Веришь — не веришь. Ну, прям как дети.
— Я решила, что больше никто не сможет сделать мне больно. Такого человек я просто убью.
— Перережешь горло?
— Нет, просто очень сильно этого захочу, и он умрёт. Просто умрёт — я вдруг почувствовала поднимающуюся внутри силу, уверенность в своих словах и снова повторила, уже обращаясь ко всем — Просто умрут, сколько бы их ни было.
Нехорошо, конечно, сказала, ведь остальные молчали, но я решила, что так будет лучше. Раз молчат — значит, думают так же. Или ещё не определились и ждут моих ответов. А теперь у нас ясность — они помогли мне выбраться из города, и я им благодарна. Но больше я им ничем не обязана. Возьмут с собой дальше — спасибо. Выгонят за такие слова — не обижусь. Втихушку прирежут… Ну, что ж, значит такая у меня судьба. Но пока я жива, больше никто не посмеет сделать мне больно…
Подождала немного, но больше вопросов не последовало. Смотрели внимательно, оценивающе, но вроде без враждебности. Я снова завозилась, устраиваясь поудобнее.
— Спокойной ночи.
Никто не ответил, но я не особо и расстроилась. Спать хотелось просто нестерпимо…
Ночь, как ни странно, прошла спокойно. И утром никто мне слова не сказал. Быстро позавтракали, быстро собрались, и снова в дорогу. Мужчины перебрасывались словами, но скупо, словно понимали друг друга и без слов. Да и чего там понимать — если у них почти вся жизнь в таких переходах, то чего обсуждать? Как костёр разжечь? А если они уже долгое время вместе, то переговорили, наверное, уже обо всём. Из новостей — только я, но после тех слов, что я сказала, на мне можно поставить крест (в смысле ухаживаний и всего остального). Так зачем тратить время на недотрогу? Меня же наоборот, такое положение дел как раз устраивало. Конечно, я бы с удовольствием поболтала бы с какой-нибудь девчонкой о случившемся со мной, но и обычное молчаливое путешествие меня вполне устраивало. Главное — убраться подальше от города, где меня наверняка уже ищут, а уж с кем ехать… Взяли с собой — и за то спасибо!
Солнце стояло уже высоко и начало чувствительно припекать. Да ещё подняли рано, да ещё прогулка на свежем воздухе. Завтрак был лёгким, а обеда что-то не предвиделось. Все шагали лёгким упругим шагом, и мне, едущей на повозке, начинать капризничать и требовать еду было как-то стыдно. В животе начало урчать, то я терпела — надо ведь и совесть иметь — взяли с собой, даже кормят иногда.
Но когда в очередной деревне, через которую проходил наш отрядик, Мармук повернул к большому дому, от которого доносились откровенно вкусные запахи, я торопливо соскочила и чуть не обогнала всех. Пусть думают что хотят, но за столом стучать ложкой я буду первой!
Осла привязали у входа, двинулись к дверям и нос к носу столкнулись ещё с одним отрядом наёмников. Во всяком случае, я поняла этих людей именно так. Пять крепких мужчин в стандартной одежде местных солдат-наёмников. Короткие сапоги, штаны из грубой ткани. Поношенные лоснящиеся кожаные куртки (или как вариант — кожаная безрукавка и рубаха). На широких поясах мечи и обязательный кривой нож.
Я почти привыкла к такой «форме» и не обратила бы на них внимания — мало ли какие люди встречаются в дороге, но шедший первым вдруг сделал удивлённо-радостный вид.
— Оба-на! Кого я вижу! Мармук! А я уж думал, что тебя давно уже закопали где-нибудь в канаве.
Мармук остановился, внимательно оглядел говорившего.
— Не скажу, что сильно рад встрече, но видеть тебя живым всё-таки приятнее, чем дохлым.
Мужчины улыбнулись и как-то по-особому звякнули браслетами на запястьях в рукопожатии. Вроде мелочь, типа местного «привет», но остальные наёмники, внимательно наблюдавшие друг за другом, сразу расслабились — если начальники в приятельских отношениях, то и им вроде как делить нечего, если, конечно сам не нарвёшься.
В отличии от молчаливого и сдержанного Мармука, новенький, которого звали Женьма, был настоящий живчик, который не мог стоять на месте и молчать больше нескольких секунд. Вроде о чём-то спрашивает, и тут же сам начинает рассказывать. Вроде разговаривает с Мармуком, но так громко, что все вокруг всё слышат. Тут же представил свою команду, откуда и куда идут, и какие цены на услуги наёмников в ближайших городках. Как такой человек мог кем-то командовать, было выше моего понимания. Наконец он немного выговорился и удосужился спросить Мармука:
— А вы сейчас куда?
Мармук коротко бросил:
— В замок Большой Скалы, к барону Мику.
Женьма сразу посерьёзнел и понимающе кивнул.
— Ожидается заварушка?
— Обещали заплатить и неплохо, а там…
Женьма задумчиво глядел на Мармука, как будто тот ещё что-то говорил ему без слов, потом внимательно, оценивающе оглядел наш отряд. На мне задержал взгляд.
— Попутная халтура? — хмыкнул он.
— Да нет — Мармук неопределённо пожал плечами — Прибилась.
Женьма сразу оживился.
— А вы неплохо устроились — Все удобства и удовольствия с собой. И как она?
Мармук чуть нахмурился.
— Не знаю, не пробовал.
— Дорого просит или — он деланно удивлённо приподнял брови — до тебя ещё очередь не дошла? — Насладившись мрачным видом Мармука, уже более уверенным нагловатым тоном поинтересовался — Деньги у меня есть. Как думаешь, не откажет такому красавцу как я?
Мармук вдруг нехорошо улыбнулся.
— Спроси у неё сам.
Женьма кивнул и тут же сдвинулся ко мне. Последовало непонятное движение, и я вдруг осознала, что вокруг образовался круг молчаливых мужчин, а в центре я и предвкушающее смотрящий на меня Женьма.
Для меня ничего не кончилось, и видимо никогда не кончится. Нравы здесь простые, и одинокая девушка просто обязана привлекать взгляды мужчин. И вариантов немного — сидеть дома и никуда не высовываться; найти себе покровителя, который возьмёт разборки на себя, или учиться это делать самой. Плохо это или хорошо, но такого опыта у меня не было — мужчины всегда относились ко мне как к ребёнку, а в плохие компании я старалась не ввязываться. Вот что мне сейчас делать? Кривляться и хамить? Здесь этот номер не пройдёт. Пытаться ругаться и драться, бить по «нежным» местам и царапаться? Против опытного воина это будет выглядеть просто смешно. Женьма — откровенный раздолбай, но плохим бойцом даже я его не назову. Неужели придётся убивать и снова пускаться в бега?!
Между тем Женьма распалялся всё больше (на совершенно пустом месте, если честно). Вокруг столько крупных, упитанных женщин, а ему вдруг приспичило добиться меня?! Шутовски поклонился, потом, расставив руки, покрутился, демонстрируя себя.
— Ну что, красавица, договоримся? Если бесплатно, то я порадую тебя не один раз…
Окружающие мужики хмыкнули и с интересом уставились на меня, ожидая моей реакции. А я, непонятно каким чувством, вдруг заметила у него на шее одну нехорошую точку. То ли индивидуальная особенность, то ли застрявший кусочек металла, но от него исходила какая-то волна напряжённости.
Повинуясь бессознательному порыву, я поманила Женьму нагнуться ко мне. Упрашивать не пришлось. Мужики вообще дуреют, когда приспичит пообщаться с женщиной. Вот и этот с готовностью наклонился ко мне, а когда я положила руку ему на шею, то и вовсе расплылся в улыбке. Хотел было обнять меня, но я уже нащупала его больную точку. Странное образование размером со среднюю пуговицу. И боль она могла причинить не от удара, не от сдавливания, а когда её «вытягивали» из тела. Пальцы у меня тонкие, но иногда могут уцепить не хуже щипчиков. Шея у Женьмы была мускулистой, но и я не собиралась ломать или откручивать её. Просто нащупала «болячку», зацепила и потянула наружу.
Женьма не дёргался и не орал. Глаза помутнели, лицо странно исказилось, и он мягко опустился
