Верде уселся на ближайшее надгробие, снял с пояса чернильницу и развернул чистый свиток для протокола.
— Спрашивайте, Имахена. Пусть покойный расскажет, что случилось с ним в день смерти.
Я мрачно повторила вопрос. Губы медиума зашевелились. Странно было видеть, как Альва шамкает, мямлит и делает паузы, как столетний дед.
— Доброго вечера вам, господа маги. Спасибо, что пригласили побеседовать. Память у меня уже не та... Особенно на лица... Столько их за все годы промелькнуло... Я ведь работал в библиотеке Академии восемьдесят шесть лет! Зато книги помню все до единой! Ни единого свиточка, ни единой книжечки разрезной не пропущу...
— Ближе к делу!
— Так ведь я как раз о нем! Позавчера вечером приходит ко мне один парнишка. И заказывает книгу.
— Какую книгу?
— Мурабитский трактат о демонах. Видите ли, у мурабитов были свои, очень своеобразные взгляды на природу демонов и их связь с миром людей...
— Книга нас не интересует! — рявкнул Верде.
— И совершенно напрасно! Редчайшая, уникальная книга...
Верде заскрежетал зубами.
— ...Но ее очень редко берут. Да это и понятно. Специалистов по демонам весьма немного, а книга ни разу не переводилась. Так что позавчера я, признаться, удивился. Крайне редко встретишь студента, в совершенстве владеющего языком мурабитов.?
Верде застыл с пером в руке и посадил на протокол кляксу.
— И тут я вспоминаю, что много лет назад уже сталкивался с одним студентом, который тоже знал этот язык... И более того — брал у меня ту же самую книгу!
— Когда это было?
— Да уж лет полста прошло!
— И что вы сделали потом?
— Ох, наверно, глупость. Рассказал про того студента парнишке. Бывают же, дескать, совпадения! Вы, говорю, ему не внук будете? Уж больно похожи, одно лицо! Он улыбнулся и попросил достать с полки сборник изречений. Я повернулся к шкафу... И больше ничего не помню.
Лицо у Верде стало как у охотничьей собаки, взявшей след.
— Как он выглядел, этот парнишка? При встрече вы бы его узнали?
— Думаю, да.
Алим достал из-за пояса складное зеркало и протянул медиуму.
— Этот?
Я буквально примерзла к месту. Хотела что-то сказать, но язык не послушался.
При чем тут Альва?
Они что, хотят в чем-то обвинить его?! Да еще с моей помощью?!
Но как я могла этому помешать? Все, что надо, — точнее, не надо, я уже сделала. Процесс запущен, и его не остановить...
Тем временем Альва пристально смотрел на свое отражение. Вдруг его скорчило, губы неестественно искривились. Несколько раз он разинул рот, словно что-то душило его... и наконец четко выговорил:
— Нет, не он.
— Вы уверены?
— Абсолютно.?
Верде забрал зеркало и спрятал с откровенно разочарованным видом.
— Жаль. Значит, мы где-то ошиблись, — пробормотал он, сразу потеряв всякий интерес к допросу. — Имахена, начинайте изгнание.
В сырой темноте парка мы с Альвой шли по аллее в сторону дворцовых ворот. Мой друг, как всегда, высоко нес голову, но и его слегка пошатывало — похоже, сеанс дался ему нелегко. Во мне же до сих пор все бушевало от волнения, негодования и страха. Мысли скакали вразнобой, как стая белок.
— Устал? Посидим?
— Не надо.
— Хочешь водички? Вот, у меня есть... Как же я за тебя испугалась — до сих пор колотит! Альва, что за бред? Как они посмели тебя заподозрить?! А-а... может, они проверяют всех, кто ходил в библиотеку в тот день? Ты случайно там не был?
— Был.
— Вот в чем дело! И все равно бред. Зачем тебя заставили быть медиумом? Чтобы ты свидетельствовал сам против себя?
— Угу.
— Но почему бы тогда просто не вызвать тебя в суд и не допросить по-человечески? У них же есть штатный чтец мыслей! Или просканировать память — это вообще элементарно...
— Я же гранд, — устало сообщил Альва. — Гранды подсудны только другим грандам. Дознаватели из амирской тайной канцелярии к таковым, естественно, не относятся. Гранды также не могут подвергаться ни допросам, ни чтению мыслей. Единственное исключение — официальное обвинение в государственной измене, но его нельзя предъявить без серьезных оснований. Дух гранда нельзя призывать как свидетеля...?
— Но если допрашивать не тебя, а через тебя — библиотекаря, то закон не нарушен! — сообразила я. — Ух, хитрецы!
— Да, моя ошибка. Я стал слишком беспечен, — кивнул Альва. — Все из-за тебя.
— Как из-за меня?!
— Волновался за тебя, забыл о себе. На это они и рассчитывали. Пора с этим заканчивать.
Последнюю фразу я пропустила мимо ушей — в них слишком громко прозвучала первая.
— Ты волновался за меня!
— Конечно, — резко ответил он. — Тебя это удивляет? Да, я беспокоюсь о тебе, хоть и не должен.
Я недоверчиво поглядела на него. О чем это он? А через миг увидела его глаза — и поняла, о чем. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга как зачарованные. Потом Альва медленно поднял руку и коснулся моего лица. Я, не раздумывая, бросилась ему на шею.
— Никому из нас не будет от этого добра, — раздался мрачный голос у меня над головой.
Я только крепче прижалась к нему, думая, что мне совершенно все равно, что будет потом, — когда есть сейчас. А потом вообще перестала думать.
О чем думал Альва, знал только он сам.
ГЛАВА 18. Мост над пропастью
Ночь выдалась лунная, так что препятствие на пути предстало перед нами во всей красе. Оно возникло в темноте около полуночи — сначала деталями, формами застывшего света, а потом, за очередным поворотом, вдруг открылось целиком. Грандиозная белая аркада, словно парусник, выплыла нам навстречу из глубокой тени горы. Я посчитала пять уровней арок из светлого камня, поставленных одна на другую. Каменное кружево, растянутое между двумя стенками ущелья... Этой постройке не меньше тысячи лет, но она казалась созданной только что. Невольно думаешь — колдовством или мастерством она сотворена?
Я, впрочем, уже видала такие старинные мосты и прежде, но ребята были совершенно потрясены.
