— Что мне надеть? — кокетливо спросила Марта.
— Да что хочешь! Вечерние наряды не предполагаются.
За продуктами Келли решила съездить за город на фермы Аткинса. Они представляли собой длинный одноэтажный магазин, где можно было найти свежайшие овощи и лучшее в округе мясо.
От покупок Келли всегда получала удовольствие, так что домой она приехала в отличном настроении. Выгружая пакеты из багажника «Субару», заметила на крыльце посылку из цветочного магазина. Рик! Ну конечно, Рик прислал, кто же еще! Подхватив цветы, она вошла в дом.
В лучах закатного солнца кухня казалась янтарной. Келли поставила покупки на стол и осторожно открыла коробку: сняла золотистые печати, откинула крышку, развернула бумагу — и похолодела.
Розы. Алые розы.
Паника охватила все ее существо.
Густой запах поплыл в воздухе дурманящим облаком. Келли закрыла глаза, борясь с непроизвольной тошнотой. Она попятилась, уперлась спиной в стену и медленно осела на пол. Розы по-хозяйски раскинулись на столе, заполняя все пространство ярким, насыщенным красным цветом… Келли хотела закричать, разбивая стену безмолвия, но не смогла: все смотрела и смотрела на сильные стебли и тяжелые чаши бутонов. Он же знает, что она ненавидит розы! О чем он только думал?
А потом Келли с содроганием поняла. Цветы не от Рика.
Среда, 26 апреля
К одиннадцати суета на фирме стихла. Работа у Мелани в это время всегда спорилась. Днем приходилось отвлекаться на собрания и бесконечные телефонные звонки, вечером же можно было, как следует сосредоточиться.
Уже два часа она сидела за компьютером, вчитывалась в материалы дела. Она сочиняла речь для апелляции по тяжбе Леверетта и решила освежить в голове некоторые факты. Одна мелочь потянула за собой другую, и теперь Мелани разматывала целый клубок. Конечно, работу можно поручить какому-нибудь стажеру, но ей хотелось забыться в простейших, сотни раз отработанных действиях.
Сегодня она чувствовала необъяснимую грусть. Вспомнились перепуганные лица Пенни и Уилбура Мерфи. Супруги потеряли все свои сбережения. Она не виновата! Не виновата! А все же доля ее вины в этом есть. Юрист должен приносить людям пользу, а не горе. Юрист призван сделать мир лучше и справедливее. Я сама раньше была лучше.
На столе противно зазвонил телефон. Мелани взяла трубку:
— Алло?
— Привет, это Майк.
Она вздрогнула, как от электрического разряда.
— Я тебя ни от чего не отрываю? Поговорить надо. Джеймисон мог бы не объяснять дальше. Все сразу прояснилось.
— Часы действительно принадлежали Диане, — бесцветным голосом сказала Мелани.
— Да, мне только что сообщили.
Она встала и подошла к окну, не отнимая трубки от уха.
— И что теперь?
— Изымут часы, допросят твою знакомую.
— Я с ней свяжусь, — кивнула Мелани. — Объясню ситуацию.
— Скажи, что ее интересы защитят.
Она горько улыбнулась.
С годовщиной, Мелани!
Не хочется даже думать, что означает это письмо.
— Как продвигается расследование? Зацепки есть?
— Нет. По крайней мере, мне о них не сообщали. Полиция допросила друга Мейси, но он, похоже, чист. По одной из версий, убийство может быть связано с ее новой книгой. Диана заканчивала роман о Винни Дандридж.
— Дандридж? Техасская черная вдова?
— Она самая. Диане, кажется, угрожал какой-то ее приятель, однако у него бесспорное алиби. Впрочем, никому и в голову не пришло, что убийство может быть связано с делом Гейджа.
— А про Лестера Крейна ты думал?
— С часов снимут отпечатки, но я уверен, что это не он.
— Почему?
— Почерк не его. Садист убивает всегда одинаково.
— Почерк? — недоуменно переспросила Мелани.
— Визитная карточка. Крейн всегда пытал своих жертв перед смертью. Он получал удовлетворение не от факта убийства, а от боли и насилия. Пытки с течением времени немного варьировались, но общий стиль легко узнаваем.
— Диану не пытали, значит, это не Крейн?
— Верно.
— Ничего не понимаю. Люди ведь меняются.
— В моей практике не было еще случая, чтобы серийный убийца изменил своей манере, — безапелляционно заявил Майк.
Мелани умолкла. Наверное, Джеймисону можно верить на слово.
— А почерк Гейджа? Сходства нет? — спросила она.
— Ничего общего. Гейдж — некрофил. Он убивал женщин, чтобы завладеть их телом, а уж потом насиловал.
— Ясно. — Мелани боролась с подступающей к горлу тошнотой.
Об этом она всегда старалась забыть. Гейдж убивал женщин и занимался с ними сексом — с мертвыми. Женщина для Стивена была телом, неодушевленным предметом.
— Согласно акту вскрытия, — продолжал Джеймисон, Диану не насиловали. К тому же Крейн всегда выбирал бродяжек и проституток. Есть такое понятие в виктимологии: тип. Это был его тип: нечесаные волосы, тонна макияжа на лице.
— Законы виктимологии тоже не меняются?
— Иногда меняются, — признал Майк. — Бывает, убийца срывается. Возьми хоть Теда Бани. Он убивал молодых красивых девушек с длинными темными волосами, а потом что-то в его сознании надломилось, и жертвой стал ребенок. Бани попросту сошел с ума. Обычно маньяки все-таки следуют определенному типу.
— Гейдж, по-моему, убивал стройных блондинок?
— Точно.
Женщин, похожих на меня. Мелани не решилась произнести это вслух.
— Улики обнаружили? Ну там отпечатки, волоски…
— Не знаю, — помрачнел он. — Расследование не закончено. Кстати, что было сказано в той анонимной записке?
— «С годовщиной! Я тебя не забыл». И имя. Скрывать что-либо казалось уже глупым, но Мелани упорно не называла имени своей «знакомой». Пусть Лора сама все расскажет.
— Бумага какая?
— Белая мелованная.
— Написано от руки?
— Нет, напечатано на машинке, а может, на принтере. — Она напряглась.
— Зачем тебе?
