не в порядке?
— Мы с Джули волнуемся. Ты обещал звонить, а сам не звонишь.
— Я был занят.
— Ну и как там все прошло?
— Отлично.
— Тогда почему у тебя такой голос?
— Потому что с меня, скорее всего, возьмут штраф за курение в этой чертовой машине из проката.
— Так тебе и надо.
— Это дискриминация. Все, что мне нужно, это хороший адвокат, чтобы защитил мои интересы в суде. Но я не знаю ни одного.
— Бьешь ниже пояса. Значит, с тобой все в порядке, но что-то чертовски тебя разозлило. Что происходит?
— Ничего. Я уже возвращаюсь.
— Так быстро?
— Вылетаю сегодня. Может, завтра утром. Это кое от чего зависит.
— От чего же?
— Может, покручусь тут еще вечерок. Поем хорошей мексиканской еды. Видит Бог, в Атланте нет ничего подобного.
— Проблема, которая привела тебя туда, — она решена?
— Да.
— Все прошло хорошо?
— Все прошло замечательно.
— На кого она похожа?
— На свою мать.
— Это хорошо или плохо?
— Послушайте, советник, вы потратили все минуты в моем тарифном плане. Собираетесь мне это компенсировать?
— Ну же, Додж, поговори со мной.
— Мне казалось, что именно это я и делаю.
— Если есть проблемы и тебе нужна моя помощь…
— Проблем нет, а помощь мне понадобится только в оплате телефонного счета.
Последовала пауза, затем Дерек твердо произнес:
— Прекрати это и расскажи мне, что там у тебя происходит.
— Нечего рассказывать.
— Как-то трудно в это поверить.
— Подай на меня в суд.
— Ты говорил, что твоя дочь попала в переделку. И что в дело вмешалась полиция.
— У вас замечательная память, советник. Вам никто не говорил?
— Так это полицейское дело завершилось?
— Да. Большей частью.
— Большей частью?
— Угрожавший ей негодяй мертв, а она в безопасности.
— Тогда что мешает тебе быть счастливым?
— А кто сказал, что я несчастлив?
— Голос у тебя несчастливый.
Мысль рассказать все Дереку и услышать, что он думает по этому поводу, казалась довольно соблазнительной, поскольку мнение друга действительно было важно для Доджа, хоть он и отрицал это изо всех сил. Но личный аспект его проблемы был довольно грустной историей. И сам он выглядел в этой истории куда как неприглядно. Доджу не хотелось терять уважение Дерека и Джули. Что же касается его неудовлетворенности «полицейским делом», она была необъяснимой, необоснованной и, возможно, несущественной. Так что о ней тоже не хотелось рассказывать.
— В вашей жизни не хватает драматизма, советник, и вы решили занять немного у меня? — грубовато заметил Додж.
— Что ж, хорошего тебе полета, — сдавшись, ответил Дерек.
Разговор был закончен. Додж не мог преодолеть охватившее его возбуждение. Ему необходимо было выкурить сигарету, поэтому он остановил машину у обочины. Он был на перепутье. В буквальном смысле слова. Прямо перед тем местом, где он остановился, шоссе раздваивалось. Правая дорога вела в аэропорт, откуда он, возможно, уже сегодня вечером сможет улететь в Атланту. А левая почти наверняка приведет к месту охоты за призраками.
Тогда зачем вообще об этом думать? Почему сразу не свернуть направо? Он закончил все свои дела.
Закончил, но не все. И Додж не мог продолжать и дальше делать вид, что не понимает этого.
Он не удалился по-английски, он просто-напросто сбежал.
Сбежал, потому что оказался слишком большим трусом, чтобы найти в себе силы попрощаться. Две
