2
Утром майор Белавин только чертыхался, что даже в воскресенье его не могут оставить в покое – пришлось ехать в больницу, куда накануне доставили Аню и Анну Михайловну. Вызванный ночью дежурный оперативник местного отделения милиции не мог добиться от женщин никакого проку: девушка ничего не хотела говорить, а бабка была без сознания.
Однако к утру Анна Михайловна пришла в себя и попросила, чтобы к ней пришел следователь по делу об убийстве бизнесмена Бориса Тарчевского, ни с кем другим она говорить не хотела.
Опер, передавший ему бабкину просьбу, добавил, что Анна Михайловна очень плоха, может долго и не протянуть.
Пришлось ехать…
Анна Михайловна ничего толком не рассказала о тех, кто напал на нее и внучку, – ничего толком не успела увидеть. А вот о той ночи, когда погиб их сосед, сказать кое-что хотела бы, поскольку была уверена, что нападение на них совершили как раз из-за того, что они видели убийцу…
– Ну что, напал-таки на вас ваш Бэтмен, защитник пролетариата от буржуазии? – попытался пошутить Белавин.
– Ладно, прости меня, парень, – серьезно ответила Анна Михайловна. – Вела себя, как старая дура… Тот мужик, в плаще, он действительно был. Но тут еще как-то впутался ухажер моей внучки, почему я говорить не хотела, старая дура. Расспроси ее как-нибудь поделикатнее, Анютку мою. А если хочешь, я тебе помогу составить фоторобот. Ты найди этого малого, товарищ следователь. Он плохой человек, ухажер-то этот.
– Хорошо, поправляйтесь, Анна Михайловна. Как только сможем, составим фоторобот.
3
Через два часа после приезда в город Русанов был уже в автобусе, курсирующем между Балышевом и Екатеринбургом.
Поселок Балышево входил в систему уральских изумрудных копей по реке Токовой. Они были открыты еще в 1831 году. Первый изумруд здесь, на прииске Сретенский, нашел при осмотре корней вывороченного дерева старый крестьянин-смолокур Максим Кожевников, которого за его седые и редкие волосы прозвали Пухом.
Изумруд, найденный Пухом, имел массу одиннадцать тысяч каратов. Красивый зеленый камень доставили командиру екатерининской гранильной фабрики обер-гиттенфервальтеру Я. И. Коковину. Тот доложил о находке кабинету его величества, однако сам камень утаил. Его подвергли ревизии, арестовали и после допроса с пристрастием посадили в тюрьму. Спустя несколько дней Коковина нашли повесившимся.
Вскоре на месте находки была заложена первая шахта по добыче изумрудов. А тот, первый изумруд после ряда приключений попал в руки гофмейстера, директора департамента уделов графа Перовского. Затем владельцем замечательного изумруда стал известный украинский магнат Кочубей. Теперь этот камень называют изумрудом Кочубея.
После революции, Гражданской войны камень исчез. А через некоторое время появился в Вене. Обнищавший, промотавшийся потомок Кочубея распродавал с аукциона коллекции и фамильные драгоценности…
Русанов помнил по предыдущей поездке, что в этом районе сравнительно недавно было найдено еще несколько замечательно крупных изумрудов. Десять лет назад здесь, в Свердловской области, был найден изумруд весом более трех тысяч каратов. А совсем недавно там же горняки извлекли на поверхность изумительный минералогический шедевр – громадный сросток кристаллов первосортного изумруда. Назвали этот уникум «Шахтерской славой». Природа не создавала еще подобного чуда. «Шахтерская слава» включает в себя несколько великолепных кристаллов, вес которых превышает вес изумруда Кочубея. Таких камней не было даже в короне Юлия Цезаря!
По дороге Дима разглядывал знакомые места и даже отметил в автобусе пару вроде бы знакомых лиц. Лица слегка изменились, посерели и помрачнели. Несладкая, видимо, была здесь в прошедшие годы жизнь.
Ехал Русанов не наобум Лазаря, был у него в этих краях хороший знакомец, старый горняк Иван Петрович, у которого он и планировал остановиться. Во-первых, удобнее, чем в гостинице, во-вторых, он рассчитывал получить от деда ответы на многие интересующие его вопросы…
Жил Иван Петрович на окраине поселка. Несколько лет назад ему, как передовику производства и опытному мастеру, предлагали перебраться в одну из пятиэтажек, выросших в центре поселка, но он отказался. Этот дом принадлежал еще его деду. И покидать родной дом ему никак не хотелось. Хотя со временем это большое деревянное строение потемнело и как бы осунулось, но стояло еще крепко. И Иван Петрович был совершенно уверен, что уж что-что, а пятиэтажку, в которую ему предлагали переехать, дедовский дом точно переживет.
Русанов стукнул в высокую по-уральски калитку – она была не заперта и подалась под его рукой. Он шагнул во двор и тут же увидел Ивана Петровича – тот сидел на крыльце и что-то мастерил. Еще в прошлый раз Дима пытался вычислить, сколько же ему лет. По виду ему можно было дать и шестьдесят, и девяносто – он как будто вышел из сказов Бажова. Только одет был чуть более современно. А так все сходилось – кряжистость, борода, чистые голубые глаза. Что-что, а это Русанов хорошо помнил еще с прошлого раза – чистые голубые глаза. Очень проницательные.
– Иван Петрович, – окликнул его Дима, входя в калитку.
Дед поднял голову, с прищуром вглядываясь в гостя.
– Диму Русанова помните, Иван Петрович?
– Как же, как же! – Петрович словно ощупывал внимательным взглядом его лицо. – Ты, паря, мало изменился. Видать, такой же беспокойный, что и раньше. Ну что стоишь, проходи, гостем будешь.
Дед с удовольствием повел Русанова в дом.
– Давно у меня хороших гостей не было! А и кстати ты – поможешь мне с дровами, а я тебе баньку затоплю. А пока рассказывай, что в мире происходит.
