и денег девица решила не размениваться по мелочам, сорвать куш побольше и пожить в свое удовольствие. Только она забыла, что за все нужно платить. В том числе и по старым счетам. Паленый искал ее все это время – и нашел… Но ему не повезло: как нашел, так и потерял. Она улетела в Вену, запутав следы… Но поможет ли ей это уйти от возмездия?
Мы вернулись в Таллин. Андрис взял билеты на ближайший рейс, а я купила себе новую зимнюю куртку взамен старой, оставшейся у Васи.
Вена встретила нас метелью. Когда мы, взяв такси, ехали из аэропорта, я сказала, глядя в окно:
– Похоже, мы привезли с собой метель.
– Ты когда-нибудь бывала в Вене?
– Нет. А ты?
– Да.
Ревность зашевелилась в моей душе, и я даже испугалась, потому что не ожидала этого от себя.
Отель был очень красивым, располагался он в центре города. Старинное здание в стиле барокко.
Мы взяли два одноместных номера, и Андрис перед тем, как мы разошлись по номерам, спросил меня:
– Мы погуляем вечером? Или ляжем спать? Все-таки намотались мы порядком.
– Нет. Я не хочу спать. Давай погуляем.
– Тогда так. – Андрис посмотрел на наручные часы. – Встречаемся внизу, в холле, через полтора часа. Идет?
– Идет.
В номере меня охватила самая настоящая паника. Я вдруг поняла, что со мной происходит нечто странное, не похожее на то, что я испытывала раньше. Это было странное чувство: всепоглощающее, неистовое. Я по уши втрескалась в человека, с которым была знакома всего лишь несколько дней! Раньше я считала, что для длительных отношений нужно узнать человека поближе; узнать его привычки, недостатки, что он любит, а что ненавидит. Оказалось, все это – ложь. Страсть может настигнуть тебя, как снежная лавина – незадачливого лыжника, и нет никакой возможности увернуться от нее.
Чувство тебя настигает, и – все. Ты ошеломлен и растерян перед натиском этой стихии. И если раньше ты что-то взвешивал, примерял и рассуждал – подходит тебе человек или нет, – то теперь у тебя нет даже выбора, ты уничтожен этим новым сильным чувством и отдан целиком ему во власть.
Я упала ничком на кровать, чувствуя, как подрагивают мои губы. От жалости к себе, от ощущения бессилия и невозможности что-либо изменить и из-за величайшего страха – потерять этого человека, внезапно ставшего для меня всем.
Андрис играл со мной, как кошка с мышкой. Я ему нравилась, но не более того. И это тоже было ужасно. Ведь я была полностью беззащитна перед ним, а он вооружен своим скепсисом, насмешкой и холодной рассудочностью.
Чувствуя, как дрожат мои губы, я кусала их, не зная: идти ли мне сегодня с ним гулять или лучше остаться в номере, переждать, пересидеть эту грозу эмоций? Спастись от самой себя. Хотя в глубине души я уже понимала, что это бесполезно!
За полчаса до назначенного времени я стала собираться. Я достала из чемодана свое лучшее вечернее платье цвета темного золота и такого же цвета туфельки. Я вертелась перед большим зеркалом и придирчиво осматривала себя, стараясь отметить все свои изъяны и недостатки. Обычно я была довольна своей внешностью, но не сегодня. Я слишком худая, у меня нет соблазнительной пышной груди, ноги могли быть и подлиннее, рост – повыше. Лицо свое я тоже сочла далеким от совершенства. Рот слишком большой, почти как у Джулии Робертс, форма лица приближается к треугольнику, вот только глаза хороши – большие, как у олененка. Пару раз Веня называл меня Одри Хепберн. Конечно, он мне льстил, но это сравнение было приятным.
Найдет ли Андрис меня похожей на Одри? Правая половина моего лица была багрово-синей. Отек уже немного спал, но все равно следы побоев были заметны… Нужно все это тщательно заретушировать. Я старательно замазывала тональным кремом лицо и пудрила его «кислотную» половину; подводила стрелки на глазах и красила губы ярко-алой помадой. Мне ужасно хотелось выглядеть не просто красивой, а сногсшибательной, ошеломляющей, чтобы Андрис, увидев меня, отметил, что я – лучшая женщина в мире!
Я набросила на плечи легкую накидку из норки и заперла свой номер. Медленно спустилась по большой витой золоченой парадной лестнице вниз. Андрис ждал меня внизу. При моем появлении у него отвисла челюсть, и он невольно шагнул вперед.
Когда я подошла к нему, он сложил губы трубочкой, как бы собираясь присвистнуть.
– Не свисти! Здесь нельзя.
– Когда очень хочется, то можно. Ты ужасно красивая сейчас! Ты хоть сама-то об этом знаешь?
– Догадываюсь. – Я наклонила голову, чтобы скрыть смущение. – Рада, что тебе нравится.
– Я в отпаде! Но у меня нет фрака, чтобы соответствовать такой роскошной женщине. Я всего лишь бедный сопровождающий и могу подпортить всю картину. Да, тут нужен лимузин или карета. Но это не проблема. Карет в Вене хватает. Карету мне, карету! Это из какого-то классика?
– Кажется, это Грибоедов.
– Я не силен в русской классике.
Я видела, как ноздри Андриса невольно расширились, как будто он хотел впитать мои запахи, а в глазах заискрились огоньки. Я видела это, и мне было приятно… Значит, я старалась не зря!
Меня вдруг охватило страшное волнение, казалось, что я не могу и шагу ступить. Я пошатнулась и оперлась на руку Андриса. Перед глазами прыгали золотистые точки, ноги подкашивались, во рту внезапно пересохло.
– Ты что? – поддержал меня Андрис.
– Не знаю. Наверное, сказываются события всех этих дней.
Мы вышли на улицу. Вена, праздничная, нарядная, была похожа на декорацию из сказки… Вокруг сновала оживленная толпа.
– Я знаю прелестный ресторанчик неподалеку отсюда.
Ресторанчик был и вправду милым, зал – в лучших традициях пышного барочного стиля: лепнина на потолке, многоярусная хрустальная люстра, ослепительные белоснежные скатерти…
Из мраморного холла открывался вход в затянутый бордовым бархатом зал с белыми колоннами. В полукруглых нишах стояли столики. Поблескивал лаком рояль. Сами звуки этого ресторана казались нежной, изысканной музыкой: позванивал хрусталь, раздавался приглушенный смех, позвякивало серебро.
Здесь отдыхала респектабельная, хорошо одетая публика. Многие дамы были в вечерних туалетах. Метрдотель подвел нас к нише, где стоял свободный столик, и удалился.
– Красиво! – Я посмотрела на Андриса. Одна моя рука покоилась на столе. Другой я подпирала подбородок. Кажется, так сиживали в свое время записные кокотки и роковые женщины. Я изо всех сил старалась быть похожей на них. Для большей убедительности я немного выдвинула подбородок и скосила глаза на Андриса, наблюдая, как он отреагирует на мою «киношную» позу.
Но Андрис смотрел куда-то поверх моей головы.
Похоже, я его мало интересую… Мое настроение резко пошло вниз.
Подошел официант, и мы сделали заказ.
Все было ужасно вкусно, еда просто таяла во рту. И знаменитый венский шницель, и картофельный салат, и абрикосовые клецки, и кофе меланж…
Заиграла музыка, и я посмотрела на Андриса.
– Здесь живая музыка. Играет тапер, – сказал он.
Играли вальс, и все поплыло перед моими глазами: этот зал, сказочный вечер за окном и нарядная красавица Вена… Я глубоко вздохнула.
– Почему ты вздыхаешь? Нравится музыка?
– Еще бы. Расскажи о себе, – неожиданно попросила я его. – Пожалуйста.
– Зачем? – нахмурился Андрис. – И что ты хочешь обо мне узнать?
– Не знаю, – честно сказала я, отодвигая тарелку.
– Любопытничаешь? Все вы, женщины, любопытные. Расскажи вам и покажи!
