дойти до наших. Помогите ей. Больше я ни о чем не прошу.
Вайми задумался.
- Всё не так просто, как тебе кажется, - наконец ответил он. - К сожалению, я знаю, о ком идет речь - из твоей собственной памяти. Любопытство - страшная вещь...
Игорь опустил голову в сильнейшем смятении чувств. Услышав о том, что Вайми прочел его память, он пришел в дикую ярость... и, в то же время, был рад, что не нужно ничего объяснять. Вдруг поединки на арене Ярмарки показались ему детской забавой - враги были злобны, и, ослепленные злобой, глупы. Они нападали, он защищался - всё было просто. А вот если ты просто не можешь понять своих чувств к тому, с кем разговариваешь - что тогда? В самом деле?
Вайми надолго замолчал.
- Любовь - величайшая из сил нашей души, - вдруг тихо сказал он. - Она приносит нам счастье, но не только. Любовь может быть и самой разрушительной из всех наших сил. В ослеплении любви можно перейти границу... когда уже ничто иное не кажется важным. В желании любой ценой быть с любимой... любимым... любимыми можно шаг за шагом разрушить весь окружающий мир и оказаться в пустыне, откуда уже не будет иного выхода, кроме смерти. Так было... и будет, даже если мы решим иначе. Путь между безднами чересчур узок... впрочем, что толку в словах? Я вижу, как ты страдаешь и не хочу этого. Все мы совершаем ошибки, падаем... но потом поднимаемся. Мы поможем твоей девушке - если сможем помочь тебе.
Несколько минут они молчали. Игорь пытался разобраться в своих чувствах, однако тщетно. Слишком многое ему нужно было обдумать. Впрочем, остались и более важные вещи, которые он должен был знать.
- Вы сможете вернуть меня домой? - наконец спросил он прямо.
Вайми пожал плечами.
- Нам будет трудно помочь тебе. 'Тайна' может пройти через Зеркало Сути, но на той стороне мы не сможем обогнать свет. Лишь Нэйриста, Строитель Туннелей, может там это сделать, но никто не пошлет туда такую громадину только ради тебя. Она пожирает по солнцу каждые тридцать дней, знаешь ли. Даже Анхела решилась пройти этот путь лишь однажды. А мой народ слишком юн, у нас ещё нет таких вещей... и вряд ли скоро будут.
Игорь, однако, не хотел отступать.
- Я не верю, что вы ничего не можете сделать. Наверняка, какой-нибудь выход есть.
Вайми насмешливо поклонился.
- Конечно, ты прав. Невозможного нет, всё можно сделать, вопрос лишь в том, когда и какой ценой. Наш не- пространственный привод не действует в вашей Вселенной, но Врата Мэйат могут открыться в любой её точке. Положим, нам даже известно, какой именно. Но, я не могу обещать, что мои... потомки не вмешаются в вашу жизнь, едва получат такую возможность. И ваша судьба уже не будет вашей собственной. Об этом ты не думал?
- Думал, - осторожно сказал Игорь. - Мне вообще-то нравится ваш народ. Вы не такие, как все.
- Тебе нравлюсь лишь я, потому, что других
Говорить это совсем не хотелось, но Игорь заставил себя сказать правду.
- Нет.
Вайми на миг склонил голову. Игорь понял, что это не только знак уважения.
- А если я скажу тебе, что тогда ты не сможешь вернуться домой?
- Зачем ты испытываешь меня? - вдруг тихо спросил мальчишка. - Что изменится от моего ответа? Или эти вопросы не от недоверия, а просто из пустого любопытства? Если ты видел меня изнутри - зачем спрашивать?
- Я видел твою память, но не душу и не могу предвидеть твоих поступков. Не нам выбирать тебе путь. Но мы должны сначала знать, потом хотеть. Такова суть моего народа.
- Так вы отвезете меня домой?
- Если ты захочешь, то да. Но вот захочешь ли ты?...
Игорь не хотел это говорить... но это не имело никакого значения.
- Так - не хочу. Империя - важнее, - отрубил он. И подумал неожиданно спокойно, что, если пройдёт сто лет и родичи Вайми на самом деле попробуют принести землянам какое угодно счастье... что ж, даже год - это срок. Что уж - век. И еще неизвестно, кто кого будет тогда учить жить...
И ощутил невероятное, ни с чем не сравнимое облегчение - словно нажал кнопку на древней 'сигналке'. Над зыбкими руинами, заполнившими было его душу, ликующе и стремительно вознеслись стройные башни - и выше башен стояли суровые великаны со звёздами глаз. В их взглядах было одобрение и... и ВОСХИЩЕНИЕ?!
Мир вокруг погас.
Лес тонких металлических колонн уходил вверх и вниз, насколько хватал глаз. Соединенные горизонтальными поперечинами, они составляли колоссальную трехмерную решетку, похожую на кристаллическую. Её освещали редкие синеватые огни и один из них был совсем близко - яркий, резкий, сине-белый шар, пылавший прямо в воздухе. Ни проводов, ни лампы. Ничего. Только чистое, беззвучное сияние. Но когда Игорь захотел коснуться этого чуда, его пальцы уперлись в упругий воздух - предосторожность нелишняя, так как шар излучал и заметное тепло. Тяжести здесь не было: он свободно парил в воздухе.
Расстояние между прутьями или трубами - толщиной дюйма в три - оказалось не очень большим: в самый раз протянуть руку или толкнуться ногой. Игорь осторожно поплыл вперед, скользя между прутьев - туда, где горел чистый золотистый свет. В стальной чаще трудно было находить проходы, несколько раз он попадал в тупики, пока не выбрался в некое подобие туннеля.
Эта чаща не всюду была одинакова: она то становилась реже, то сгущалась, образуя гигантские облака металлической паутины. Однако, появилось новое побуждение, влекущее его туда, смутное, но неотступное и он не стал сопротивляться ему.
Впереди было круглое пространство размером с комнату, окруженное многослойными стальными решетками. Свет падал из пяти прорезающих сплетения стали тонких прозрачных колонн, словно наполненных раскаленной золотой пылью. А между ними он увидел Анхелу. Он никогда прежде не видел ее - но он ее знал и это совсем не было удивительно.
Он прянул вперед, протискиваясь через прутья. Анхела повернулась на шорох, потом замерла, касаясь ладонью стены. Из украшений на ней были лишь браслеты на запястьях и щиколотках; покрывающий их золотой узор слабо светился в полумраке. Ее красивое высокоскулое лицо казалось сосредоточенным и хмурым, словно она постоянно размышляла над вещами, которые ей не нравились.
Какое-то время они молчали. Игорь вдруг понял, какая тут тишина. Казалось, они совершенно одни в этом безграничном пространстве. Трехмерная решетка уходила в бездну под их ногами, над головой - повсюду. Редкие синеватые огни тлели в ней, словно звезды. Их отблеск лежал на темной стали призрачными длинными полосами. Слабый, равномерный поток влажного, прохладного воздуха шевелил их волосы. Их ресницы поднимались и опускались так медленно, словно они были где-то глубоко под водой. Их темные в полумраке глаза, казалось, знали всё.
- Игорь, зачем ты здесь? - голос Анхелы был таким отстраненным, холодным, что, казалось, принадлежал не ей.
- Потому, что я люблю Лину.
Какое-то время они безмолвно смотрели друг на друга. Игорь был потрясен до глубины души. Признание вырвалось у него неожиданно... но он чувствовал, что это - правда. Её самый глубинный, нижний слой. Слова тут были уже не нужны.
Глаза Анхелы остались непроницаемо спокойными. Её красивые губы вдруг тронула недобрая, всезнающая усмешка.
- Любишь? Разве ты знаешь, что такое любовь?
Игорь легко толкнулся босой ногой, поплыл к ней. Замер, сжав ладонью решетку. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Чистое, похожее на маску из тусклого серебра лицо Анхелы казалось таинственным. Её большие глаза были непроницаемо темными, древними.
- Любовь не может жить сама по себе, Игорь. Ей нужна цель. Цель любви - это продолжение рода. А какое продолжение рода у вас, детей двух разных рас? Ваша любовь бесплодна. Пустая трата чувств, времени, сил, которая ни к чему не ведет. А я не люблю напрасной работы. Зачем мне спасать тебя, если в этом просто нет смысла?
- Нет, - тихо возразил Игорь. - Смысл есть всегда. Хотя бы потому, что Лина не будет больше одинока.
- Что ж, ты неглуп, и ты получишь свою награду. Может, ты даже поймешь, как мало она на самом деле значит.
- Почему?
- Игорь, я БЫЛА в твоем будущем. Я не смогла увидеть всё, но я там БЫЛА. Быть там вторично я не хочу.
- Была? Неужели ты хочешь сказать, что... - Игорь осекся и замолчал.
- Чтобы вытащить тебя, я должна тебя знать, - сказала Анхела. - Я не могу спасать
Игорю не хотелось рассказывать, но и молчать он тоже не стал. Ему пришлось рассказать обо всем: о посольстве к мьюри, так неожиданно предавшим их, о друзьях, о похищении Андрея, о поисках в подземельях, уходящих в самое сердце земли...
Это был долгий рассказ: из его памяти всплывало куда больше подробностей, чем ему бы хотелось. Здесь она определенно улучшилась: стоило только подумать о чем-либо из прошлого, как воспоминания начинали сами рватся вверх, иногда даже против его воли. Здесь он часто вспоминал такое, что, казалось, должен был забыть, отчего его жизнь - её отражение в его памяти - стала едва ли не вдвое длиннее.
- Нам придется поспешить, - сказала Анхела, когда он закончил. - Слишком многое тебе еще нужно сделать. Я вложила в тебя многое из того, что знаю о Вселенной. Ты должен будешь рассказать своим всё, что только помнишь. Я знаю, что это утомительно, но это очень важно.
