на своих бешеных коней, и только мы их и видели!
– Так ведьма что, тоже из них была? – с недоумением спросил Рокко.
– Нет, приятель, ты все-таки идиот! – сплюнул Борджи. – Вот из-за таких пустомель, как ты, по городу и расползаются нелепые слухи! Говорю же тебе, что девка-колдунья из наших была!
– Так тогда на кой черт она им сдалась?
– А я знаю?! – пьяно икнув, ответил капрал. – Говорю же тебе, народец пакостный и подлый! Вроде как нам назло, получается!
– Ну, тогда понятно! – протянул Рокко. Он подлил в стакан Борджо еще вина, подождал, пока тот дойдет до нужной кондиции и уткнется носом в стол, а после этого поспешил к Мигелю Кастиге сообщить о добытых сведениях.
19. Зеркало Памяти.
Убежище Лоэнгрема и его сторонников находилось в одной из пещер, которые в великом множестве прорезали скалистое морское побережье к югу от Эрегона. Пещера это не имела свободного доступа внутрь. Вход в нее перекрывала каменная дверь, искусно замаскированная под рельеф камня и снабженная тайным механизмом. Внутри пещеры, к немалому удивлению Нэвила, не было полной темноты. Мягкий, рассеянный свет излучали голубоватые кристаллы, вмонтированные в ее своды. Была ли это магия, или сами кристаллы обладали свойствами светиться в темноте он так и не понял, а спрашивать Лоэнгрема не стал, поскольку до сих пор испытывал к нему чувство недоверия и острой неприязни. Какими бы высокими целями ни пытался оправдать свои поступки этот эльф, все равно для Нэвила он оставался убийцей, среди прочих жертв которого оказались очаровательная принцесса Альвана, некогда пленившая его сердце, и мудрый Эллеворд, родной брат матери юноши.
Сама пещера поражала воображение своей красотой и величием. Огромный зал, с высокого потолка которого свисали сияющие в ровном свете кристаллов сталактиты контрастировали с ровными стенами, украшенными изумительной по мастерству исполнения резьбой. По залу была расставлена элегантная мебель в которой с первого взгляда опознавалась эльфийская работа. Пол был удивительно ровным и в нем, словно в зеркале, отражались все красоты этого подземного чуда. Похоже, что использовалась эта пещера эльфами уже очень давно, и кто-то из них в незапамятные времена решил украсить ее сообразно своим собственным вкусам.
После ужина, приготовленного в лучших традициях дивного народа, Лоэнгрем пригласил Нэвила пройти в одну из комнат, соединяющихся с главным залом. Здесь обстановка была более камерная, располагающая к откровенной беседе.
– И так, Нэвил, с чего мы начнем? – спросил эльф.
– В общих чертах я знаю, что именно Вы от меня хотите, – ответил юноша. – Корнелиус Линдл говорил нам о том, что Вы намерены попытаться исцелить безумного бога Лоди.
– А что ты сам думаешь об этом? – с интересом спросил Лоэнгрем.
– Я видел Лоди на острове Готланд, – задумчиво ответил Нэвил. – Да, мне очень жаль его, но, увы, я не знаю как и чем ему можно помочь.
– У тебя есть сила, причем огромная. Помноженная на желание, она просто обязана дать результат.
– Все это так, но Лоди воспринимает меня исключительно как врага, – ответил Нэвил. – Он слеп, и видит только то, что исходит от амулета, сущность и могущество его давнего противника. Признаюсь, я испытал далеко не самые приятные ощущения, когда он пытался наброситься на меня.
– Что же, значит работа предстоит долгая и кропотливая, – не унимался Лоэнгрем. – Но ты все равно справишься с ней. Сам Лоди пророчествовал о том, что это случится.
– Вы говорите так, словно я уже выразил свое согласие, – ответил Нэвил. – А я вот до сих пор не уверен в том, что хочу помочь Вам.
– Тебе безразлична судьба одного из творцов нашего мира?
– Я не сказал, что не хочу помочь Лоди. Эти слова относятся исключительно к Вам, эльфу Лоэнгрему, на чьих руках кровь уже двух моих родственников.
– Брось, Нэвил! По вашим человеческим меркам эти 'родственники' не более, чем седьмая вода на киселе! К тому же они знать о тебе не хотели до тех пор, пока в твоих руках не оказалась Слеза Дракона.
– Может оно и так, но я бы хотел узнать причины, по которым Вы решили присвоить себе право судить и казнить других.
– Пир Народов присвоил себе это право гораздо раньше меня, не так ли?
– Да, они совершили преступление, убив моего отца, – согласился Нэвил. – Я помню об этом и никогда не забуду. Но преступление было совершено ими по неведению. Оно стало возможным лишь благодаря предательству Голоса Дракона, который воспользовавшись авторитетом Варрависа настоял на нем.
– Вот именно! – горячо воскликнул Лоэнгрем. – Пир Народов никогда не был самостоятелен в принятии своих решений! Они всегда действовали с оглядкой на Великого и Непогрешимого Варрависа! Но Карелан-то создали не драконы, а боги! Они вложили в него свою душу, придали столь любимый нами прекрасный облик. Драконы вторглись в наш мир и разрушили изначально присущую ему гармонию. Лоди, вставший на защиту обитателей Карелана, был низвергнут и заточен в пещере на острове Готланд, что только ещё больше усугубило ситуацию. Наш мир медленно увядает без его божественной силы, но Варравису наплевать на это. Он решил, что даже после его смерти мы должны продолжать идти намеченным им планом. Но почему мы должны жить по указке этого наглого и самоуверенного захватчика?! Почему не можем даже после того, как его не стало, вернуться к изначальной гармонии, некогда присущей Карелану?!
– Это обвинения дракону или Пиру Народов? – спросил Нэвил.
– А они неразрывны! – ответил Лоэнгрем. – Ты думаешь, что Болло и Линдл хотят помочь тебе вернуть потерянный отцовский трон? Как бы не так! Им нужен не Нэвил Дунгар, наследник императора Авеля, а новый идол, дракон, пусть даже и в человеческом обличии! Скажи, ты согласен превратиться в чудовище, диктующее свою волю всему Карелану?!
– А почему Вы думаете, что я обязательно превращусь в чудовище?
– Потому что сила, заключенная в Слезе Дракона, действует разлагающе на простого смертного. Ни человек, ни эльф не в состоянии побороть соблазн воспользоваться попавшим к нему в руки могуществом для достижения собственных целей. Пусть первоначально твои замыслы будут чисты и благородны, но раз за разом черпая силу из этого источника ты постепенно свыкнешься с мыслью о своей непогрешимости, о своей избранности. Но не ты создавал этот мир, и не все его тайны будут доступны тебе. И когда-нибудь, сам не ведая того, ты окончательно погубишь Карелан.
– Ну и какой у меня есть выход? – спросил Нэвил.
– Тот, который я предлагаю тебе. Ты можешь добровольно отдать силу, заключённую в талисмане, тому, кто в состоянии распорядиться ею на благо всего нашего мира. И затягивать с этим нельзя, потому что в какой-то момент может оказаться, что уже поздно. Камень завладеет тобой, и не ты будешь управлять им, а он тобой. Когда я понял это, то тут же перешел к решительным действиям. Да, возможно я совершил множество ошибок, да, я не имел права убивать своих противников, но у меня просто не было другого выхода. Пир Народов гораздо сильнее меня, и единственный шанс одолеть его был во внезапности.
– Вы выбрали довольно странные жертвы для начала борьбы с Пиром Народов, – заметил Нэвил.
– Вовсе нет. Лорд Эдвард, например, вошел в сговор с Голосом Дракона. В их планы входило твое уничтожение, и мне необходимо было разрушить этот кровавый альянс.
– Это не совсем так, – возразил Нэвил. – Лорд Эдвард был человеком моего отца, внедренным в Пир Народов, и его потеря сильно осложнила нашу с дядей Гарольдом задачу.
– Да, потом я понял это, но у меня просто не было времени на то, чтобы детально разбираться в хитросплетениях борьбы внутри Пира.
– Ну а принцесса Альвана? – с горькой усмешкой спросил Нэвил. – Или она тоже жаждала моей крови? Я что-то этого не заметил!
– Нет, она не собиралась убивать тебя, – честно ответил Лоэнгрем. – Но её позиция была самой опасной. Альвана хотела склонить тебя на свою сторону посредством любовных чар, и я знал, что ей это обязательно удастся. Ни один мужчина, а тем более юноша, не смог бы отвергнуть внимание такой женщины. Я вижу, что даже за столь короткий срок она уже многого достигла, не так ли?
– Да, скрывать не стану, – вздохнул Нэвил. – Я полюбил Альвану, и её смерть стала для меня настоящей трагедией.
– Могу лишь посочувствовать, но с её стороны ответного чувства к тебе не было. Только голый расчет, и ничего более. Сейчас уже нет смысла подробно рассказывать о планах принцессы. Скажу лишь, что тебе самому отводилась в них весьма скромная роль отца ребенка, которому впоследствии должен был перейти амулет. По мнению Альваны, хозяин Слезы Дракона должен был иметь гораздо больше эльфийской крови, чем есть у тебя.
– А чем Вас лично это не устраивало? – с вызовом спросил Нэвил. – Разве вы с принцессой не принадлежите к одному народу? Её возвышение стало бы серьезным аргументом для серьезного увеличения влияния эльфов на судьбу Карелана.
– Да, это так, – ответил Лоэнгрем. – Именно поэтому мне и пришлось убить принцессу. Она собиралась использовать Слезу Дракона для достижения личной власти, а какая разница как будет именоваться тот, кто приведет Карелан к гибели: Нэвил Дунгар, принцесса Альвана, или кто-то другой, еще не рожденный, но уже вроде бы как избранный. Это как раз то, что пытается навязать нам Варравис – личная власть кого-то одного, наделенного силой, и безоговорочное подчинение ему всех остальных. Я пытался убедить Альвану в ошибочности принятого ею решения, но она была непреклонна, поскольку уже почувствовала, что близка к успеху. И вот тогда я принял это тяжелейшее для меня решение.
