Спустя четыре месяца Бобби вышла замуж за Берта.
Сейчас в школьном зале Кин, качая головой, смотрел, как выпускной класс толпится в проходах, ожидая получения дипломов.
Он никогда не добивался у матери ответа на вопрос, почему она вышла замуж за Берта. О, он знал, какие у нее есть объяснения! Берт был добр к ней, когда она осталась одна с ребенком и не знала, что делать со своей жизнью и со всеми этими деньгами. Все не так уж плохо. Посмотрите, что он сделал с деньгами, которые принесли нефтяные скважины Роя. Рой мог бы гордиться.
Однако Кин в этом сомневался. Он не считал, что его отец гордился бы тем, как Берт обращается с его молодой женой, которую он любил с детства; с их сыном. Сомнительно, что он гордился бы Бар-Бер-Кином. Да, конечно, курорт был необыкновенным, здесь предлагались все удовольствия и развлечения, которых жаждали самые богатые туристы, но Кин не сомневался, что все это создано скорее кровью его отца, чем его деньгами.
Он никогда раньше не задумывался об этом, никогда не сомневался в истории, которую рассказывала мать о трагической гибели Роя, никогда, вплоть до похорон доктора Джейсона Гранта.
Он не отдавал себе отчета, возникла ли эта мысль, когда он смотрел на тело доктора, или когда увидел, с каким выражением на лице мать смотрела на Берта, или потом, когда он услышал, как Берт сказал ей чуть слышно:
– Боже правый, возьми себя в руки. Ты ведешь себя, словно здесь лежит Рой. Ты хочешь, чтобы люди подумали, что ты не любишь меня, что ты все еще тоскуешь по нему?
– Я действительно все еще люблю его, – произнесла Бобби дрожащим шепотом, но так тихо, чтобы Кин не услышал, и, вызывающе вскинув подбородок, с глазами, скрывающими огонь за пеленой слез, твердо встретила взгляд мужа. – Тебе тоже не следует забывать о нем. Это на его деньги ты жил все эти годы.
Кин ожидал вспышки гнева, но ее не последовало. Берт просто опустил голову, тихо фыркнул, обнял жену за плечи, каждой своей частицей изображая для собравшихся в траурном зале доброго утешителя.
– Не Рой построил Бар-Бер-Кин, Бобби, а я. Ему просто везло.
– Он усердно работал, – прошептала Бобби. – Он был честолюбивым и умным, и за это поплатился.
– Умным? – Это было сказано довольно громко, и кое-кто оглянулся на них. – Да, Бобби, – продолжил он уже тише язвительным тоном, – он был действительно умным, таким умным, что у него не хватило соображения отойти в сторону от нацеленного на него оружия. – И он опять потихоньку издал тот же низкий, урчащий самодовольный смешок. – Такой же умный, как змеиная моча.
Бобби ничего не отвечала, а просто сидела, вздрагивая от плача.
Как только они вернулись домой после похорон, Кин стал расспрашивать мать об этом разговоре. Намекал ли Берт на то, что он преднамеренно застрелил своего брата?
– Ну что ты, Боу! Он совсем не имел в виду ничего такого. Рой был всего на одиннадцать месяцев старше, но Берт обожал и боготворил его, он был совершенно раздавлен тем несчастным случаем.
– Тогда почему на похоронах дока Гранта он сказал то, что сказал? Это прозвучало так, будто он хвастается тем, что убил.
– Нет, дорогой, – ответила Бобби, с усталым вздохом опускаясь на софу, – он ие имел в виду ничего подобного. – И, слабо улыбнувшись, взглянула на сына. – Поверь мне, Боу, с Бертом не всегда легко, но ты должен понять, каково ему. Он сделал предложение, и я вышла за него замуж, но между нами не было лжи. Я откровенно сказала ему, что единственный мужчина, которого я всегда любила, похоронен там, в болотах. Для такого человека, как Берт, не легко знать, что жена не любит его так, как ему хотелось бы. И он знает, что ты тоже никогда не любил его. – Она положила голову на подушку, еще раз утомленно вздохнув. – Я всегда виню себя за это. Ты был слишком мал и не мог помнить своего отца. Возможно, было бы лучше, если бы ты рос, считая Берта своим настоящим отцом, а не дядей и человеком, который усыновил тебя.
– Ты думаешь, это заставило бы его полюбить меня? – спросил Кин, покидая мать.
– Твоя мама все еще плачет о потерянной любви? – спросил Берт, когда Кин чуть не столкнулся с ним на лестнице.
Юноша пристально посмотрел на него. Нет, Бобби ошиблась, подумал он. Не имеет значения, знал бы он или нет, что Берт не настоящий его отец, – он все равно ненавидел бы его. Уставившись в черные глаза Берта, Кин медленно улыбнулся, так, чтобы все презрение, которое он чувствовал, выразилось в этой улыбке.
– Нет, думаю, она грустит из-за бедного дока Гранта. По-моему, кто-то должен рассказать Скутеру Уиткому, что у тебя вечно бывают нелады с оружием. Ты был дома в прошлую субботу утром, когда убили дока Гранта?
Берт замахнулся, чтобы ударить Кина, как делал это раньше несчетное число раз, но сейчас Кин схватил его за запястье.
– Ничего не выйдет, мерзавец. Я получил от тебя последний удар. Ты хулиган, ты превратил мать в боксерскую грушу, но я положу этому конец и предупреждаю тебя: оставь ее в покое, иначе может оказаться, что мне так же везет на несчастные случаи, как и тебе.
– Не угрожай мне, мальчишка, – прошипел Берт.
Кин выпустил его руку и, не взглянув на него, спустился к себе в комнату. Все получилось хорошо. Чертовски хорошо, но не станет ли от этого хуже матери? В последние четыре дня она выглядела такой измученной и расстроенной. Он был почти уверен, что Берт давно не трогал ее, но знал, что хулиганы не всегда действуют кулаками. А что будет в августе, когда он снова уедет?
Кин посмотрел на Линду и Лоуренса Кэссиди, они были совсем не похожи на его родителей. Как-то вечером, рассказывая о них, Блю назвала их своими лучшими друзьями, и он почувствовал, как у него внутри шевельнулась зависть или что-то похожее на это, что встревожило его. Честно ли ввести Блю в такую семью, как его? Дисфункциональную. Так психологи называли теперь неблагополучные семьи, и это было вполне подходящее определение. Быть может, для Блю было бы лучше, если бы он сейчас ушел из ее жизни.
Спустя двадцать минут, когда все собрались в гимнастическом зале на угощение, Эрика огляделась в надежде увидеть Кэрри.
– Ищешь Боу? – спросила Линда.
– Нет, он должен отвезти домой мать и обещал вернуться через полчаса. Я искала Кэрри.
– Я думаю, она фотографируется, – предположил Лоуренс.
– Наверное.
– Смелей, – засмеялась мать. – Найди ее, мы подождем.
– Вы не рассердитесь?
– Конечно, нет, – ответила мать. И отец поддержал ее:
– По правде говоря, нам хотелось бы побыть вдвоем несколько минут. Мы задумываем новую книгу, в которой местом действия будет университет. Мы используем свое сверхвоображение и представим, что находимся в помещении колледжа, а не средней школы.
– Надеюсь, это не будет еще одна детективная история с убийством. Вы так долго ведете себя как детективы-любители, что я почти забыла о том, что вы писатели, – поддела их Эрика.
И Линда и Лоуренс рассмеялись, но уклонились от ответа.
– Когда прочтешь, узнаешь, – ответил ей Лоуренс.
Эрика, смеясь одними глазами, направилась к выходу, но, оказавшись снаружи, она вспомнила мрачное настроение в доме на прошлой неделе, и беспечность сошла с ее лица. Ее
