Ставертон, очаровательный и прекрасный, был ее спасением.
Энн снова посмотрела на Амелию Кавершем. Немного обеспокоенный взгляд Амелии будто говорил, что она ждет поддержки, но ни Кэлборн, ни Айвстон не собирались прийти к ней на помощь. Энн не имела обычая геройствовать, но тут она решила повести себя героически по отношению к Амелии. Бедняжка вот- вот готова была расплакаться.
А мужчинам, казалось, не было до этого дела.
Мужчинами, какими бы животными они ни были в худших ситуациях, нужно аккуратно управлять, по мнению Софии. У Энн не было причин с ней не согласиться.
— Значит, мы нашли решение? — сказала Энн, заставляя мужчин смотреть на нее. — Впредь поощряться будут желания леди?
— Весь к вашим услугам, миссис Уоррен, — любезно отозвался Айвстон. — Какое поощрение вам хотелось бы получить? Вино? Еда?
— Погашение ваших долгов? — лукаво спросил Кэлборн.
Герцог Кэлборн был особо пленителен, когда изображал коварство, и, несомненно, он знал это. Невероятный, неугомонный человек; его поведение выдавало, что он уже был женат. Он чувствовал себя абсолютно свободно рядом с женщинами. Хотя то же самое можно было, как она предполагала, сказать и о ней; побывав замужем, Энн совершенно свободно чувствовала себя рядом с мужчинами и спокойно воспринимала их странные подшучивания и переменчивое настроение. Они часто вели себя, как большие дети, и лучше откликались, если вести себя твердо, но доброжелательно. Некоторая ограниченность была одним из их свойств, и с этим стоило считаться.
— Я выиграла пари о том слове, ваша светлость, если вы помните, — сказала Энн. — Мистер Грей уверен, что подобного слова нет.
— Слова «межполый»? — уточнил Кэлборн, лукаво улыбаясь ей.
Он был почти как тот бесенок, о котором она читала в детских рассказах, улыбающееся чудище, которое, смеясь, утаскивает в лес. Кэлборн не собирался ее никуда затаскивать.
— Именно, — поджав губы, сказала Энн. — Такого слова нет, и я выигрываю пари. И не мне пить до головокружения.
— Жаль! — усмехнулся Кэлборн.
Как он умудрялся выглядеть так шаловливо, будучи сам размером с быка?
— А каковы ваши взгляды на поощрение? — спросила Энн, пытаясь насильно втянуть Амелию в разговор.
Амелия, казалось, всей душой стремилась к этому, но не знала, с чего начать.
Девственница.
Что ж, у каждого свои недостатки.
— У вас есть какие-нибудь идеи, леди Амелия? Я имею в виду, что нашим капризам давно пора уже осуществиться, вы согласны?
— Согласна, — сказала Амелия голосом, похожим на мягкий белый бархат.
Мужчины, как правило, не особо интересуются белым бархатом: слишком сложно ухаживать.
— Среди предложенного, — начал Айвстон, старательно избегая взглядом Амелию, — как я сказал, еда, напитки…
— И другие чрезвычайно популярные, широко распространенные формы поощрения, — вмешался Кэлборн.
Вот уж она-то хорошо понимала, к чему клонит Кэлборн, и решила пресечь попытку увести беседу и их нежные женские умы в эту сторону.
Бесенок.
— Все это относится к разряду мужских интересов, — произнесла Энн, прерывая Кэлборна и нисколько не извиняясь.
Она должна была защитить Амелию, не так ли? При всем том она не собиралась давать повод для сплетен, которые расстроят Ставертона. Он не заслужил этого.
— Исключительно мужской подход. Это мужчин нужно баловать едой и напитками, но у женщин другие, более утонченные вкусы. Правда ведь, леди Амелия?
В самом деле, что касается спасения ситуации, едва ли можно сделать больше. Энн удалось вовлечь Амелию в безобидно двусмысленную беседу с несколькими знатными джентльменами. Девушка, даже самая неопытная, могла бы, по крайней мере, изобразить некоторый интерес.
— Я того же мнения, — сказала Амелия чуть окрепшим голосом.
Белый бархат сменился розовым дамастом. Ладно, это уже что-то.
— У вас есть какие-нибудь особые пожелания по этому поводу, леди Амелия? — радушно спросил Айвстон.
Энн послала ему одобрительную улыбку. Кэлборн ухмыльнулся. Такая реакция вполне естественна для мужчин.
— Какой стыд, — пробурчала леди Джордан в чашку с пуншем.
Тетя, сопровождающая Амелию, в конечном счете, была права. Эта беседа слишком быстро начала… начала доставлять удовольствие. Энн с затаенной усмешкой подумала об этом и была поддержана хихиканьем Кэлборна.
Ведь только бесенята и маленькие дети хихикают?
Именно. Кэлборн сам это доказал.
— Быть единственным предметом интереса двух очень приятных мужчин — само по себе большое удовольствие, — сказала Энн, глядя только на Айвстона. Она была уверена, что Кэлборн поймет это. И он понял, судя по его ухмылке. — Пожалуй, мы могли бы больше ни о чем не просить.
— Да, пожалуй, — сказала Амелия, и в ее голубых глазах показалась искорка живого интереса. Это получилось весьма очаровательно и удивительно привлекательно в первый раз за весь вечер. — Мы, наверное, можем позволить себе, чтобы наши прихоти были более… более расчетливыми.
— Расчетливая прихоть? — сказал Кэлборн. — Это не против логики?
— Против мужской, пожалуй, — тут же парировала Энн, — и поэтому мы не учитываем ее в данных обстоятельствах.
— Это становится смертельно опасным, — сказал Айвстон. — Можно, я не буду доставать свой меч? Это так неудобно, ведь он хранится в футляре на третьем этаже в скверно расположенном шкафу. Но я должен защищаться от таких нападок. Кэлборн, естественно, сможет защитить себя сам, а я, защищаясь, сделаю все, что мне позволит честь.
— Отважен в бою, — добродушно пробормотал Кэлборн.
— То, что я вынужден защищаться в собственный день рождения, уже может считаться мужеством.
— Почему мужчины все время склонны применять силу? — спросила Энн у Амелии.
— Может быть, потому что у них не хватает рассудка поступать иначе, — немедленно ответила Амелия, ее голос принял очень приятный оттенок шерсти сливового цвета.
При этой реплике мужчины безмолвно замерли.
Молодец, Амелия!
И в первый раз за вечер Амелия Кавершем полностью захватила внимание двух очень подходящих для брака мужчин со всеми качествами, которые она хотела бы видеть в подходящих для брака мужчинах. Этот момент стоил героического поступка, и Энн широко улыбнулась, наслаждаясь каждой секундой своего, пусть маленького, триумфа.
От ее внимания не ускользнуло, что лорд Даттон, заканчивая свою беседу с Софией, услышал обрывок немного дерзкого диалога с лордами Кэлборном и Айвстоном и смотрел на нее с выражением, похожим на беспредельное изумление.
Энн прикрылась веером, не в силах скрыть широкую улыбку удовольствия.
Как замечательно, что, помогая Амелии Кавершем, она одновременно нанесла кинжальный удар Даттону.
Разве жизнь не прекрасна?
