убедила Мелани в серьезности сказанного.
На мгновение мир вокруг нее замер, а потом завертелся с удвоенной скоростью. От негодования Мелани даже ответить ничего не могла. Ах ты, сволочь! Она еле удержалась, чтобы не швырнуть ему в лицо сообщение о собственной помолвке, но затем решила, что это не самый выигрышный ход. Вот если бы она сообщила первой… Да что теперь жалеть?
— Поздравляю! — холодно бросила женщина. — Всего тебе хорошего.
Диана Мейси пребывала в отвратительном настроении.
Она напечатала еще несколько слов и уставилась в окно. Все началось с утра. Она пошла на почту забрать письма, и Дженни сказала, что приходил какой-то мужчина, спрашивал Мейси. Имя свое не назвал. Сказал, что тоже писатель, ищет уединенное место для работы.
На историю о писателе Диана не купилась.
Скорее всего, Уорнер и до острова добрался.
Она порвала с ним месяца три назад, но он так и не успокоился. Звонил без конца, просил дать ему еще один шанс, начать с чистого листа. На звонки она не отвечала, встреч избегала. Правда, Дженни упомянула, что у незнакомца была борода, а Уорнер всегда гладко брился. Все же он мог ее выследить, мог.
Еще несколько часов Диана бестолково стучала по клавиатуре, потом оторвалась от надоевшей работы и с облегчением поняла, что настало время совершить традиционную пробежку. На этот раз она взяла с собой плейер. Обычно Диана бегала в тишине, однако сегодня ей хотелось шума, энергии, даже агрессии. Необходимо отвлечься от грустных мыслей.
Еще один день — словно черно-белая фотография. Серые тучи. Стальные барашки волн, выцветшая земля, сероватые стволы деревьев. Неужели и в этом краю бывает весна, не говоря уж о красочном лете? По дороге проехала машина. Диана видела ее, но шум мотора терялся за грохочущей в наушниках музыкой.
Она свернула к пещере Карсона, и над головой сомкнулись плотные кроны деревьев. Обычно бег приносил ей облегчение. Сегодня этого не произошло. Диана хотела побыть одна, но ей было в этом отказано. Опять кто-то искал ее. Именно поэтому они с Уорнером и расстались. Он не мог понять, что иногда ей нужно одиночество. В итоге выбор оказался прост: любовь или работа. Ответ звучал еще проще: конечно же, работа.
Сначала писательнице казалось, что с Уорнером все сложится иначе. Он сам много работал, и Диана думала, что он поймет ее одержимость. В итоге все вышло как всегда. Ему, видите ли, требуется больше внимания и заботы — как и всем, кто был до него.
Диана не умела строить длительные отношения. Сначала все шло довольно хорошо, а потом внезапным осознанием приходило: нет, не он. Не он.
С каждым поклонником происходил свой переломный момент. Дон Бишоп, кардиолог, к примеру, после романтического ужина зашел к Диане домой.
— Думаешь, у тебя книг много? — издевательски спросил он, осмотрев библиотеку подруги.
С Филом Бруксом она рассталась из-за сообщения на автоответчике.
— Это я, — сказал он и повесил трубку.
В голосе Фила звучало столько самодовольства, что Диана не колебалась ни секунды и порвала с ним в тот же вечер.
С Уорнером все было кончено, когда он осмелился сделать ей замечание. Они ужинали в тот вечер, а потом, уже вернувшись домой, поругались — в первый и последний раз.
Женщина оказалась на тропинке у самой воды. Не успела она как следует рассмотреть море, как ее сбил с ног удар в спину. Воздух со свистом вырвался из легких. Диана вскрикнула. Страха не было, было только недоумение. Кто? Зачем? В падении она хотела выставить перед собой руки, но не успела.
Где-то над ухом слышалось хриплое дыхание.
Диана попыталась приподняться на локте, но на нее навалились всем телом, прижали к земле. Ребра звонко хрустнули. Писательница закричала… Крик получился слабым и коротким. Шею сдавило. Диана застонала. В голове билась одна-единственная мысль: жить, жить! Легкие со свистом втягивали воздух, которого с каждым отчаянным вдохом становилось все меньше. Удавка врезалась в кожу и затянулась.
Убийца перевернул жертву на спину, и женщина увидела его лицо. Даже несмотря на бороду, она узнала его.
Ты? Почему ты?
Она и впрямь хотела бы это знать.
Удавка немного ослабла и тут же затянулась с новой силой. Мир взорвался всеми цветами радуги. Диана вспомнила Далию Шуйлер. «Так вот как это было», — подумала она и погрузилась во тьму.
Он смотрел на распростертое тело, отдыхая от недавней борьбы. Впервые за многие дни его сердце наполнилось радостью.
Из всего написанного люблю я лишь то, что написано кровью.
Слова великого немецкого философа расцветились в воображении мужчины праздничным багрянцем.
Постояв возле жертвы несколько минут, он кинул взгляд на часы. Минутная стрелка подползла к отметке «два», часовая застыла возле цифры шесть. Десять минут седьмого. Неужели все произошло так быстро? Может быть, часы остановились?
На запястье погибшей поблескивал золотой браслет — тоже часы. Убийца наклонился и повернул руку. «Картье». Дорогая вещица, особенно по сравнению с его собственной штампованной поделкой. Тем не менее, часы Дианы показывали то же самое время.
Какая разница, сколько стоит вещь? Время уравнивает всех. Справедливо лишь время.
Жизнь — подлая штука, так его учили с самых пеленок. И все же он всегда был человеком действия. Пусть прошлое изменить нельзя, зато можно отомстить обидчикам. Люди по природе своей слабы. Они предпочитают ныть, а не исправлять ошибки. Они ищут не возможности, а отговорки. Многие ли из них способны на то, что он только что совершил?
Взгляд снова упал на неподвижное тело. Надо поторапливаться. Осталось еще спрятать труп и успеть на ночной паром. Он пришел на остров под покровом темноты. Так же и уйдет.
Формула моего счастья: да, нет, прямая линия, цель…
Знакомые слова эхом звучали в голове, напоминая, тревожа. Надо скорее возвращаться в Меррит.
Вторник, 11 апреля
Келли сидела на краешке кровати и снимала катышки с шерстяного свитера. В этом размеренном занятии она нашла успокоение. Правый рукав уже очистила и теперь занялась левым. Закончив, Келли отложила свитер и посмотрела на часы. Двадцать минут прошло. Надо сделать что-нибудь еще. Убить время. Прожить день.
Уже неделю Келли существовала так — в постоянных заботах, в незаполнимой пустоте. Мир с каждым днем становился все нереальнее. Настоящая жизнь была лишь ночью, во сне. Кошмар вернулся. Кошмар приходил каждую ночь. Стивен Гейдж на парковке… Пламя желания, ужас смерти — все это снилось Келли вновь и вновь. Кошмар изменялся, жил по своим собственным законам. Иногда у Гейджа было лицо Лестера Крейна, а однажды ночью на парковке поджидал Рик. Это ее и сломало. Такого предательства Келли не ждала. Проснувшись, бросилась в туалет, рухнула на колени у унитаза, и ее стошнило.
Что сделала с ней эта неделя… Келли часами просиживала в Интернете, пытаясь найти информацию о Лестере Крейне. Ничего нового, а значит, и вовсе ничего. Она пыталась успокоить себя. Эксперты считают, что маньяк вроде Крейна ни за что бы не перестал убивать; следовательно, он мертв.
Если бы можно было с кем-нибудь посоветоваться… Родители? Они далеко, в Индиане, и за последнее время сильно сдали. Нет, родителей впутывать нельзя, им и так многое пришлось пережить из-за своей
