Обе дверцы открылись, и на асфальт стали выпрыгивать грузные мужики в бронежилетах, касках и масках.
Зачем так грозно?
Кому нужны эти «Маски-шоу» на рассвете?
Майор Федулов был не просто доволен. Он был счастлив! Такое яркое дело выпадает один раз в жизни.
Обычно оперативник месяцами готовит подобную операцию, вербует агентуру, внедряет дезинформацию, пишет горы бумаг.
А тут, как в сказке про Золушку!
Днем ему дали задание, потом он поговорил с Савенковым, вызвал ОМОН и к рассвету — победа мирового уровня!
Ему уже звонили из многих газет и с трех каналов ТВ. И это правильно! Собачки Фаберже — это покруче, чем его пасхальные яйца.
Первые допросы Федулов провел поверхностно. Он почти ничего не знал о деталях и обстоятельствах.
Налет на магазин был! Это железный факт!
Но Федор даже не слышал об антикваре Рыжове и его жене Эмме Исааковне. Ему не сообщили о двух братках, сгоревших в деревне Сосенки. Он не был в курсе взлома в доме в Малаховке. Он не ведал о поддельном завещании.
Если честно, то ему и думать об этом не хотелось. В ближайшие часы предстояли приятные хлопоты — вызовы к генералам, интервью с корреспондентами, встречи с общественностью.
Когда Савенков предложил помочь в раскрутке фигурантов дела, Федулов моментально согласился. Тем более, что агентство «Сова» не сбоку припека. Они тоже принимали некоторое участие в захвате собачек купца Собакина.
И уже в первом интервью Федор упомянул о «Сове», но эту часть журналисты пообещали вырезать. Они сказали, что они не рекламируют коммерческие фирмы бесплатно. У них такой принцип!
По поводу допросов Савенков предложил простой план. Он хочет встретиться с Галиной Яремчук, а Крылов поговорит с Гриневским.
Это будут просто задушевные беседы. А если будет результат, то потом Федулов возьмет все под протокол, пригласит понятых и проведет обыск с криминалистами.
Яремчук оказалась стойкой, как кремень. Она искрила, но не кололась. Более того — она вообще молчала!
За две встречи с ней опытный Савенков не добился ни одного слова — ни «здравствуйте», ни «до свидания».
На третью встречу, обиженный Игорь Михайлович и сам не пошел. Такого с ним не случалось! Впервые в жизни женщина в грубой форме отказала ему в общении.
Нельзя сказать, что Крылов был специалист по допросам, но ему повезло больше. Его подопечный поплыл после легкой же провокации.
В первый день Гриневский имел статус задержанного. Он содержался не в СИЗО, а в подвальной камере недалеко от кабинета Федулова.
Когда нотариуса привели на допрос, то Олегу стало его жалко. Феликс шел, как на расстрел — опущенные плечи, дрожащий подбородок и глаза, в которых скорбь и покаяние.
Майор Федулов скороговоркой сообщил подозреваемому, что сегодня допрос проведет следователь Крылов. Беседа будет без протокола, но надо быть покладистым и откровенным.
И Федор убежал на очередную встречу с прессой.
Он успел радостно сообщить Олегу, что происходить все будет в генеральском кабинете. Придут пять или десять корреспондентов. Они подробно сфотографируют каждую собаку, а потом снимут его с генералом. Так, как будто это момент доклада о задержании бандитов.
А потом ему придется проводить журналистов в магазин на Мясницкой, показать разбитую грудь Венеры, люк в подвале, и рассказать им всякие подробности задержания. «Пусть народ знает своих героев! Я и о вас, Олег, расскажу. Не отдельно, но в общем контексте».
Крылов попросил снять с Гриневского наручники. Федулов снял, передал их Крылову и убежал наверх, в генеральский кабинет. Туда, где симпатичные журналистки, где вспышки фотокамер и вообще — зенит славы!
Олег предложил Гриневскому сесть.
Потом он разложил на столе кейс, вытащил паку с вещественными доказательствами и несколько листов чистой бумаги. Не для протокола, а для беседы.
Крылов в таких случаях любил рисовать всякие схемы, кружочки и стрелочки. Это резко усиливало эффективность допроса. Не зря говорят, что лучше раз увидеть, чем сто раз услышать.
В кабинете стояла полная тишина — только шорох бумаг и скрип стульев. Гриневский наблюдал за всеми действиями Олега, пытаясь угадать свою судьбу.
Но первая фраза нового следователя ввела его в ступор. Он не ожидал, что это начнется так быстро.
— Значит так, подозреваемый! Скоро вам предъявят обвинение в убийствах.
— В чем?
— В убийствах! А вы думали, что речь идет о мелком хулиганстве? Ну да, вы же бюст у скульптуры порушили? Вам что за это — пятнадцать суток и возмещение ущерба?
— Нет, гражданин Крылов. Я во всем сознаюсь. Вел себя неподобающе! Я виноват. Увлекся коварной женщиной. Она рассказала про клад и подговорила проникнуть в магазин.
— И сколько вы за это хотите?
— Я думаю, что это где-то год условно.
— А куда мы денем убийства?
— Какие убийства?
— Так, Гриневский, смотрите вот сюда и думайте. Крепко думайте!
Олег начал рисовать на листе свои любимые кружочки и стрелочки.
— Смотрите сюда, подозреваемый. Вот это — академик. Это вы, а вот ваша жена, которая лечила Собакина. В тот день вы вместе с ней прошли в квартиру, вкололи старику смертельный укол, забрали пуделя и ушли. Да?
— Нет!
— Рисуем дальше. На следующий день вы явились к антиквару Рыжову, а потом попытались убить его. Да?
— Нет!
— Хорошо, продолжим. Десять дней назад вы приехали в деревню Сосенки к гражданам Харитонову и Сытнику. Вы напоили их водкой с клофелином и, когда они отключились, подожгли дом. Да?
— Нет!
— Ну, а остальное — мелочи. Организация ограбления дачи академика, фальсификация завещания, подготовка к контрабанде ценностей. Через какую-то Варвару Дюваль вы хотели вывезти национальное достояние России? Да?
— Нет! Я от всего отказываюсь! А вы не сможете ничего доказать.
— Я докажу, Гриневский! Сегодня же вечером. Но если все убийства повесить на вас, то вам дадут пожизненное.
— Я не убивал. Не я убивал.
— А если доказать, что не вы убивали, то получите всего лет шесть. И через три года за примерное
