рев реактивных двигателей: в атаку заходило новое звено штурмовиков.
Внутри боевого отделения было темно и душно. БТР отчаянно отрясло – он шел быстро, не разбирая дороги. Трудно сказать, как далеко от опасной зоны они отъехали, но в конце концов, машина остановилась, и задержанных повыталкивали наружу – со все той же суетливой грубостью.
Это была довольно обширная поляна, раскинувшаяся между зеленых холмов. Здесь было полно военной техники, по периметру были оборудованы огневые точки, с краю находилась вертолетная площадка, где среди вертолетов-карликов, свистел, разгоняя лопастями ветер огромный Ми-26. Все здесь напоминало военный лагерь – особенно возводимые прямо на глазах большие армейские палатки. В одну из таких их и повели – прямо от бронетранспортера.
В центре приличных размеров, похожей на цирковой шатер палатки оказался длинный стол, с разбросанными на нем картами. Похоже, что именно сюда переехал эвакуированный из опасного района штаб. Правда, сейчас здесь не было никого. Если не считать сидевшей на походном складном стуле тонкой черноволосой девушки в великоватом ей пятнистом комбинезоне.
– О, как! – обрадовался Маус. – И наша крошка здесь, нас дожидается? Тебя-то как взяли?
– Что значит – «взяли»? – сухо поинтересовалась Ника. – Я сама пришла. А то от них приглашения не дождешься.
Сталкер запнулся. Даже слегка покраснел. Все-таки, эта девчонка умела и отшить, как следует, и уесть крепкое мужское самолюбие.
– И зачем же ты сдалась? – поинтересовался Антонов. – Ведь неизвестно, что теперь с нами будет.
– А, по-моему, все известно, – мрачно усмехнулась Ника. – Нам предложат сделку.
– Очень может быть, – заметил Монах. – В противном случае нас бы уже отправили в какой-нибудь следственный изолятор. Или бы шлепнули – как чрезмерно информированных.
– У тебя есть какие-то идеи? – косясь на вооруженную охрану, спросил Маус.
– Какие там идеи, – еще больше насупившись, сказала девушка. Голос ее задрожал. – Просто они убьют его – рано или поздно. Бука же, как ребенок – уж и не знаю, кто там пытается действовать его руками. Он просто не понимает…
Маус невольно переглянулся с Монахом. Они поняли друг друга без слов. Ну, конечно же – как еще могла думать влюбленная девчонка? Разумеется, Бука ее – просто божий агнец, ловко обманутый нечистым. И разубеждать ее в этом бесполезно. Хотя любой из них, наверное, дорого дал бы, что бы их не в меру разошедшийся друг одумался, покаялся и вернул все на круги своя. Только ведь так не бывает. Многие, очень многие уже попали под жернова этой беспощадной силы, и нет никакой возможности доказать, что этот нелюдь, пробивающий дорогу Зоне – простой добродушный парень, попавший под власть чудовища. Нет, людям этого никак не объяснишь. И военные – они ведь тоже люди. Вооруженные до зубов, насмерть перепуганные люди.
– Конечно, конечно, – сказал Антонов, неловко пытаясь успокоить Нику. – Я готов подтвердить: Бука сейчас – не более, чем марионетка, управляемая извне… Я же исследовал его, я знаю!
Он сделал шаг в сторону девушки.
– Стоять! – предупреждающе крикнул сержант.
Тут же полог палатки откинулся и вошел грузный человек в пятнистой форме, в низко надвинутой на лоб полевой фуражке. В тусклом свете, питаемом от генераторов, сверкнули генеральские погоны. Сопровождало его двое подтянутых офицеров, один из которых нес изрядно разбухший портфель. Генерал оглядел присутствующих тяжелым взглядом, посмотрел на охранников, сказал низким, жестким голосом:
– Всем выйти и ждать снаружи.
– Но как же… – неуверенно проговорил сержант, косясь на задержанных.
– Выполнять! – рыкнул генерал. Обернулся к офицерам. – Вас это тоже касается. Никого сюда не впускать!
Он был явно не в духе, и никто не решился спорить. Меньше, чем через минуту генерал остался наедине с задержанными. Заложив руки за спину, он медленно прошелся вдоль стола, разглядывая застывших друзей. Наконец, сказал:
– Выкладывайте, что вам известно.
Маус едва заметно улыбнулся и невозмутимо поинтересовался:
– А как же ваша хваленая разведка?
Генерал сверкнул взглядом, заиграл желваками, однако сдержался, решив, видимо избрать пока мягкую тактику.
– Разведка работает, – сдержанно сказал он. – Как раз поэтому вы сейчас здесь, а не на пикнике в своей любимой Зоне. Давайте не будем тратить понапрасну драгоценное время. Выкладывайте все, что знаете про этого нелюдя.
– Так, собственно, нас уже допрашивали… – неуверенно произнес Антонов. Нервно поправил очки. – Лично я все рассказал, да еще за это по физиономии получил.
– Некоторым это не помещает, – заметил генерал. – Чтобы не отрывались от жизни.
– Нет, правда, – серьезно сказал Маус. – Я все, как есть, изложил. Думаю, остальные тоже ничего не скрывали. Мы действительно не знаем, что происходит.
– Я знаю, – тихо сказала Ника, с вызов глядя на генерала. – Да и вы знаете. Он просто хочет уйти из Зоны. А Зона не отпускает его, по пятам идет. Так что все это не по его воле происходит.
– Так, так… – произнес генерал. Не похоже было, сказанное стало для него новостью. – А что же, нельзя ли ему просто остаться – там, в Зоне? Что для этого нужно? Может, не хватает ему там чего-то? Может, еды, может, денег – к примеру?
– Вы что же, хотите заплатить ему, чтобы он убрался обратно? – Монах удивленно вскинул брови. – Боюсь, что ничего из этого не выйдет: дьяволу не нужны деньги.
Генерал пристально посмотрел на Монаха, отвел взгляд, нахмурился. В глазах его появилось сомнение. Он опустил голову, разглядывая носки своих, начищенных до блеска ботинок, подумал. Снова поднял взгляд.
– Я хочу, что вы поняли ситуацию, – с расстановкой сказал он, сверля взглядом Монаха. – Я неспроста говорю с вами с глазу на глаз. Наверное, только вы еще можете добраться до него и попытаться переломить ситуацию. Иначе…
Маус насторожился. Что-то было не так: не мог этот генерал, явно привыкший командовать, гонять подчиненных и наслаждаться властью, вот так вот заискивать перед арестованными оборванцами. Неужто армия и впрямь оказалась бессильной перед напором Зоны? Или тут что-то иное?
– Хорошо, – решительно сказал генерал. – Давайте на чистоту. Только услышанное должно умереть вместе с вами, иначе… Надеюсь, вы меня поняли?
Он внимательно оглядел присутствующих и продолжил, четким размеренным голосом, следя за тем, чтобы смысл каждого слова дошел до слушателей:
– Думаю, вы уже заметили, что ситуация выходит из-под контроля. Есть даже мнение, что мы давно уже ничего не контролируем. Я не согласен с этим утверждением, и тем не менее…
Он сделал паузу, болезненно поморщился, снова прошелся вдоль стола, похлопывая широкой ладонью по оперативным картам. Продолжил:
– Вы должны понять: это секретная информация, и я сильно рискую сообщая ее вам. Просто дело приняло слишком серьезный оборот, чтобы продолжать эти игры, и кто-то должен принять решение. В общем, дело обстоит так…
Он подошел к Маусу в упор, и сказал негромко, но отчетливо, глядя прямо ему в глаза, словно впитывая его реакцию на собственные слова:
– Командованием Восточного сектора коалиционных сил ООН получено разрешение на нанесение тактического ядерного удара.
Повисла тягостная пауза. Только слышно было, как тихо ахнула Ника. Прервал паузу спокойный голос Монаха:
– От кого разрешение?
– Что? – генерал вздрогнул, словно проснулся.
– Восточный сектор – он ведь под ответственностью России, – сказал Монах. – Что же, Россия нанесет
