висели над входом в кабинет и стояли. Я столько раз смотрел на них и только в этот момент сообразил, что они стоят. Если бы ночью кто-то проник для вскрытия сейфа и, как я, но светом фонарика искал указание на код, он вряд ли обратил внимание, что стрелки часов не движутся.
– А те часы, давно стоят? – я указал на них рукой и глянул на девушку.
Она посмотрела, куда я показывал.
– В пятницу шли. Когда я уходила, на них было шесть часов, время окончания работы. А почему вы спросили?
Вместо ответа я перенёс один из стульев к двери, забрался на него и снял часы с гвоздя. Сразу открыл гнездо для круглой батарейки. Батарейки в нём не было.
– Что там? – подошла и вытянулась секретарша Ивана. В ней пробудилось безмерное любопытство, она тоже хотела заглянуть в гнездо.
– Нет батарейки. – Я сдерживал лёгкое возбуждение, чтобы не спугнуть удачу. – Наверно, хотели поменять, а новой не оказалось.
Повесив часы на место, я отнёс стул к столу для совещаний. В выходные дни в офисе были только Иван и я. Вынуть батарейку мог лишь он. Теперь я увидел циферблат другими глазами. Часовая стрелка миновала цифру три, минутная застряла на девяти, а секундная проскочила до восьми.
– Но зачем … – спросила шёпотом секретарша и осеклась.
Я снова занялся сейфом, набрал одну за другой цифры три – девять – восемь. Сердце облегчённо ёкнуло, когда раздался щелчок. Я распахнул сейф и глянул внутрь.
– Опять письмо, – тихо сообщила мне девушка, как будто я сам не видел, что в сейфе лежал только белый конверт. Снаружи он был девственно чист, без каких-либо указаний, кому именно предназначался. Зато на вложенном в него листке бумаги я прочёл следующее:
«Поздравляю! Тебя ждёт приз. Он в банке, ты знаешь в каком. Найдёшь мою личную ячейку платного хранилища. Служащий предупреждён, что ты можешь прийти сегодня в 16-00. Код таков. Вспомни, чем я занимался в субботу при твоем появлении. Последние три буквы слова переведи в цифры согласно пронумерованному алфавиту».
И всё?! Ради этого я мотался и отгадывал ребусы? Мне хотелось от души высказать, что об этом думаю, но я сдержался.
– Это что, игра? – девушка обдала моё ухо тёплым дыханием. Из-за левого плеча она без тени смущения скользила взглядом по предназначенной одному мне записке. Земля, вероятно, вращалась бы медленнее, и ледниковый панцирь наполз на Европу без неукротимого любопытства этих давно не эфирных созданий. Я не осмелился разочаровать её.
– Да, наша любимая забава. То я прячу, он ищет, то он озадачивает меня своими выдумками.
– А что за приз?
– О-о, великолепный! Какой именно, пока лишь догадываюсь. Но мы его обязательно отметим. Согласна?
– Вы ещё должны угадать. – Она подбородком указала на листок с новой загадкой.
– Угадаю, я сообразительный.
Подумав, она спросила:
– А когда отметим?
– Я тебе нравлюсь?
– Ничего. В моём вкусе.
– Ты прелесть. Дай телефончик. Я позвоню и сообщу. И никому, слышишь, никому не говори об этом, кто бы ни спрашивал. Хоть сам Господь Бог. Ладно?
Она заговорщически кивнула.
– Никому не скажу.
«Хотелось бы верить», – подумал я, но, разумеется, не выказал и тени сомнения. Кто искренне врёт женщинам, тем помогают боги. А мне их помощь не помешала бы.
Через полчаса все мои умственные усилия, как и старания верного «шевроле» были направлены на то, чтобы оторваться от любых преследователей. Я старался затеряться в потоках машин, в переплетениях дорог, перекрёстков, развязок. На Садовом Кольце уверовал, что оторвался от мышастой «самары». Юркнул на Сретенку, с неё нырнул в узкие извивы улочек и переулков, затем проскочил под старую арку и в безлюдном дворике пристроился за большим деревом к стае оставленных хозяевами легковушек. «Шевроле» затих и затаился, как дичь в глухих зарослях, которые обходят охотники. Откинувшись на спинку сиденья, я скрестил на груди руки и, не теряя бдительности, расслабился. Преследователи могли найти это укрытие лишь с помощью какой-нибудь электронной пакости, но я надеялся, они не успели обработать мой автомобиль. До шестнадцати часов было ещё около сорока минут, а чтобы проехать к банку, хватило бы и двадцати. Однако ещё предстояло разобраться с новой загадкой, – без ответа на неё соваться в банк не имело смысла.
Я отыскал записную книжку и паркеровскую ручку, которую накануне забрал у убитого Ивана, и выписал на листке буквы русского алфавита. Они уместились в трёх колонках. Я пронумеровал их, ставя против каждой соответствующий порядковый номер. Затем сосредоточился, напряг память: чем же занимался Иван, когда я вошёл в его офисный кабинет без малого двое суток тому назад? Да. Он сидел за компьютером и играл в покер. Игра была на раздевание девицы. Получалось, мне могли подойти лишь два слова: игра и покер. Взвесив их на весах наития, я решил, что покер перевешивает. Три конечные буквы были – К, Е и Р. Я выписал в ряд порядковые цифры, которые им соответствовали в колонках алфавита. Такими оказались: 11, 6 и 17. Вместе они составили 11617. Вполне приличный номер для кода. Я запомнил его. Вырвал листок, на котором записывал, и три следующих – на двух различались продавленные пером буквы и цифры, а третий на всякий случай. В бардачке были спички, и я поджог один листок. Когда он догорал, подпалил им другой, и так сжигал все. Потом достал найденный в сейфе конверт с письмом, и тоже сжёг. Кроме моей головы его содержание осталось лишь в голове секретарши. За надёжность своей я был спокоен. Когда надо, она была не хуже стального сейфа, вскрыть её можно было разве что специальными наркотиками. А вот другой, девичьей головке, я доверял гораздо меньше. Ну да ладно. Если я хоть чуть-чуть понравился не глупой девушке, прежде чем расколоться, она заболтает кого угодно. К тому же, этим «кому угодно» придётся здорово попотеть, гадая, чем занимался Иван при моём появлении. Фактор опережения пока работал на меня. Банк вычислить не так уж и сложно, на данный счёт у меня не было никаких сомнений. И всё же у меня была хорошая фора.
Разрешив главную задачу, мысли стали разбредаться, рыскать по другим закоулкам. Странное чувство не покидало меня с той самой минуты, когда получил у секретарши первый конверт и отправился на квартиру Ивана. Казалось, оттуда, из своего небытия Иван держал меня за шиворот живее всех живых. Будто рассчитал на компьютере, как будет мною двигать. И он не сомневался: я стану послушно выполнять все распоряжения лучше офицера, выполняющего приказ главнокомандующего. Вроде не по его капризу, а движимый собственными интересами, я был у него на поводке или на крючке, – на чём именно, не имело значения. Главное, я и не думал возмущаться, спорить, волей-неволей покорно следовал правилам игры, которые он выложил передо мною. Я буквально ощущал его невидимое властное присутствие, из-за чего никак не удавалось забывать его живого. Да, у меня перед глазами всплывала картина, как он с простреленной шеей и головой коченел в мрачном склепе своего дачного гаража. Но тот Иван, которого я последний раз видел живым возле банка, был постоянно рядом и подмигивал мне, лукаво или насмешливо, не могу сказать точно. И вынуждал меня направиться именно к тому банку, послушно выполняя его точные указания.
Я взглянул на часы. Посредством них он делал знак, пора отправляться. Двигатель ожил, и я
