Люк не поддавался ни кувалде, ни профессиональной «болгарке». Было много грохота, много искр и много суеты и мата.
Но сталь крепка!
Все понимали, что под люком могло быть что угодно. И маленькая комнатка, и череда сообщающихся подвалов, и переход в систему московских подземелий, где есть выходы куда угодно, хоть в Неглинку, хоть в метро. Или даже под Кремль.
Федулов велел у люка оставить одного бойца, а остальным рассредоточиться по району и проверять всех без оглядки на пол и возраст.
К рассвету все выдохлись.
Бойцы ОМОН подтянулись к своему автобусу, руководство забралось в «Газель», а остальные разбрелись по своим машинам.
Гриневский понял, что они идут по кругу.
В первый момент, когда они прошли в мрачный коридор со сводчатыми потолками, казалось, что это путь к свободе.
Но после трех поворотов они уперлись в решетку. А дверь слева вела на склад всякого хлама — старой мебели, бракованных унитазов, мешков с архивами какой-то конторы.
Фонарик светил, но уже не так ярко. Это был намек, что через час они останутся без света. Гриневский предложил вернуться, и они пошли в поисках другого пути.
Но это напоминало лабиринт! Любой боковой коридор кончался стальной решеткой или наглухо запертой дверью.
С другой стороны эти подвальные коридоры уходили на две сотни метров от магазина. Над ними — неразбериха домов и косых переулков. Если выползти наверх, то можно юркнуть в соседний подъезд, а днем смешаться с толпой и проскочить к метро.
Пока фонарик горел, они стали искать выход. В верхнем углу одного из подвалов они увидели наклонный загрузочный люк из двух дверок. Он был изнутри закрыт на почтовый замочек.
Гриневский нашел обрезок толстого прута, подтащил к люку старый конторский шкаф и завалил его набок. Галина помогла ему забраться на эту шаткую конструкцию. Он вставил в висячий замок железяку и начал крутить во все стороны.
Яремчук, как и обычно, придерживала его, но только одной рукой. Во второй у нее была крепко зажата тяжелая сумка с собаками от Карла Фаберже.
Щуплый нотариус из последних сил срывал замок. Первыми оторвались петли, которые держались на ржавых шурупах.
Феликс потрогал дверцы люка. Они свободно открывались наружу.
А оттуда сверху так приятно пахнуло свежим воздухом! И еще — там на воле было светло. Время течет быстро. Рассвет уж наступил, пока они таскались по подвалам, как дети подземелья.
Они, конечно, боялись, что наверху может ждать засада. Но ее может и не быть! Не сидеть же всю жизнь под землей.
Надо рисковать!
Галина взобралась на опрокинутый шкаф, и они вместе приоткрыли створки — он правую, а она левую.
Наверху было еще сумрачно. Это из подвала казалось, что рассвело, а оно только начало светать.
Разгрузочный люк располагался в тихом дворике. Слева старинный особняк, справа пустынный переулок, сверху кирпичный дом столетней давности.
И тишина!
Гриневский полностью откинул створку люка, подтянулся и выполз на щербатый дворовый асфальт.
Встал, огляделся и улыбнулся — никакой погони не было видно. Вероятно, они ушли так далеко, что их здесь не ищут.
Он присел у люка и протянул руки Галине.
Она вылезала вместе с сумкой, и это было очень неудобно. Могла бы сначала передать собачек Феликсу, но она ему не очень доверяла…
Четыре часа утра — самое пустынное и самое сонное время. Его любят угонщики машин и неприкаянные влюбленные. Гриневский заглянул в переулок и сразу заметил именно таких романтиков, готовых целоваться всю ночь.
Влюбленные сидели в машине и были заняты друг другом. Феликс хотел пройти мимо, но Галину вдруг осенила мудрая мысль. Она подошла, наклонилась к лобовому стеклу и деликатно постучала.
— Молодые люди! Вы извините, что я к вам обращаюсь. Но у нас огромная просьба. Отвезите нас за Кольцевую дорогу. Я заплачу очень хорошо — пятьсот долларов.
Правое окно машины было приоткрыто, и по некоторым телодвижениям Галине показалось, что ее просьба услышана. Правда влюбленные не отрывались друг от друга, и их лиц так и не было видно.
Впрочем, было слышно, что они обсуждают ее предложение.
— Давай поедем, Олег! Пятьсот баксов — хорошие деньги.
— Но мы же хотели к тебе домой?
— С этим мы всегда успеем.
— Нет, Варя, за пятьсот не поеду! Минимум — штука зеленых!
Последние слова парень произнес громко, и Яремчук поняла, что это для нее. Она пожала плечами, но ответила быстро.
— Хорошо! Мы согласны.
— Тогда — деньги вперед!
— Нет, молодой человек! Пятьсот сразу, а остальные на месте.
— Согласен! Садитесь.
Парень отстранился от партнерши, взял с передней панели бейсболку, натянул ее пониже, повернулся и открыл правую заднюю дверь. Пока они садились, девица распушила волосы, нацепила огромные темные очки и стала рыться в сумочке, перебирая косметику.
Водитель небрежно принял от Галины пять американских купюр и включил двигатель.
— Куда едем?
— За Кольцевую.
— Куда именно?
— Нам нужен любой дачный поселок, где можно снять уютный домик. У нас медовый месяц!
— И у нас тоже. Вот только бензина у меня мало. Придется одолжить где-нибудь.
Машина медленно набирала ход, петляя по переулкам.
Когда вдалеке возле скверика Гриневский увидел автобус, он начал что-то понимать. Он только что слышал, как водитель назвал свою подругу — Варя!
А это — Варвара! Именно так звали ту «липовую» мадам Дюваль, от которой он бежал. И точно так звали девицу, которая пришла на оглашение завещания Собакина. А с ней тогда был некто Олег Крылов. И этот, который за рулем — он тоже Олег!
И автобус какой-то странный — на окнах плотные занавески.
Гриневский даже обрадовался своей прозорливости и своей крутой логике. Он их вычислил, разгадал и раскусил!
Но было уже поздно.
Олег остановил машину рядом с автобусом, быстро вышел и ударил кулаком в борт.
— Ребята, просыпайтесь! У вас бензина не будет? Мне срочно надо заправиться!
Они не договаривались об условных фразах, но и омоновцы не всегда дураки. По тону Крылова они как-то поняли, что пришла пора работать.
