Лабиринт тайных книг

— Спасибо, — прошептала она Камилле.

— Надеюсь, что в следующий раз ты сможешь поговорить с ней подольше.

— Не это важно сейчас, я поняла главное — я должна действовать.

Да, ей нужно было сложить мозаику из тех элементов, которые оставила ей Анн. И возможно, души всех, кого она слышала этой ночью, оказались связаны общей судьбой — одним назначением. Начинать нужно со звезд — это было совершенно очевидно для нее. Пройдя через маленькую боковую дверь, Катрин покинула магическую комнату.

В ином мире

Большой пустынный пляж. Маленькая девочка с лицом античной статуэтки. Выглядит старше своих лет. Сидит на песке, скрестив ноги. Ослепляющий золотой свет отражается на ее волосах. Рукой пересыпает песок. Кажется, что она ждет кого-то, хотя взгляд ее черных глаз теряется в пространстве. К ней подходит ящерица, так близко, что можно заглянуть ей в глаза. Девочка привычным жестом берет ящерицу на руки и улыбается. Ящерица начинает нараспев читать стишок:

На солнце грелась ящерка, блестящая, красивая,
Вдруг видит, в небе облачко закрыло солнце ей.
«А ну, подвинься, облачко, мне солнце не завешивай,
Хочу я света, радости и золотых лучей».

И облачко ответило с улыбкой нашей ящерке:
«Коль метишь в рай, то надобно тебе познать и тень».
Но ящерка воскликнула: «Хочу лишь наслаждения,
Чтоб жить легко и весело, чтоб праздник каждый день!»

Тут облачко нахмурилось, позвав собратьев ветреных,
И стало небо пасмурным, темней, чем ночи цвет.
«Кто жизнь растратит попусту, отринув поиск истины,
Вовеки не узнает тот, зачем нам солнца свет».

Неожиданно все меняется. Кажется, что девочка сейчас закричит. Но, как в ночном кошмаре, крик остается немым. Она начинает повторять: «Ма. Ма. Ма. Ма».

Мама. Она хочет сказать «мама», но не может. Не может произнести это слово, падает как подкошенная на песок. И в этот момент ящерица молниеносно впивается ей в руку, начиная высасывать кровь. Девочка не двигается. Она медленно тает, а ящерица, превратившись в змею, уползает, отложив прежде яйцо в горячий песок. Яйцо открывается. Из него вылупляется девочка. Опять большой пустынный пляж. Маленькая девочка с лицом античной статуэтки. Выглядит старше своих лет. Снова ящерица, напевающая стишок. И так будет всегда. «Но ведь это неправда, мама?»

4 июля 1971 года. Замок Шомон

Жером Дзубини стал лучшим другом Жана де Бретея. У Жерома всегда был какой-нибудь лучший друг. Последние три года — Альдус Сантей, а до него — Жан-Люк де Маркизан, наследник еще одной аристократической семьи. Он всегда выбирал их по одному и тому же признаку: они должны были быть богатыми и желательно немного не от мира сего. Жером чувствовал себя защищенным благодаря таким покровителям.

— Попробуй. Это потрясающе! Почувствуешь себя как никогда в жизни!

Жан был очень убедительным в тот первый раз. Потом Жерома больше не требовалось убеждать. Да, для него не существовало теперь ничего другого — только очередная доза, и вся реальная жизнь больше не имела никакого смысла. Главное — не перейти последнюю грань.

Экзальтированный Джим не смог удержаться. Он искал смерти, это было понятно сразу. Не перенес груза своей славы. И Жером с Жаном спокойно этим воспользовались. Все оказалось даже проще, чем они думали. Дедушка Жерома рассказывал, что родоначальником их семьи был настоящий маг, знаменитый во времена Екатерины Медичи, некто Козимо Руджери. Ему не повезло жить в одно время с Нострадамусом, который, как никто другой, умел предвидеть будущее и из-за которого Руджери постепенно потерял благосклонность королевы. Но, возможно, именно благодаря этому родству, семейству Жерома уже столетиями принадлежал самый знаменитый цирк мира. Естественно, что потомки мага избрали своим делом фокусы и иллюзии. Клоуны, факиры, паяцы, акробаты, жонглеры и дрессировщики составляли этот уникальный клан. Дети, рождавшиеся в его лоне, с материнским молоком впитывали все секреты и тайны фантасмагорического мира. И Жером был настоящим Дзубини, но Дзубини, ставшим на путь жонглера не только на подмостках, но и в жизни. На путь, ведущий к падению.

Жан в тот день был возбужден. Он нервничал и решил принять дозу, чтобы расслабиться. Жером не упустил возможности и разделил с ним этот «вояж». Теперь оба чувствовали себя способными «спокойно решить проблему».

— Ты принес ключи? — спросил Жан, как всегда с оттенком легкого презрения в голосе.

Семейство Дзубини с незапамятных времен владело ключами от замка, и сейчас настал момент исполнить вековую миссию. Настоящая книга была найдена, и ее следовало вернуть на прежнее место — в секретную нишу башни, где Козимо Руджери вглядывался в будущее. «От человека-ящера родится та, что на заре своих тридцати раскроет тайну ночи Варфоломея».

Это предсказание стало для Джима приговором. Он должен был умереть, потому что все совпадало: он сам называл себя ящером, ящерицей, и у него находилась эта книга. Он привез ее с собой из Нового Орлеана. Жан и Жером наконец-то заполучили ее, а Джим умер, не оставив наследников. О Памеле «побеспокоился» Жан. Используя слабости обоих, он довел до трагического конца не только историю их любви, но и историю самой жизни ящера-поэта. Жан имел представление и о слабостях Жерома, но убийство циркача пока в его планы не входило. Дзубини еще был ему нужен.

Итак, книга и ключи у них. Они положили книгу туда, где много веков назад Руджери спрятал текст Платона. Они не догадывались, что книга просто вернулась на свое место, что их ввели в заблуждение. Удовлетворенные, Жан и Жером обнялись. Мир будет жить по прежним законам, несмотря на мечты этой длинноволосой молодежи, заполнявшей своими протестами улицы и площади Парижа и других городов планеты. Все было под контролем. По крайней мере, им так казалось.

Часть шестая БЕЛЫЕ ДУШИ