— Это мы еще посмотрим, — нахмурился Злой, — на что способна одна-единственная человеческая особь…
— Это угроза? — без особых эмоций поинтересовался хор дюжины сопровождающих. — Вообще-то, интересная постановка вопроса: на что способна отдельная особь интересующего меня вида, доведенная до предела своих возможностей?
Злой насторожился: ему мигом вспомнилась лаборатория агрессивной физиологии.
— Собственно, ты прав, — переливаясь голосами, продолжили тела. — Ты мне уже не нужен. Необходимая информация с тебя считана, и теперь ты представляешь интерес лишь как отдельная боевая единица. Ладно, полюбуемся на твои возможности. В моих базах данных много упоминаний о такой древней человеческой забаве, как гладиаторские бои. В которых, как известно, особую роль играли схватки с дикими хищниками. Пожалуй, я позволю себе такое зрелище. Ну, и тебе не придется скучать, мучаясь вопросом: «А что же дальше?»
8
…Это произошло в один стремительный миг — без специального предупреждения, без церемоний и напыщенных фраз. Все это не требовалось всеведущему монстру. В один миг небольшая площадка перед исполинской тушей Черного Разума наполнилась какими-то тварями, извергающими рыки, визги и какие-то совершенно невообразимые звуки.
Все они в нетерпении переминались на месте — скорее, скорее броситься в атаку и впиваться, рвать на части, грызть, драть когтями… Лишь мощь гигантского мозга пока еще сдерживала эти порывы ярости.
Тем временем дюжина тел расположилась по всему периметру «арены», служа, наверное, своеобразными «видеокамерами» своему жуткому повелителю. Трудно вообразить, насколько многомерную картинку давали ему глаза этих двенадцати вкупе с глазами и ощущениями хищных тварей.
— Я не предлагаю тебе оружия, — сказал ближний. — Твоя главная сила — в разуме.
— Что ж, начнем… — немедленно кивнул другой.
Злой не помнил, как оказался в центре «арены», в окружении омерзительных злобных тварей. Теперь, когда их не отгораживала от него пелена тумана, он смог убедиться, насколько безжалостно прошелся по ним загадочный и страшный мутаген.
Одним своим видом эти страшилища могли свести с ума. Правда, Злой потерял былую впечатлительность. Он просто приготовился к схватке, пытаясь вызвать в себе ту самую разрушительную ненависть.
Только, как назло, вместо ненависти из глубины души поднимались удушливые волны страха. И твари чувствовали это. Они дрожали от нетерпения, словно подпитываемые страхом жертвы.
И в один миг, все разом, они бросились на него.
Что бы ни утверждала жуткая мыслящая гора, действовать пришлось не столько разумом, сколько мышцами и рефлексами. От первой оскалившейся пасти Злой увернулся. Лязгнули челюсти — то ли собачьи, то ли какой-то рептилии. Шибануло удушливой вонью. Размах мощной перепончатой лапы с крючками когтей — и он чудом не лишился глаз.
В первые секунды его спасла эта мешанина и толкотня хищных мутантов, схлестнувшихся в одной точке. Он просто рухнул под крепкими лапами — и метнулся в сторону, слыша над головой яростную грызню. Какая-то длинная пасть протиснулась к нему, вниз, между плотно сбившимися тушами. Бешеный, полный злобы визг чуть не порвал ему барабанные перепонки. Пасть лязгнула в каком-то сантиметре от носа. На лицо обильно капала слюна, дрожащие от напряжения руки едва удерживали тварь за пульсирующую шею, скользя в липкой слизи.
И в этот миг на него снизошла ярость. Именно так — снизошла, как спасительный дар суровых богов этого мира.
И он спустил с цепи своего голодного, жаждущего крови внутреннего монстра. Тот бросился в битву, стремясь хватать, терзать, убивать, и Злому оставалось лишь наблюдать со стороны, как хищно и ловко двигается его собственное тело, упиваться сладостью драки и предвкушать смерть врагов.
— Чего скалишься, гадина! — прорычал Злой и короткими, мощными ударами вонзил пальцы в глазницы чудовища.
Казалось, этот полный боли визг просто убьет его. Но Злой, рыча от напряжения, все-таки сделал это: вырвал глаза у кровожадной твари. Эффект оказался неожиданным: ослепленное существо, обезумев, набросилось на соседнего монстра, больше всего походящего на карликового динозавра-раптора.
А Злой уже уворачивался от новых и новых атак, чувствуя, как в нем возрастают злоба и долгожданная ненависть.
Несколько тварей, видимо, почуяли неладное и предпочли отступить.
Но эта гигантская двухголовая ящерица была, очевидно, слишком тупа, а оттого мало восприимчива к человеческим эмоциям. Трехметровая, похожая на гибкую торпеду, стремительная, как насекомое, — она вжалась в бетон, готовая к броску — единственному броску, который позволит ее двум оскалившимся пастям разорвать жертву пополам.
Злой застыл в ожидании неминуемого: с остальных трех сторон к нему подбиралось нечто, похожее на заживо гниющую гиену, какая-то невообразимая особь, напоминающая гигантскую саранчу, и монстр, походящий на анаконду, — только снабженный десятками лап с острыми, как иглы, когтями.
Злой чувствовал, как по плечу струйкой стекает кровь. Он даже и не заметил, как кто-то зацепил его в этой свалке. Впрочем, уже все равно.
Дюжина тел равнодушно наблюдала за происходящим. Похоже, подобный исход был предопределен существом, умеющим просчитывать все на сотни ходов вперед.
Но, видимо, предусмотреть абсолютно все не способен даже самый продвинутый биологический суперкомпьютер.
Двухголовая тварь бросилась в атаку и в тот же миг была отброшена в сторону — словно по ней двинули кувалдой. Разлетаясь клочьями плоти, ящер корчился на бетоне.
Та же судьба постигла и многоногую анаконду. От броска гиены Злому удалось увернуться. Нога его скользнула в крови — и он покатился кубарем, лихорадочно соображая, что же происходит. И лишь миг спустя понял, что за звуки ворвались в какофонию звериного неистовства.
Это были выстрелы. Гулкие, увесистые очереди крупнокалиберного пулемета.
Дальнейшее Злой наблюдал, вжавшись в скользкий от крови и потрохов бетон. Пули свистели над головой, вспарывая воздух «трассерами», и методично, одного за другим, крошили метавшихся в панике монстров, благо здесь их было не так много, как в кошмарном месиве Злой Тверди. Невидимый стрелок действовал умело и хладнокровно.
Последние пули уложили дюжину наблюдателей — всех до единого: отчего-то эти «глаза и уши» чудовищного разума не предприняли ни малейшей попытки к бегству. Надо думать, эти тела были напрочь лишены собственного разума и воли.
Что ж, на какое-то время Черный Разум ослеп. По крайней мере — локально.
Когда все стихло, Злой в некоторой нерешительности поднялся на ноги. Он оглядывал место скоротечной расправы над мутантами, которое можно было считать местом своего второго рождения. Многие твари все еще дергались, рефлекторно загребая лапами и щелкая челюстями: все-таки жизненная сила, заложенная в них, была просто невероятна.
— Ну, что, ботаник, не ждал меня увидеть? — донесся знакомый уверенный голос.
Злой мгновенно обернулся и увидел… Шона!
Тот направлялся в самое сердце бойни, ступая тяжело и неторопливо. Неудивительно: на плече у него примостился тяжелый восьмиствольный пулемет системы Гатлинга, а за спиной — огромный ранец со всеми прилагающимися причиндалами.
Выглядел он так, словно с боем вырвался из желудка кашалота, причем перепутал направление и двинул прямиком сквозь кишечник. Одет он был в типичную форму вэбэшника — и явно с чужого плеча,
