— Не забьет, — не менее уверенно отозвался Мистраль.
Рыжий капитан установил мяч на берегу озера. Между ним и воротами оставались лишь ров и невысокая насыпь, но тут подсуетились защитники и перенесли частокол так, чтобы он находился между воротами и точкой удара. Между прочим, в старину такая штука называлась «стенка» и из-за косности тогдашних правил составлялась из живых игроков.
Капитан «львов» насупил брови и разогнался.
Мяч полетел.
— Мимо, — вздохнул Филипп.
— Мимо, — согласился Мистраль.
Коленце затрубил в свисток, и схватка за мяч у ворот «пушкарей» прекратилась — правда, не сразу, а после того, как херувим весьма чувствительно попинал по ногам половину вражеского состава.
— Что такое! — возмутился писатель. — Где это он углядел игру рукой?
Судье показалось, что кто-то из «пушкарей» коснулся мяча, когда тот летел. На самом деле желто- черного футболиста предусмотрительно толкнул в спину игрок соперника, чтобы он потерял равновесие, взмахнул руками и нарушил правила.
— Пенальти, пенальти! — обрадовался Филипп.
Не то чтобы он очень уж переживал за «львов», просто ему нравилось, что игра неминуемо приближалась к первому голу. Кому охота смотреть матч, в котором никто не забивает?
Коленце предъявил нарушителю карточку цвета его формы и попросил «львов» поставить мяч на точку, что рыжий капитан в точности и исполнил.
Вратарь «пушкарей» с ненавистью посмотрел на него (все вратари на свете ненавидят пенальти еще больше, чем судей), подошел к частоколу и выдрал из него одно из бревен, после чего вернулся на место. Коленце озабоченно нахмурился и свистнул.
И-и-и-и-кья-я-я-я!
Мяч честно попытался влететь в ворота, но встретил на своем пути бревно, которое с размаху отбило его. До глубины души оскорбленный таким приемом, мяч помчался обратно. Дыша жаждой мести, он въехал в солнечное сплетение красно-белому игроку (тому, кто и соорудил пенальти из ничего) и отбросил его метров на тридцать в затянутый тиной ров.
Стадион восторженно ухнул и разразился аплодисментами. Блондинистый вратарь поклонился, вернул бревно гиганту-защитнику, который с трудом поставил его на место, повесил в воротах гамак и улегся в него изучать другую книжку, которую он предусмотрительно позаботился спрятать в заднем кармане.
Пострадавшего игрока «львов» выудили изо рва и, констатировав, что к делу он в ближайшее время непригоден, заменили на более свежего. Тренер «пушкарей» тоже отвлекся от мыслей о дороговизне земельных участков и заменил гиганта-защитника, недавно схлопотавшего карточку, на молодого легконогого парня с бритой головой, длинным носом и ямочками на щеках.
Последующие четверть часа прошли в обоюдных атаках, но, как назло, игроки оступались на насыпи, увязали в болоте и падали в ров. Впрочем, легконогий дважды чуть не забил, но в первый раз отвлекся на девицу на трибунах, которой стал легкомысленно посылать воздушные поцелуи, а второй раз получил зеркалом по голове от кудрявого полузащитника, который ухитрился отобрать у него мяч. Однако обеспокоенный вратарь «львов», чуя, что атаки соперника становятся все мощнее, разобрал частокол и кое-как заколотил бревнами ворота. Теперь он мог быть более или менее спокоен за их сохранность. Его коллега на другом конце поля только насмешливо хмыкнул и, покачиваясь в гамаке, перевернул очередную страницу.
— Они засушили игру, — объявил Мистраль, глядя, как капитан «львов» готовится исполнить девятнадцатый за матч бесполезный штрафной после того, как хрупкий херувим (известный среди футболистов как «этот бешеный») в борьбе за мяч втоптал в землю аж трех соперников, а еще двух скинул в овраг.
— Ничего подобного, — возразил Филипп. — Очень даже интересный матч. И точка отличная. Как раз его.
— Ну, раз его точка, значит, точно не забьет, — проворчал писатель.
Мяч шваркнулся о штангу с таким звуком, что стадион содрогнулся, рикошетом отлетел в боковую стойку и упал перед воротами. Вратарь рванулся к нему и книжкой смахнул его за лицевую линию. Несмотря на несколько пижонские замашки, дело свое беловолосый знал в совершенстве.
— Угловой, — сказал Филипп.
Бить угловой отправился кудрявый. Он был очень сердит, потому что разбил свое зеркало в столкновении с кем-то из противников.
— Ну и что он придумает? — скептически спросил Мистраль.
Кудрявый уперся руками в бока, подумал немного, отставил зад, опустил руки, потоптался на месте и лишь после этого лягнул мяч, который закрутился и по немыслимой траектории влетел прямо в ворота.
— Вот это да! — в восхищении сказал Филипп, не веря своим глазам.
«Львы» рванулись поздравлять товарища, забившего гол, да еще такой классный, однако кудрявый предпочел избегнуть их благодарности, от которой могла пострадать его прическа, и нырнул в озеро. Херувим стоял у ворот, кусая губы. Ему казалось, что он предусмотрел все варианты, кроме этого, казавшегося самым невероятным. В отместку он пнул гамак вратаря и высказал последнему все, что думал о нем и его предках. Легконогий и фараон растащили товарищей как раз в то мгновение, когда защитник дошел до прабабушки вратаря, которая, по мнению говорящего, вела себя в молодости довольно легкомысленно. Тут на горизонте появился Коленце, которому карточки явно жгли карманы, потому что он постоянно их поглаживал, и ссора как-то неправдоподобно быстро сошла на нет. Судья указал на центр поля, куда и направились нападающие «пушкарей».
— Я так и думал, что «львы» сильнее, — заметил Филипп.
— Потому что они забили гол? — хмыкнул Мистраль. — Не забывай, игра еще не кончена.
— Все-таки тебе больше нравятся «пушкари», — поддразнил его Филипп.
— Пусть сначала сравняют счет, — возразил здравомыслящий Мистраль. — Тогда я и решу, какая команда мне больше нравится.
Но вместо сравнивания счета едва не вышло удвоение, потому что рыжий капитан перемахнул через болото и, оставив далеко позади защитников противника, выскочил один на один с вратарем «пушкарей». Впрочем, вратарь тоже оказался парень не промах: как выяснилось, он позаботился захватить с собой сетку от гамака, которую и набросил на капитана. Тот запутался и упал, а херувим прямо в сетке отволок его в ров и попытался там утопить, за что все-таки получил от Коленце свою желтую карточку. Вратарь в это время постукивал возле ворот мячом о землю, усиленно делая вид, что он тут ни при чем. Тем не менее судья провел с ним профилактическую беседу на предмет связи красной карточки с намеренным причинением вреда здоровью соперника, и вратарь заверил его, что будет тише воды, ниже травы. Кстати сказать, он сдержал свое слово, но так, что соперники сильно об этом пожалели.
— Что-то скучновато становится, — заметил Мистраль после того, как фараон ухитрился-таки затолкать мяч в заколоченные ворота «львов», но боковой арбитр неверно показал вне игры, и гол не зачли. — Как вообще твои дела?
— Никак, — довольно уклончиво ответил Филипп.
— Когда твоя свадьба с Матильдой? — полюбопытствовал писатель.
— Это зависит от многих условий, — отозвался Филипп, думая об Аде.
Мистраль кивнул:
— Да, с Вуглускром вряд ли поспоришь.
— Вуглускр тут совершенно ни при чем, — почему-то рассердился Фаэтон. Мистраль быстро взглянул на него. Неприязнь приятеля к своему будущему тестю вовсе не была для него секретом.
— Я слышал, ты поссорился с Ровеной, — сказал Филипп, чтобы избежать скользкой темы. — Это правда?
— Я с ней не ссорился, — зачем-то уточнил Мистраль. — Это она решила поссориться со мной. — Он поколебался. — У меня тут такая встреча была на днях…
Он хотел рассказать Филиппу о том, что видел в Городе Очень Странных Существ. Но его собеседник
