нет, и поэтому от этого стона у меня по спине пробежали мурашки.
Я повернулась, и луч фонарика повернулся вместе со мной. Тут только я заметила, что в башне находится второй человек.
Это был мужчина лет тридцати пяти, темноволосый, худощавого сложения. Пуля угодила ему в грудь, и на белой рубашке расплылось кровавое пятно. Глаза его были закрыты, и он тихо стонал.
Как сказал тот муж, который, вернувшись домой, застал свою жену в постели с лучшим другом, «у меня возникла масса вопросов». Насколько я видела, при этом человеке не было никакого оружия. Он не походил ни на убийц, ни на их подручного. Напрашивался вопрос: что же в таком случае он делает здесь?
«Может, он просто клошар[15], который живет в этих развалинах?» — думала я. Но, хотя на этом человеке была самая будничная одежда — джинсы и рубашка, впечатления бездомного он не производил.
Тяжелый чемодан оттягивал мне руку. По-хорошему мне следовало поставить его на пол и обыскать раненого, но я не могла на это решиться.
Пока я терзалась сомнениями по поводу того, что мне предпринять, раненый брюнет открыл глаза, которые у него, кстати, оказались светло-серыми, и зачарованно уставился на меня.
–?О, Вероника… — не то прошептал, не то выдохнул он.
–?Знаю, — раздраженно отозвалась я. — А вы, черт возьми, кто такой?
–?Вы меня не узнаете? — искренне удивился он.
–?С какой стати? — огрызнулась я. Волосы падали мне на лицо, и я отвела их рукой, едва не стукнув себя чемоданом по физиономии. Левое плечо, которое мне прострелил Филипп, снова начало болеть.
–?Я Артюр Боннар, — сообщил раненый радостно.
–?Ну и?
–?Я писал о вас. Вы разве не помните?
И тут я действительно его вспомнила. Артюр Боннар был тот самый репортер, который разнюхал, что именно Вероника Ферреро продала Макса французским спецслужбам.
–?Так вы журналист! — проговорила я в изумлении.
–?Да, и ваш горячий поклонник, — подтвердил раненый, глядя на меня с умилением.
–?Скажите-ка мне вот что, господин поклонник, — неприязненно начала я. — Какого дьявола вы тут делаете?
–?Я же журналист! — обиделся он. — Мое место — там, где…
Тут он потерял нить мысли и, тихо застонав, схватился рукой за грудь.
–?Так вы узнали обо мне? — спросила я. — Откуда?
–?Чисто случайно. — Он слабо улыбнулся. — У меня везде есть осведомители, Вероника. Такова уж специфика моей журналистской работы.
–?И что было дальше? — спросила я.
–?Ну, я подумал, что может получиться занятный репортаж, — объяснил мой собеседник. — И решил остаться здесь.
–?А полиции вы не могли дать знать? — желчно осведомилась я. — Меня чуть не убили, между прочим!
Артюр Боннар искренне удивился.
–?А при чем тут полиция?
–?При том, что меня могли прикончить за милую душу, вот при чем!
Он усмехнулся.
–?Знаете, вообще-то я никогда не делюсь информацией с полицией. Это профессиональное правило.
–?Пора его менять, — отозвалась я. — Итак, вы засели на башне, и что дальше?
Артюр Боннар развел руками.
–?Я ничего не помню. Была какая-то вспышка, и все. Потом я пришел в себя и увидел вас.
–?Ясно, — сказала я. — Снайпер тоже решил, что эта позиция ему подходит. А когда он увидел здесь вас, он просто взял и выстрелил.
На лице Артюра Боннара отобразился самый настоящий ужас.
–?Боже мой! Это вы убили его?
–?Нет, — вздохнула я, — его прикончил фокусник, который специализируется на глотании ключей.
–?В самом деле? — изумленно спросил Артюр.
Я мило улыбнулась, развела руками и, присев над трупом снайпера, стала обыскивать его, ни на секунду не упуская из виду журналиста. То, что он мне рассказал, звучало правдоподобно, и даже очень, но правдоподобие — это одно, а правда — совсем другое. Мало ли кем этот тип мог оказаться на самом деле?!
Артюр, однако, не сделал ничего подозрительного. Он не вытаскивал пистолет, не пытался метнуть в меня нож или гранату. Какое-то время он пробовал подняться на ноги, но из этих попыток ничего не вышло.
–?Похоже, я здорово ранен, — сказал он с горечью.
Я не ответила, потому что как раз в это мгновение закончила обыск, ровным счетом ничего не давший. Кем бы ни был снайпер, свое инкогнито он сохранил навсегда.
–?Вы меня убьете? — с тревогой спросил Артюр.
Меня так и подмывало рассмеяться ему в лицо. По моим подсчетам, журналист и так находился при последнем издыхании, и, однако же, его волновало, убьет ли его Вероника Ферреро или нет.
–?Зачем мне тебя убивать? — просто спросила я.
Он с опаской поглядел мне в лицо.
–?Я знаю, что вы всегда так делаете.
–?Ни черта ты обо мне не знаешь, — внезапно разозлившись, выпалила я. — Понял?
–?Извините, — пробормотал он.
–?Не стоит извинений, — отозвалась я. — На чем ты сюда приехал?
–?На машине. — Он сглотнул, не отрывая от меня глаз.
–?Ключи у тебя?
Артюр кивнул.
–?Давай их сюда.
Он с трудом сунул руку в карман и извлек из него ключи от машины.
–?Где она стоит?
–?За старым складом.
–?Это где?
–?Там. — Он неопределенно махнул рукой.
Я немного поразмыслила. Прилегающая территория, насколько я могла судить, была вовсе не маленькой. Черт его знает, где он поставил свою машину.
–?Ладно, — сказала я, — ты мне покажешь.
На его лице появилась тревога.
–?Но я не могу двигаться.
–?Не перечь мне, — раздраженно сказала я, чувствуя себя почти Вероникой Ферреро. — Я сказала: ты пойдешь со мной и покажешь, где машина, и возражения не принимаются. Ясно?
–?Ясно.
Я подошла к нему.
–?Вставай, я помогу тебе.
Спрятав пистолет за пояс, я протянула ему руку. Он вцепился в нее, а второй рукой держался за стену, чтобы не упасть.
Я обхватила его за талию, а он повис на мне. Рукой он случайно задел мою рану, и я зашипела, как змея.
–?Осторожнее, у меня рана в плече!
