душам.
Нина понимала, что Нильс помешал Грегу задать важный вопрос. Что, если он хотел пригласить ее на свидание?
Нет, не может быть. А если так, то тогда все к лучшему, она не готова к этому.
Они ведь провели границы, решив не смешивать личное с работой. Но все время их нарушали. Она уже втянулась в его заботы, проблемы, обсуждала их, советовала, утешала. И с детьми сблизилась тоже. Ранимый Макс и Дэзи на пороге новой жизни, которая сама просила ее совета. И Нина не могла ей отказать, что естественно.
Сегодня они с Грегом работали на чердаке гостиницы. Он был так завален всяким хламом, что разбираться там придется еще многие месяцы. Они сортировали сломанную мебель, пыльные книги, сломанные игрушки, старые простыни. И неожиданно, время от времени, среди мусора находили настоящие сокровища — то редкую старинную вазочку, то поднос. Грег сменил свой роскошный костюм, в котором был накануне, на рабочие шорты и майку и выглядел сегодня гораздо привлекательнее. Слишком привлекательно. Слишком опасно.
— Это куда — в мусор или пригодится? — Он показал изъеденный молью абажур для настольной лампы.
— В мусор.
— А это?
— Не знаю. Что это?
— Не уверен… Точильный камень. — И, нагнувшись, вытащил вдруг из открытого только что очередного ящика огромное ржавое лезвие. — Смотри.
— Прямо как в «Пиратах Карибского моря».
— Это мачете. И тут еще топор. А здесь, — он открыл крышку другого ящика, — кажется, я откопал фамильный арсенал. Здесь ружья, пороховые, со всей амуницией. — Он осторожно сложил находки обратно. Нина просматривала заголовки старинных книг.
— Они прекрасно впишутся в нашу библиотеку и украсят полки гостиных. — Она вслух прочитала названия: — «Все о собаках», «Гигиена брака».
— Последнее не годится для гостиных.
— А разве мы не хотим, чтобы брак наших гостей был гигиеничным?
— Мы не хотим, чтобы они думали о подобных вещах.
Из книги о собаках выпала старая фотография. Судя по одежде семейства, снимок был сделан в 1920 -х, рядом с семьей сидели три Лабрадора.
— Привидения прошлого.
— Ты боишься привидений? — Он взял фото и отложил в сторону.
— Привидения не помешают имиджу нашей гостиницы. Это место хранит память о прошлом. И не стоит превращать ее в современный безликий отель. — Она отвернулась, недовольная собой. Что за сентиментальная выходка.
— Я и не собирался.
— Если ты не возражаешь, я возьму эту книгу для Сонет. — Она показала на «Гигиену». — Она посмеется.
— Ты, наверное, очень скучаешь без нее.
— Больше, чем ожидала.
— И гордишься ею.
Неужели она уловила нотку зависти в его голосе?
— Каждый день я спрашиваю себя, чем заслужила такую дочь? — призналась Нина. Это было правдой. Конечно, и с Сонет возникали определенные трудности в воспитании, но она всегда была любящей дочерью. Она всегда хорошо училась, в школе ее выбирали старостой класса, она выигрывала конкурсы и получала стипендию. Сейчас проходит практику в Европе. — Мне без нее очень тоскливо.
— Какая ирония судьбы. Твоя покинула гнездо, а моя высиживает птенца.
Она вгляделась в его лицо, плохо освещенное тусклым светом из пыльного чердачного окна.
— Напуган?
— Еще как.
Она почувствовала, как между ними протянулась ниточка полного понимания, но не хотела развивать тему дальше.
— Интуиция подсказывает мне, что у обеих все будет хорошо. — И добавила, чтобы окончательно нарушить возникшую близость: — Все будет замечательно.
— Надеюсь, ты права.
— За это ты мне платишь высокую зарплату. — Она поколебалась, прежде чем спросить. — Послушай, давно хотела тебе сказать. Как ты отнесешься к тому, что Сонет нанесет короткий визит в Гаагу?
Гаага в двух часах езды на поезде от Брюсселя. Там действовали всевозможные суды, включая Международный трибунал, где работала Софи.
Он складывал ненужные книги в ящик.
— И ты хочешь знать…
— Дэзи сказала Сонет, чтобы она позвонила Софи, и Сонет собирается с ней встретиться.
— Софи будет прекрасным гидом, покажет ей Гаагу. Хорошая возможность для Сонет.
— Просто хотела знать твое отношение.
— Что касается меня — я не возражаю. — Он отнес ящик к лестнице и поставил со стуком, подняв столб пыли.
«Все ясно».
— Мне неудобно, что я об этом заговорила.
— Все в порядке. Слушай, я могу с тобой быть откровенен. Мы ведь друзья?
— Конечно.
— Мы с Софи прожили вместе семнадцать лет. Это громадный кусок жизни, и я солгал бы, сказав, что у нас всегда все было плохо. У нас были хорошие времена, мы вместе воспитывали детей.
— Я понимаю. И дети замечательные.
Насчет хороших времен она готова поверить, но почему-то сомневалась.
— Мы поженились в силу непредвиденных обстоятельств, — добавил он.
— Я знаю. — Неужели он забыл, как она стала свидетелем его ярости и отчаяния в день свадьбы?
— Мы не собирались жениться. Мы пошли на это ради Дэзи, и какое-то время все шло гладко, мы оба старались. Постепенно начали отдаляться друг от друга, пропасть возрастала, мы не замечали, сосредоточившись каждый на своей на карьере, и постепенно стали чужими людьми.
Нина чувствовала, как у нее горят щеки от этой откровенности.
— Почему ты мне все это рассказываешь?
Он рассмеялся:
— Прости. Сам не знаю.
Он иногда был неотразим, особенно когда вот так, по-мальчишески, смеялся. Нина вновь почувствовала к нему непреодолимое физическое влечение. Какой ужас. Надо немедленно убираться отсюда.
— Мне пора. — Она вспомнила, что ей надо приготовиться к сегодняшнему свиданию. — Скоро вечер, надо принять душ, переодеться.
— О, я вспомнил, у тебя сегодня встреча с этим… Как бишь его зовут?
— Нильс. — Ее удивил его иронический тон. — Прости, что оставляю тебя одного. Надо бы еще раз пробежаться по списку, обсудить оставшиеся проблемы.
— Не волнуйся. Ты оставила мне список, я посмотрю.
— Если ты хочешь, чтобы я осталась…
— Я же сказал — не беспокойся. Я справлюсь.
