королевства, а некоторые очень важные вещи даже и не знал. По быстро менявшемуся выражению лица воеводы, Николай понял, что и доблестный Нортбарт тоже имеет весьма посредственные знания в этом вопросе. Между тем маг, отложил старый пергамент в сторону и взял другой:
— Таким образом, к началу правления Шлюксбарта II у нас впервые появились свои собственный земли сельскохозяйственного назначения. Мы наконец получили возможность выращивать зерновые культуры. Так же к этому моменту сформировались устойчивые торговые пути и завязалась активная меновая торговля с соседями. Возник институт Хозяев Замков, выполняющих роль наместников на новых землях. Данный институт являлся предвестником возникновения системы вассалитета, столь хорошо нам знакомой по Средним векам.
— Ну, ты даешь Анисимович, шпаришь точь в точь, как наша училка на уроке истории, — прервал мага Нортбарт. — Еще минут пять таких речей и меня сон сморит. Ты лучше попроще выражайся, без зауми.
— Во-во! — поддержал воеводу король. — Говори по-простому, а то и я уже не столько тебя слушаю, сколько думаю как быстрее хоть что нибудь поесть.
Дитбарт, весьма недовольный тем, что его так бесцеремонно перебили, осуждающе посмотрел на собеседников и хитровато прищурился:
— Попроще говорите? Эх, молодежь, молодежь. Можно и попроще. В общем так. Пока король Шлюксбарт II, был полон сил и энергии — королевство расширялось. Хозяева Замков и пискнуть без разрешения короля не могли. Правильная политика приложенная в нужном направлении давала свои положительные плоды. После смерти этого достопочтенного правителя начались вполне типичные перемены. Хозяева Замков постепенно забрали себе суверенитета сколько смогли, и начали проводить фактически независимую от короля политику. В большинстве случаев она заключалась в проведении постоянных набегов на соседей и грабеже караванов причем грабили не только чужеземных торговцев, но и своих собственных. Дело дошло до того, что один из самых влиятельных Хозяев штурмовал столицу королевства и за малым не захватил престол.
— А я знаю! — радостно закричал Нортбарт и воинственно потряс над головой кулаками. — У меня дед в той битве сражался. Он мне не раз о ней рассказывал и даже показывал изрубленный в том бою шлем. Где-то он у меня до сих пор в чулане валяется.
Дождавшись конца внезапной тирады воеводы, маг невозмутимо продолжил:
— На самом деле ничего необычного в таком развитии событий нет. Абсолютно заурядные, я бы даже сказал рутинные процессы становления государственности. Причем, что интересно к этому моменту мы имели явное технологическое преимущество перед окружающими нас племенами, — внезапно маг разволновался, нервно потер руки. — Эх, нам бы тогда остановиться, сделать передышку, укрепить вертикаль власти. Но нет! Гордыня, наша гордыня не позволила этого сделать.
Немного помолчав и успокоившись Дитбарт продолжил:
— Такое наимудрейшее поведение Хозяев Замков настолько ослабило центральную власть и так озлобило наших соседей, что в результате гражданских смут и постоянных войн на границах от наших некогда огромных территорий остался пшик, — Дитбарт развернул последнюю карту и небрежно расправил её ладонями. — Вот что мы имеем на сегодняшний день. Под властью нашего дорогого короля находится город Рудный и расположенный от него в двух днях пути по горным дорогам посёлок Веселый. Это едва ли треть одного удела времен расцвета королевства. Из тридцати двух замков осталось три. Причем один из них наполовину разрушен. Есть еще небольшие хутора, стоящие на жилах драгоценных камней. Ни одной плодородной долины, ни одного крупного озера. Торговые пути отрезаны, за исключением единственного тракта ведущее в эльфийское королевство, кстати образовавшегося в результате войн с нами из трех или четырех Домов.
Внутри Шлюксбарта всё сжалось от ужаса. Захотелось кричать, топать ногами, сыпать гадостями в лица придворных и почему-то немедленно потребовать ужина не менее чем на пять перемен блюд. Осипову даже стало жаль бедолагу короля. Николай отчетливо понял, в каком тумане неведения пребывал правитель гномов. Он-то искренни считал, что всё движется своим чередом и дела в королевстве идут как никогда хорошо. С большим трудом Николай загнал паникующие мысли несчастного толстяка на задворки своего сознания и полностью взял ситуацию под контроль. В голове сразу заметались, пусть невеселые, тревожные, но свои мысли. Осипову внезапно стало очевидным в каком катастрофическом положении находиться его народ, его государство. От осознания всей глубины и серьёзности проблем у Николая закружилась голова. Ни разу в его жизни и близко не стояло задачи, хоть отдаленно похожей на то что предстояло решать. Причем решать необходимо прямо сейчас, немедленно. Буквально в эту секунду.
— Я вижу ты наконец понял, — раздался сочувственный голос мага. — Всё таки еще много в тебе остаётся от предыдущего владельца тела. Видимо очень хорошо ему в нем жилось. Сильно тяжело приходится?
— Ничего, справляюсь, — немного растерянно ответил король и тут же продолжил уже нормальным голосом. — То в какой мы оказались заднице примерно понятно. А есть хоть малейшие положительные моменты? Или всё у нас — бесконечный ужас перемежающийся с непрерывным кошмаром?
Три бывших человека, молча смотрели друг на друга. Первым тишину нарушил маг:
— Патернализм.
— Что это за фигня такая? Опять словами заумными разбрасываешься? — непонимающе протянул Нортбарт.
— Тихо! Не перебивай, — резко оборвал воеводу король. — Обычный термин, ничего особенного.
Воевода широко открыл рот, явно собираясь что-то ответить королю, но передумал.
— Вот это и есть патернализм, — громко рассмеялся Дитбарт, — После всех потрясений, когда прекратилась бесконечная резня всех против всех, и установилось хоть какое-то подобие мирной жизни, гномы стали очень уважительно относятся к своей верховной власти. Для них правитель сродни доброму и справедливому отцу. Который всегда знает что надо делать и денно и ношно заботится о благе каждого жителя королевства. Вот такое отношение к вам уважаемый Шлюксбарт, причем как среди простого народа, так и среди представителей аристократии.
Донельзя довольный Осипов величественно повернул голову к воеводе, и неожиданно подмигнул тому правым глазом. Нортбарт. широко улыбнулся и подмигнул королю в ответ.
Маг страдальчески поднял руки вверх, мол я серьёзные вещи говорю, а собеседники ведут себя как неразумные Младшие. Дитбарт досадливо хмыкнул и невежливо ткнул пальцем в сторону короля:
— А в случае с вами, вообще очень интересно получилось. Как известно ваша матушка, была не только первой красавицей королевства, но и удивительно доброй и умной женщиной. Вот её народ не просто любил по-настоящему, а практически боготворил. Да что там говорить! И сейчас любит. Если бы такое дело происходило в христианской стране, в нашем мире, то вашу матушку давно сделали как минимум святой, а что более вероятно так вообще небесной покровительницей всего королевства. Так что на долю Вашего Величества приходится и большая часть обожания предназначенного вашей матушке.
Осипов понимающе кивнул. Да действительно очень хорошо всё сложилось. Такая мощная поддержка народа весьма и весьма сейчас пригодится. Кстати, еще неизвестно как обернулось бы дело, не скончайся матушка нынешнего короля родами. Кто бы сейчас находился на королевском троне? Большой вопрос…
Нагибин тем временем продолжал свой неторопливый рассказ:
— Ко всему прочему не следует забывать о такой важной форме общественного сознания, как религия. Очень удачно получилось, что верховным жрецом местного божества по совместительству трудится наш добрый король, — Павел Анисимович почтительно склонил голову перед Осиповым в ритуальном поклоне. — Независимая жреческая каста по каким-то причинам не сформировалась в Рудном и роль духовников выполняют по мере своих скромных сил, старейшины родов, главы артелей и иные представители местного эквивалента знати.
Нагибин неожиданно замолчал и глубоко задумался. Потом несколько раз провел рукой по бороде и удивленно продолжил:
— Поразительно, но маги не являются жрецами Владыки и вообще вся местная религиозная вертикаль очень странно устроена. Хорошо это или плохо — я пока не пойму. Пока четко видно только одно. Роль религиозного культа Первоначального в повседневной жизни королевства — не главенствующая. Но с другой стороны то, что мы сегодня наблюдали на площади, ясно показывает нам, что сама личность
