Красавчик–Стив прекрасно знал все интонации шефа и понял: последняя фраза прозвучала для самоуспокоения. Он понял также, что Рассказов действительно напуган этим происшествием. Интересно было бы повидать этого Рэкса, о котором ему пришлось столько слышать.
12
Кто виноват и что делать?
Три совершенно одинаковых джипа «Ниссан–Пэтрол» с тонированными стеклами, тяжело переваливаясь в разъезженной колее слякотной деревенской улицы, остановились перед небольшим, но аккуратным домиком. По всему было видно, что в доме этом живет настоящий хозяин: тусклым серебром отливала новенькая цинковая крыша, резные наличники окон покрыты свежей краской, а забор, хотя и невысокий, стоял ровно, а не кособочился, как в соседних дворах.
Дверца головного джипа медленно открылась, и из салона вылез коротко стриженный атлет с кроваво–красным шрамом на подбородке и густо татуированными пальцами. Следом вышел еще один пассажир — невысокий, кряжистый, с неприятно бегающими кабаньими глазками.
Видимо, прибывшие почему?то стеснялись зайти в дом без приглашения, и потому, подойдя к калитке, остановились в нерешительности.
Ну что, Силантий, — легонько подтолкнул атлет кряжистого соседа, — сами к нему зайдем, типа первыми… Или как?
Да не знаю, Вист, неудобно как?то. Давай обождем, пока дядя Леша сам выйдет.
Прокурор не ошибся, когда говорил старому авторитету о будущих визитерах: в тот день к Алексею Николаевичу Найденко действительно прибыли лидеры коньковской и очаковской бригад, не только чтобы воздать должное ушедшему на покой пахану, но прежде всего «развести рамсы», то есть разрешить проблему с сабуровскими беспредельщиками.
И коньковский авторитет Вист, и очаковский Силантий вели себя непривычно тихо: удивительно, но они, обычно такие наглые, самоуверенные и вальяжные, топтались теперь перед калиткой скромного деревенского домика, не зная, что делать — ожидать появления уважаемого хозяина или все?таки пройти во двор первыми.
Впрочем, ждать пришлось недолго: спустя несколько минут на пороге появился Алексей Николаевич Найденко.
Здравствуйте, здравствуйте, гости дорогие, — доброжелательно улыбнулся он. — Что же вы стоите? Милости прошу к нашему шалашу.
Вист выразительно посмотрел на задние джипы, в которых сидели «быки» — телохранители, и сделал знак рукой: мол, сидите и ждите, сколько надо.
Через несколько минут и он, и Силантий стояли в небольшой уютной комнате, удивленно осматривая обстановку.
Никогда бы не подумал, что такой уважаемый человек, как ты, живет как монах. — В голосе коньковского Виста звучало неподдельное удивление. — Что ты такой скромный, дядь Леш? Вон теперь в «хатах» на Матроске да Бутырке куда лучше живут!
А мне лучше и не надо, — улыбнулся хозяин, осматривая загодя накрытый стол. — Мне и так хорошо.
Дядя Леша! — Силантий осторожно потрогал корпус настенных ходиков, будто это был музейный экспонат. — Теперь ведь не брежневские времена, пацаны могут не понять! Что, не можешь себе какой?нибудь скромный коттеджик построить, этажа так на три? Если с капустой проблемы какие, дак мы завсегда готовы отстегнуть сколько надо.
А сколько, говоришь, такой скромный коттеджик стоит? — чуть склонив голову набок, улыбнулся старик.
Ну… Если совсем близко к Москве — может на два лимона баксов потянуть. А так, средний, чтобы жить не было стыдно, — косарей четыреста—пятьсот.
Да за такие бабки, как говорится, можно на зонах подкупить всех ментов, чтобы те повыпускали всех кентов. — Сделав приглашающий жест: мол, прошу за стол, Коттон продолжил, но уже серьезно: — Поверь, Силантий, я?то жизнь хорошо знаю и потому скажу тебе: глупости все это — коттеджи, «кадиллаки» навороченные да казино новомодные. Дешевка и мишура. Настоящему человеку для счастья совсем не это нужно. — Неожиданно ему пришло в голову, что гости никогда не поймут его, и он огорченно вздохнул, потом махнул рукой, словно жестом сказал: «Зачем это я все говорю вам? Захотите, собственными мозгами дойдете до этого, а не дойдете, вам же хуже». — Ладно, давайте закусите с дороги чем Бог послал…
Гости степенно расселись, а хозяин дома, разлив спиртное по стопочкам, произнес классический тост, обычный в криминальной среде:
Ну что, давайте за тех пацанов, что теперь парятся у «хозяина». Чтобы им жилось там веселей да срок проходил быстрей.
Давайте!
Выпили, закусили, налили еще по одной. Коттон, как и все старики, ел немного, все больше смотрел на гостей, словно пытаясь по выражению лиц прочесть их мысли. Силантий и Вист молчали, почему?то оттягивая начало такой важной беседы, ради которой они и приехали.
Тогда Коттон решил начать разговор первым, но не в лоб, а как бы издалека.
Ну, какие новости теперь на Москве? — закуривая «беломорину», вкрадчиво поинтересовался старый вор.
Да все то же, — вяло поморщился Силантий.
А что — то же?
Дербаним потихоньку жирных клопов, с миру, как говорится, по нитке…
И что, успешно дербаните? — пуская в потолок колечко дыма, хмыкнул Коттон.
Да по–всякому бывает. Мы за бизнеснюгами гоняемся, мусора — за нами.
Мы тут тебе, дядя Леша, позвонили, чтобы совета попросить об одном деле, как говорится, глаза в глаза перетереть, — не выдержав, начал Вист.
Как дальше клопов дербанить, это вы и без меня знаете, — равнодушно передернул плечами Алексей Николаевич. — Я ведь не из этих, не из новых. А вору, как вы знаете, бригаду иметь нельзя: настоящий вор всегда одиночка.
Да не о том мы. Ты о таких гондонах — сабуровских — слышал когда?нибудь?
Приходилось, — неопределенно ответил Коттон.
И что скажешь?
Лично я ни с кем из них незнаком, но то, что приходилось слышать, меня не радует, совсем не радует. Беспределыцики они, вот что я вам скажу. — И брезгливо повторил по складам: — Бес–пре–дель–щи–ки!
Во–во, — с воодушевлением вставил Силантий, зашелестев целлофаном сигаретной пачки, — именно беспределыцики. Да ладно, пусть лучше Вист расскажет.
Коньковский авторитет был краток. Видимо, этот ключевой момент беседы Вист не единожды отрабатывал перед встречей. Выходило, что сабуровские не имели никаких представлений не только о «понятиях» (которых, кстати говоря, и очаковские, и коньковские никогда не придерживались), но и об элементарной порядочности. Вист говорил зло, увлекаясь своим недовольством и определяя их как наглых, зарвавшихся, неуправляемых отморозков–беспределыциков, — ничего святого для сабуровских не было и нет.
Сперва они на наших бизнесменов начали внаглую наезжать, — цедил Вист, царапая вилкой тарелку, — мол, раньше коньковским двадцать пять процентов отстегивали, а теперь нам будете. Мы сабуровским стрелку и кинули. А они приехали на трех «девятках» и наших пацанов безо всяких базаров из «Калашниковых» в мелкое крошево порубили. Ну, ясно, теперь одно осталось — война, вот и решили завалить этих блядей напрочь.
И войну вы, как я понял, проиграли, — вставил Коттон.
