авторитетные советы по поводу того, когда следует и когда не следует носить сверкающие безделушки.
Ей пришлось пообещать, что она даже не скажет Николь о том, что вообще обладает такой вещью, как изумруд в двадцать каратов. Кстати, он, по крайней мере, на три карата превосходил тот, что был подарен ей Джино.
Джонатан стремительно появился в ее спальне:
— Вот где ты! Когда я не обнаружил тебя внизу, я уж испугался, что ты еще не вернулась из Ла-Паза. Вообще терпеть не могу поездки, когда уезжаешь и приезжаешь в один и тот же день! Ругаться хочется! Проклятье!
— Ну не будь дурачком. Ведь это не больше… Точнее, ненамного больше часа на самолете.
Для того чтобы отвлечь его от темы своих поездок в Ла-Паз, она показала ему номер журнала, в котором были помещены фотографии дома, недавно построенного его же другом в Аспене.
— Красивая работа, не правда ли?
— Неплохо, но, по-моему, чересчур скромно, ты не находишь?
— А я как раз хотела спросить тебя о том, как тебе нравится его обстановка.
— О'кей. Не скажу, что потрясает. Посмотри лучше на наш дом в Малибу — твоя работа. По сравнению с ним этот домик в Аспене выглядит больничной палатой. Вообще я думаю, что нам неплохо было бы устроить ребятам из «Архитектурного дайджеста» возможность поглазеть на наш пляжный домик, и после окончания отделки пусть поснимают и здесь.
— Ты действительно хочешь?
— Ну, разумеется, я приветствовал бы это! Кроме всего прочего, это отличная реклама.
— Но твой род бизнеса не нуждается в рекламировании.
— Любой деловой человек нуждается в рекламе, Андрианна. Создание имиджа, упоминания в колонках, хвалебные статейки в «Таймс» и «Архитектурном дайджесте»… Кто станет отказываться? Наконец, мне это просто понравится, — признался он. — Разве в этом есть что-нибудь ужасное?
— Конечно, нет.
«Ну конечно же, нет в этом ничего такого, — подумала она. — Джонатан имеет на это право. Кто скажет, что он обязан быть альтруистичнее и держаться скромнее?»
— Знаешь, а ведь ты выглядишь страшно усталой, Андрианна.
— Что, милый, заметно, как старею?
— Не напрашивайся на комплимент, прошу тебя. Просто я подумал: а чего это нам вдруг надо тащиться вечером на эту встречу? Останемся дома, поужинаем в постели, расслабимся. В последнее время у нас что-то не находилось на это времени. Как тебе моя мысль? Спокойный, тихий вечерок, проведенный дома. Только мы вдвоем, а?
Эта мысль была божественной, но она знала, что на той встрече будут присутствовать нужные люди — банкиры, с которыми Джонатан хотел бы установить контакт и поговорить о делах в неофициальной обстановке, за хрустальной рюмочкой.
— Да нет, я в отличной форме. Пойдем.
— Не пойдем. В конце концов, кто тут глава семьи?
— О, разумеется, вы, сэр! Абсолютно бесспорно, вы! Но разве там не будет тех, кого ты хотел бы встретить? Я имею в виду людей из лос-анджелесского «Ферст траст»?
— Ты с ума сошла? Неужели ты думаешь, что я предпочту сегодня вечером смотреть на банкиров, когда есть возможность смотреть на тебя?
— Ну хорошо. Только не передумай.
Джонатан пожелал послушать вечерние новости. На экране появился Дональд Трамп, на втором плане был самолет, носящий его имя. Комментатор, болтавший с репортером, подготовившим этот материал, уделил особое внимание тому факту, что, едва Трамп провернул свою сделку с компанией «Истерн эрлайнз шаттл», как распорядился перекрасить все купленные самолеты с той целью, чтобы на каждом огромными буквами вывести свое имя.
— Видишь, Дональду не кажется, что самореклама — бесполезная штука. Он ставит свое имя на каждом тарантасе, и поверь мне, это очень даже увеличивает его известность. Пока из всех вещей, владельцем которых он является, он не расписался только на сцене «Плаца»-отель, но, вероятно, сделает это все-таки в ближайшее время.
В голосе Джонатана слышалось явное одобрение. Все же Андрианна заподозрила, что он еще и… завидует. Это огорчало ее. Она подумала, что зависть как-то уменьшает в ее глазах Джонатана, а в его глазах — его собственные свершения и достижения.
— Деньги не единственный критерий оценки человека, не так ли?
— Уверен, что Ивана Трамп считает своего Дональда образцом мужчины, хотя он вывел на самолетах свое, а не ее имя. Не то, что у нас, — со значением в голосе заметил он. — Знаешь, как она зовет его на людях? Дон. Одно это показывает ясно, как высоко она его ставит.
Андрианна посчитала, что в этом прозвище больше смешного, чем уважительного.
— А ты думаешь, что это комплимент?
— Естественно.
— А ты хотел бы, чтобы я обращалась к тебе так же?
— Конечно, хотел бы. Если бы, правда, мое имя было Дональд.
— Но у тебя другое имя. У тебя имя — Джонатан. Но не беда, я тоже придумала оригинальную штуку. Я могу звать тебя Джон.
Джонатан расхохотался, а потом сказал:
— Кстати, о приобретениях… Знаешь, какой отель сейчас выставляется на продажу?
Она подумала с минуту.
— Отель «Бель-Эйр»?
— Правильно. И вероятнее всего, Коул Хопкинс тогда еще знал об этом, хоть и заверял нас на свадьбе, что владелец и не думает продавать отель.
— Но зачем он нам так говорил? Просто ложь ради лжи?
— Может быть, и так. Ведь он сам о себе отзывается как о старой хитрой лисе. С другой стороны, может, он вовсе и не лиса, а обыкновенный сукин сын. Я предполагаю, что он сам положил глаз на этот отель и не хотел, чтобы в день торгов набежали лишние конкуренты.
— А ты? Ты хотел купить отель?
— Раньше хотел.
— Но теперь — нет? Разве уже поздно сделать заявку на участие в торгах?
— Нет, еще не поздно, но я не собираюсь покупать отель.
— Но почему же? Если ты заинтересован…
— Потому что в эти игры я не играю. Я сказал, что я никогда не буду переходить ему дорогу и пытаться перебить его цену. Никогда. И в случае с отелем тоже.
— Но если он тебе солгал, какие же у тебя могут быть перед ним обязательства?
У меня обязательства перед самим собой: не быть таким сукиным сыном, как он!
— Знаешь ты кто, Джонатан? Настоящий мужчина!
Он улыбнулся ей:
— Признайся, ведь ты всегда это за мной подозревала?
— Всегда. Просто не хотела говорить тебе о своих подозрениях. Не хотела, чтобы у тебя закружилась голова.
Джонатан взял с собой в постель «Архитектурный дайджест», чтобы еще раз перелистать те страницы, где был помещен фоторепортаж о шале его приятеля в Аспене. Андрианна запаслась блокнотом и ручкой.
Джонатан спросил ее, что она собирается делать.
— Составлю список того, что должно быть сделано. Ты же меня знаешь: если я сразу не запишу, то потом половину забуду.
— Да, только смотри, как бы не переборщить, и соблюдать очередность: главное должно быть на первом месте.
