забудут о своих намерениях в отношении его самого. Впрочем, все это ушло на второй план уже на следующий день. Главные события неожиданно для всех начались во время плавания молодежи к южной оконечности острова.
Остров начал открывать свои новые тайны, о существовании которых Дуглас даже не подозревал. Кстати эти тайны были не известны и прежним хозяевам островной базы, и они оказались напрямую связаны с историей всего человечества.
История стала вторым главным увлечением Дугласа еще в школе. Он никогда не помышлял всерьез заниматься этой наукой и всегда считал себя дилетантом, но со временем приобретенные знания и наблюдения сложились во вполне стройную систему отношений с этой «наукой».
Дуглас еще в детстве, как многие в первую очередь заинтересовался историей Древней Греции и как следствие всего античного мира. Это стало той отдушиной, которая в юности помогала ему отдохнуть, когда он уставал от расчетов и лабораторных приборов. Еще больше этот интерес подхлестнула война. Судьба боевого офицера дала ему возможность близко увидеть египетские Пирамиды, храмы древней Греции, святилища Востока Ближнего и Дальнего. Руины императорского Рима и остатки величия Персидских Царей. Роскошь властителей Индии, Бирмы, Индокитая. Однако в этот период он еще свято верил в то, что говорили ему в школе или сам он вычитал в толстых научных томах.
Поворотом в его отношении к истории стала работа секретным агентом М-6. Он сам стал соучастником некоторых операций, которые должны были существенно изменить понимание подлинных событий уже прошедшей войны. Более того, документы попавшие в его руки свидетельствовали о том, что подлинная история Второй Мировой Войны искажалась уже давно. Секретные архивы говорили о том, что история даже недавнего прошлого была бесстыдно переписана ради сокрытия подлинных интересов бывших участников антигитлеровской коалиции.
В 1941, когда Германия напала на Советский Союз, подавляющее большинство государственных деятелей, включая Рузвельта и Черчилля, не верили, что СССР выстоит под напором Вермахта больше четырех-шести недель. Но когда под Москвой немцы потерпели первое стратегическое поражение в войне, на Западе испугались, как бы Россия не вышла из этой войны слишком сильной и фактически до окончания Второй Мировой Войны делалось все, чтобы русских максимально обескровить.
Это объясняет сопротивление Черчилля открытию второго фронта в 1942 году. Тивенбрук и Криппе в британском руководстве и, особенно Эйзенхауэр, и другие разработчики американских военных планов полагали, что есть и технические и иные предпосылки для нанесения немцам поражения именно в 1942, в крайнем случае, в 1943 году. Знаменитый Атлантический вал еще не был построен, а все основные силы Германии были сосредоточены в России. Но это не устраивало Черчилля и консервативные силы в руководстве США – открытие второго фронта затягивали намеренно.
После поражения немцев на Курской дуге в 1943, верхом цинизма в отношении сражавшейся России было августовское заседание начальников штабов США и Великобритании в Квебеке. Там при участи Рузвельта и Черчилля прямо ставился вопрос о выходе из антигитлеровской коалиции, и вступлении в союз с нацистскими генералами для ведения совместной войны против Советского Союза.
Черчилль всю свою политическую карьеру считал, что нужно отбросить «этих потомков Чингиз Хана» как можно дальше на восток. Еще в 1919 году он говорил об этом генералу Кутепову. В 1930 году наставлял в таком же духе первого секретаря посольства Германии в Лондоне Бисмарка, прямо утверждая, что если бы в Первой Мировой войне Германия сосредоточила бы свой удар на России, то Англия нейтрализовала бы Францию.
По сути, всю свою политическую карьеру Черчилль воевал не с большевиками - он воевал с Россией. Вся его деятельность была продолжением Крымской войны 1853-1856 годов, когда Россия сделала попытку положить предел британской экспансии в Закавказье, Центральной Азии и на Ближнем Востоке. Все эти годы Россия была основным препятствием для Британии в этом направлении.
Гитлер знал об этих настроениях союзников СССР. Он злорадно смотрел, как они подставляют Россию под удар. В сорок первом они выжидали, не падет ли Москва. В сорок втором не только Турция, Япония, но и США ждали падения Сталинграда. Союзники не поделились с русскими развединформацией, о наступлении немцев на Сталинград и Кавказ, а позднее и о наступлении на Курской дуге, хотя и были осведомлены о планах немцев буквально по дням и часам. Главным для союзников было остановить русских.
В грубой форме Черчилль сформулировал это в октябре сорок второго, когда еще не началось русское наступление под Сталинградом:
- Нужно остановить этих варваров как можно дальше на востоке.
Разговоры с влиятельными чиновниками, доступ к закрытым архивам Англии и побежденных в войне стран позволили ему понять, что искажение исторической правды уже не одно столетие является частью повседневной деятельности определенных структур в правительстве Объединенного Королевства. Заинтересовавшись этим вопросом Дуглас, пришел к выводу, что подобная деятельность в большей или меньшей степени была нормой практически для всех европейских государств на протяжении их истории. Историю искажали «ради высших интересов государства», а чаще для получения мелкой сиюминутной выгоды. Но искажали и переписывали не только документы. Целеустремленно и методично искажали мировоззрение людей.
Специалист по секретным операция Макдедли знал насколько легковерно даже очень образованное общество. Ярким примером для него была Германия 30-х годов, когда Гитлеру за несколько лет удалось оболванить один из самых культурных народов Европы. Мысль, пришедшая в результате сама собой, была проста и логична. Если так не сложно было заморочить голову образованным немцам в двадцатом веке, то насколько проще это было сделать во времена, когда просто умеющих читать и писать насчитывались единицы на сотни, а может быть и тысячи неграмотных. Любая лож, освещенная церковью или велением местного князька, становилась исторической правдой уже по уходу из жизни подлинных свидетелей произошедшего. Для этого даже не требовалась петля или топор палача - поколения в средние века менялись быстро.
Из всего этого напрашивался естественный вывод – подлинной истории не знает никто. В этом он уверился окончательно, когда из консультаций со специалистами понял, что и по-настоящему подлинные документы могут датироваться максимум 18-ым, в лучшем случаи 17-ым веком. Весь остальной массив документов это или подделки, или копии с неведомых «оригиналов». Даже надписи на плитах античных сооружений не внушали доверия. Признаки грубых подделок или откровенные «новоделы» он стал находить повсюду, и теперь это стало для него своего рода развлечением.
Остров дал ему возможность сделать это «развлечение» основным занятием до конца его жизни.
Первая же вылазка Дика - моряка на южные отмели острова принесла открытие, которое вскоре только укрепило Дугласа в его недоверии к официальной исторической науке.
А началось все с того, что ясным стало то, что при других обстоятельствах было бы давно очевидно всем. Остров всегда пользовался недоброй славой. Когда Дуглас узнал об этом, он вполне справедливо решил, что это было связано с тем, что сначала итальянцы, а потом немцы создали вокруг него запретную зону. Попадание в нее «не званых гостей» кончалось в лучшем случае островным концлагерем, а в худшем просто уничтожением всего экипажа вместе с судном. Впрочем, что было лучше для попавших в беду людей оставалось неизвестным. Даже трупов пленников острова Дуглас так никогда и не увидел.
Подлинные причины дурной славы острова были куда глубже. На протяжении веков, пока на море царствовал парус, остров был местом гибели многих кораблей. Многомильные гряды рифов, окружавшие остров собирали свою горькую жатву даже при тихой погоде, а в шторм, всем кто оказывался в рифовой ловушке, спастись было просто не возможно. Ни взобраться на островное плато, ни найти пресной воды, погибавшие не могли, и спастись удавалось только редким счастливцам. Они то и разнесли дурную весть о гиблом месте.
Горькая жатва островных рифов уменьшилась только с наступлением «века пара» - пароходные линии оставили остров далеко в стороне, а итальянцы, а потом и немцы окончательно отбили охоту к
