Вопросы, вопросы…
Ответов на них не было, да и не могло быть, но кто-то внутри (второе 'я' или интуиция) рядил в костюм негодяя именно Мишу-Колю и подсказывал, что за его беды в ответе именно Чхеидзе. А тот факт, что столкновение с бывшим духом произошло буквально накануне похищения, наводил на определенные мысли. Стрельцову здесь виделся некий знак судьбы. Намек. А намеки судьбы надо понимать.
Поэтому гипотезу о причастности к его бедам бывшего сослуживца Артем был намерен, пользуясь терминологией оперативников, 'разрабатывать' с примерным тщанием. Найти мерзавца труда не составит; возраст и фамилия известны, предположительное имя – тоже, можно детектива нанять, вон их развелось как муравьев. В любом случае в списке потенциальных злодеев Миша-Коля Чхеидзе стоял под первым номером, далеко опережая и Райхмана с Фомичевым, и наглеца Вадика, и прочих недоброжелателей вместе с мелкими завистниками.
Кого еще подозревать?…
Самым жизнеспособным выглядело предположение, что Артем и Настя стали жертвами преступлений по случайному стечению обстоятельств, а не по злому умыслу некоего негодяя, но от этого легче не становилось. Фактор случайности в логических построениях не учтешь, и найти подонков, убивших Настю практически невозможно. Разве что также случайно. Как их искать тем же операм, если представить, например, что чету Стрельцовых Главный (режиссер, заказчик – выбирай название по вкусу) решил убить, просто ткнув пальцем? Надо было над кем-то поизгаляться, вот и назначил овец на заклание. В кабаке увидел или еще где, неважно…
Важно, что связи никакой. Не должник, не кредитор, не заклятый враг, не народный мститель, не ревнивый супруг. И не найти. Ни милиции с прокуратурой, ни Артему.
Если этот главный злодей не из круга общения Артема, придется уповать лишь на удачу, которая, известно, дама довольно ветреная, капризная и непостоянная…
Жилые кварталы закончились. Ноги вынесли Стрельцова на большой пустырь, знатный кусок которого занимали торчащие из земли ракетными соплами сваи, а вокруг валялись пласты бетонных плит. Валялись и торчали, очевидно, не один год: сваи окружали заросли высокой травы и кустарника, а плиты только что мохом не поросли. По всем признакам – незавершенное строительство. Вернее, замороженное до лучших финансовых времен.
За пустырем виднелись обшарпанные, но в то же время монументальные корпуса какого-то завода. То ли тяжелого машиностроения, то ли вагоноремонтного, Артем точно определить не мог. Незаметно для себя самого, забывшись в тяжких размышлениях, он отмахал пешком несколько километров и забрался в незнакомую часть города. Едва ли не на окраину. А начал ведь прогулку практически в центре и намеревался лишь чуть-чуть размяться. Побродить по улицам минут десять, променад совершить. Минуло же часа полтора, не меньше, а то и два – время он не засекал, – и легкий променад превратился в добрый марш-бросок в прогулочном темпе. И устал так, что коленные суставы заныли. Сил и без того немного, до конца после ранений не восстановился, а тут легкая прогулочка…
Надо поймать такси, пока ноги совсем не отвалились.
Топать к заводу нет смысла, поймать там мотор – дело безнадежное, а пока по периметру его территорию обойдешь и до проходной добреешься – точно от усталости свалишься. Поэтому Стрельцов повернул назад, к утопающим в тополиной зелени коробкам пятиэтажек. Пусть они, как и заводские корпуса, тоже не первой свежести, фасады ободраны так, словно об них чесал когти кот размером с тираннозавра, а двери в подъезды напоминают провалы в стенах обстрелянного из тяжелых орудий дота, но там хоть есть жители. И, соответственно, шанс поймать таксомотор. Цивилизация все-таки.
Повернуть-то к пятиэтажкам повернул, но не дошел. Метров сто-сто пятьдесят.
Своеобразной прослойкой между неповторимыми памятниками зодчества времен оттепели и пустырем служили несколько рядов гаражей-ракушек. На краю пустыря, возле первой линии гаражей, когда до ближайшей ободранной бетонной стены, свидетельствующей о наличии благоустроенных дворов, людей, машин и, вероятно, такси, было уже рукой подать, навстречу Стрельцову выдвинулась группа молодых 'товарищей'.
Не вышла, не выбежала, а именно выдвинулась. Вальяжно, неторопливо, с осознанием собственного достоинства. В количестве трех особей, в возрасте, ориентировочно, от восемнадцати до двадцати трех лет. В соответствии с классическими канонами. Три богатыря, три мушкетера, святая троица и тому подобное.
По росту и комплекции богатыри-мушкетеры отличались друг от друга существенно: один длинный и худой, второй тоже не слишком толстый, но маленький, габариты третьего вызывали зависть с любой точки зрения. Хоть в высоту измеряй, хоть в ширину, один черт, лось здоровый. А вот на лицах встречающих товарищей застыли примерно одинаковые гримасы. Из цикла: 'щас мило потолкуем по душам'. Вернее, данные мины читались на физиономиях не обремененными головными уборами здоровяка и длинного, а разглядеть выражение лица мелкого не представлялось возможным, поскольку тот гарцевал в низко надвинутой кепке. Все трое были на удивление лохматы, словно следовали давно забытым модным тенденциям а-ля рокеры конца восьмидесятых. 'Iron Maiden' и 'Aerosmith' отдыхают. Если не принимать во внимание прическу и одежду, прямо-таки Добрыня Никитич, Алеша Попович и Илья Муромец.
Стрельцов отметил данное обстоятельство машинально, окинув беглым взглядом группу 'товарищей' по организации торжественной встречи. И сразу стало понятно, в какой обстановке – надо полагать, теплой, дружественной – пройдет встреча, и в чем будет выражаться ее торжественность. Не в вычурных комплиментах, не в реверансах и не расшаркиваниях, это точно. По сценарию, нет сомнения, 'товарищи' попросят закурить, как без этого, а, услышав в ответ, что табачок отсутствует, приступят к пересчету ребер и костей. При этом совершенно не важно, куришь ты или нет, угощение сигареткой-другой от пересчета не спасет, даже если подарить ребятам по два блока 'Мальборо', от затеи они не откажутся. Поскольку 'товарищи' – не джентльмены из охотничьего клуба, а парни с городской окраины, шакалы индустриальных трущоб. И будь это Гарлем, Шанхай или Белореченск, интересы и забавы подобных шакалов везде одинаковы. Им тоже охота развлечься, но их охота – не совсем джентльменская.
И развлекаться они будут с ним, с Артемом. Возможно, пинать ногами по голове.
Банальная ситуация, в которой, к сожалению, может оказаться любой человек мужеского полу. Иногда и, простите, за выдуманное несуразное словечко, иногде.
Как ни странно, Стрельцов отнесся к 'выдвижению группы встречающих' очень спокойно, словно его это не касалось, словно он здесь лишь сторонний наблюдатель, а не участник действа. Подходят пацаны, глаза недобрые, позы напряженные, вокруг ни души – пустырь, хоть кричи, хоть не кричи, никто не услышит и на подмогу не прибежит… Ну и что? Липкий пот не прошиб, пальцы на руках не затряслись, сердце не стало биться сильнее и уж тем более в пятки не ухнуло. Ерунда, пусть себе подходят, как подошли, так и отойдут. В мир иной, если сильно попросят.
Страха не было, наоборот, душу переполнила необъяснимая радость. Артем почувствовал веселое возбуждение в предвкушении драки, эдакий сумасшедший кураж. Подъем, на котором солдаты бросаются под танки со связками гранат, спортсмены идут на покорение рекорда, а никчемные замухрышки признаются в любви первым красавицам. На этом кураже захотелось влепить кому-нибудь кулаком по морде, добавить по печени, получить зуботычину в ответ, пустить кровь и глотнуть ее самому. Сильно захотелось, до зуда в кончиках волос.
Драка будет. Ребята настроены серьезно, по физиономиям видно. А как настроен сам Стрельцов, их не интересует. И зря. Постольку он настроен не на драку даже, а на побоище. А если побоище перерастет в смертоубийство – еще лучше. Неважно, кто пострадает больше, он или лохматые хлопцы из 'Modern Talking', Артему требуется сбросить колоссальное напряжение последних недель, разрывающее душу и высасывающее силы. Смыть кровью, коли не удалось слезами, накопившуюся внутри боль. Смыть как пот, как грязь.
Выплеск эмоций ему нужен позарез. Во всех смыслах этого прекрасного слова – позарез. Парни желают драку? Они ее получат. Только бы под удар крупногабаритного лохмача не попасть, а то мгновенно в нокауте окажешься, и организовать побоище не удастся. Избиение же – это не то, что доктор прописал, особенно когда именно тебя используют в качестве груши. И отнюдь не сорта 'конференция'. Кураж куражом, а озаботиться спецсредствами не помешает.
Артем сунул руку в карман брюк. Затем в другой. Содержимое карманов не впечатляло, их даже
